– А можно завтра? – надула губки Инночка.
– Сейчас, – веско и безапелляционно заявила старая горгулья, захлопывая свою дверь.
Через секунду Инна босиком пробежала по ковру в бабушкину каюту, прикрывшись кое-как крошечным шелковым халатиком.
– Что, бабуля? – вопросило дитятко, хлопая пушистыми ресницами.
– Инна, детка, – прогудела Ирина Яковлевна, снимая с пальцев массивные, усыпанные бриллиантами перстни, – я хотела у тебя позаимствовать одно колечко, знаешь, с таким квадратным большим бриллиантом.
Инна не мигая смотрела на пухлую бабушкину руку с длинными сильными пальцами, с ярко-алым маникюром. Собственные Инночкины ручки были тоже пухленькими, но маленькими, как у ребенка. Ее пальчики, розовые и нежные, были раза в два тоньше, и у нее никак не укладывалось в голове, как это бабуля собирается носить ее кольца. Ирина Яковлевна по-своему истолковала затянувшееся молчание и решила помочь Инне освежить память.
– Детка, такой большой камень, его держат объемные лапы из белого золота.
Инна взъерошила волосы и радостно улыбнулась.
– А, так ты перепутала. Это не мой перстень, а Ирмин. Ты на ней его видела!
– Как жаль! – искренне расстроилась Ирина Яковлевна. – Мне он так приглянулся!
– Ну, так чего проще! – прочирикала, притопывая от нетерпения толстенькими босыми ножками, Инна. – Просто спроси его у папы. Ирме-то он теперь не нужен!
– Действительно! – выгнула соболиные брови престарелая прима. – Спасибо, детка. Ты умница. – Она поманила Инну, запечатлела на ее щеке сочный багряный поцелуй, словно поставила печать, и отпустила.
Когда дверь за девушкой закрылась, Ирина Яковлевна стояла перед зеркалом, словно императрица Екатерина Вторая на парадном портрете.
Глава 19
Татьяна Веселова уже полчаса безрезультатно пыталась вникнуть в содержание раскрытой перед глазами книги, но ее мозг воспринимал лишь отдельные слова и буквы. Рядом на кровати сидел Максим. Он нашел по спутнику трансляцию какого-то футбольного матча, и теперь каюта то и дело оглашалась его громоподобными воплями или взрывалась от резких громких ударов кулака по прикроватной тумбочке.
Татьяна ничего не имела против увлечения мужа. Но одно дело, когда он смотрит футбол в подвале их особняка, в бильярдной. И совсем другое – в тесной каюте, где некуда скрыться от этих оглушающих воплей.
Нервы Татьяны уже который день были на пределе, и поэтому, когда муж в очередной раз завопил дурным голосом, Татьяна швырнула книжку в экран и истерично воскликнула, повернувшись к Максиму: «Прекратишь ты это когда-нибудь?» Добродушное лицо Максима мгновенно приняло обиженное выражение, и Татьяне стало ужасно стыдно за свою выходку.
– Извини, что-то у меня с нервами последнее время. – Но выражение лица мужа не изменилось. Тогда она погладила его по щеке и чмокнула в лысеющую макушку.
Максим был добродушным, заботливым и надежным. Они были знакомы с детства, росли в одном дворе, ходили в одну школу, но потом их дороги разошлись. Они поступили в институты, появились свои компании, а семь лет назад, когда с Татьяной случилось несчастье, он вдруг возник из ниоткуда и подставил свое плечо.
Они женаты уже шесть лет, он относится к ее детям как к своим собственным. Он подарил Тане покой и уверенность, каких она не знала в предыдущем браке, и уже за одно это она была безмерно благодарна Максиму. Но сейчас ее чудесный, спокойный, надежный мир пошатнулся. И снова из-за Ирмы. Эта женщина, появившись однажды в ее жизни, несла с собой одни несчастья.
