– Юль, ну какая душа? – взглянула в глаза наивной дурехе Элла. – Шалава она, и всего делов. Ей что Шульман, что Кульман, что Петров, что Сидоров.
Они снова понимающе переглянулись. Ленку недолюбливали все представительницы слабого пола в этом «дружном» коллективе. Причем без всякого очевидного повода.
Ленка была высокой, около ста семидесяти сантиметров, блондинкой с милым смазливым личиком. Губы Леночки были похожи на большой разрезанный пополам огурец. Интеллигентности лицу этот шедевр пластической хирургии не придавал. Силиконовыми были и груди, а иногда Юлии казалось, что и мозги двадцативосьмилетней девицы тоже были из силикона. Очень уж она тупила. Откуда Юле так точно был известен возраст этой красавицы? Да просто дня три назад все сидели здесь же на яхте, и Ленка при всем честном народе со свойственным ей прямодушием приложила Инну, дочь Шульмана.
Инна была свежая, пухлая девица двадцати двух лет. Невысокая, с небольшой грудью, толстым, низковатым задом, с копной каштановых кудряшек и большими карими глазами. Имелся в наличии жених Семен, который пребывал тут же на яхте с целью более близкого знакомства с будущим тестем.
И жених, и невеста постоянно проживали в Америке. Познакомились они в университете, на медицинском факультете, только Сема учебу уже закончил, а Инне предстояло еще два года грызть гранит науки. Парень партией явно дорожил, считая ее выгодной, к невесте был внимателен, с будущим тестем уважителен, а перед Ириной Яковлевной трепетал в немом восторге. То есть пришелся ко двору.
И вот на днях в жаркое солнечное утро, когда дамы разгуливали в купальниках, а мужчины в плавках, Леночка задержалась возле Инны и, взглянув на нее сверху вниз, обронила весьма обидное, даже оскорбительное замечание.
– Инночка, дорогая, как можно за собой не следить? У тебя уже целлюлит появился! С этим надо срочно бороться. Взгляни на меня, – и Ленка медленно повернулась вокруг себя, демонстрируя собравшимся упругое, загорелое, подкорректированное тело, и вправду лишенное всякого намека на пресловутую «апельсиновую корку». – В нашем возрасте целлюлит просто недопустим, упругость и подтянутость – вот чем отличается молодость и что придает свежесть.
С последним у Лены было напряженно, свежести в ней было не больше, чем в вареной колбасе, пролежавшей весь день на солнце, но Инна об этом явно не подумала. Она залилась густой краской, на глаза навернулись слезы, было видно, что обида душит несчастную девушку, но найтись, что ответить нахалке, Инночка явно не могла. И тут на помощь падчерице пришла Ирма.
Выйдя на середину салона, дабы все присутствующие видели, что и ей нечего стыдиться (причем без помощи пластической хирургии), она сладко прочирикала:
– Ленок, да ты никак на солнце перегрелась. Инна – юная девочка, ей только двадцать два исполнилось, а ты-то в сентябре двадцать девять уже справишь. – И, заметив, что на лице визави появилось неприкрытое желание вцепиться ей в горло, продолжила: – Так что подтяжки на заднице и силиконовая грудь Инночке еще долго не понадобятся.
Юлия с Эллой насмешливо переглянулись, Татьяна расплылась в довольной улыбке, а Ирина Яковлевна громко спросила, где Лена делала операцию. Сема кинулся к Инне с заверениями в ее полной и совершенной неотразимости. Игорь разразился фейерверком острот в адрес легкомысленных кокеток, Сомов, как ни в чем не бывало, продолжил обсуждать с Гансом достоинства и недостатки различных производителей подводного снаряжения. Одним словом, ни понимания, ни сочувствия Ленке найти не удалось. Что характерно, ее все время так и тянуло провоцировать окружающих на подобные выпады.
То она учила