Татьяна, собравшись в эту поездку, и представить себе не могла, чей гостьей она будет. Максим просто сказал, что партнер по бизнесу пригласил их провести несколько недель на его яхте. Будут еще несколько пар, милые, приятные люди.
Таня согласилась. Младшие дети отдыхали в Англии в летнем лагере, совершенствуя свой английский, старший сын гостил в Испании у приятеля. Ничто не мешало им с Максимом устроить себе небольшой развлекательный круиз. Тем более Таня никогда не была на настоящей яхте, ей эта поездка представлялась увлекательным приключением.
Поэтому Татьяна испытала настоящий шок, когда, поднявшись на борт в Акапулько, она увидела стоящую в дверях салона Ирму и чуть не потеряла сознание. Не может быть! Первым ее порывом было бежать куда глаза глядят. Но, заметив, как точеные Ирмины брови насмешливо поползли вверх, собрала в кулак всю свою волю и решила, что не позволит этой наглой, подлой твари дважды отпраздновать победу. Таня сделала вид, что споткнулась, и за пару секунд попыталась нацепить на лицо лучезарную, как она надеялась, улыбку. Когда муж знакомил ее с Шульманом, а потом с Ирмой, она сделала вид, что сперва не узнала женщину, разбившую ее жизнь. Но когда Ирма тоже решила скрыть их знакомство, передумала и разыграла вполне достоверную сцену под названием «Господи! Это же Ирма!», тут же напомнив поганке, при каких обстоятельствах они познакомились, и со злорадством отметила, что Ирме это воспоминание удовольствия не доставило.
В каюте с Татьяной случилась натуральная истерика, и Максим еле-еле ее успокоил. Поняв, в чем дело, он хотел немедленно собрать вещи и покинуть яхту. Но Таня уже взяла себя в руки. Нет, они останутся и проведут на яхте столько времени, сколько планировалось.
Ее нервозность окончательно прошла, когда Татьяна поняла, что Ирма несчастлива в браке. Муж ее презирает, она его ненавидит. После этого открытия Таня окончательно успокоилась и даже начала получать от путешествия удовольствие. Памятуя о некоторых биографических подробностях из жизни Ирмы, она не упускала случая подпустить ей шпильку, желательно при максимальном скоплении зрителей. Ирма пыталась парировать, но ей не всегда хватало тонкости, и в результате бедняжка оказывалась в еще более неловком положении. Игорь никогда не упускал случая поддержать Татьяну, и между ними возник некий негласный альянс против Ирмы. Ирма это чувствовала и еще больше бесилась. С каждым днем Татьяна чувствовала, как прошлые обиды и горечь, найдя себе выход, покидают ее, даруя долгожданный покой и подлинное освобождение.
Она снова могла наслаждаться жизнью, у нее появились простые человеческие радости, смех стал громким и искренним. Максим, видя, как жена расцветает с каждым днем, перестал волноваться за нее, поминутно сверяясь с графиком приема лекарства.
Каждый раз, когда она причиняла Ирме боль, был очередной ступенью к выздоровлению. Татьяна подружилась с Ириной Яковлевной и Инной, ее несказанно радовала мысль, что эти люди ненавидят Ирму, как и она сама. Нет, конечно, не так сильно, а гораздо слабее, но они тоже знали ей истинную цену. Значит, этой холеной кукле без сердца и совести не всех удается обвести вокруг пальца.
Однажды Ирина Яковлевна проговорилась о любовнике Ирмы, и теперь Татьяна не упускала случая, чтобы намекнуть мадам Шульман о том, что ее тайна Татьяне прекрасно известна. Однажды она так довела Ирму, что та буквально вцепилась ей в горло. Дело было вечером, они случайно столкнулись в верхнем салоне. Ирма, не совладав с эмоциями, кинулась на Татьяну и, схватив за горло обеими руками, прижала к стене, но, увидев победный блеск в глазах соперницы, тут же ее отпустила и, прошипев какую-то угрозу, стремительно вышла из салона.
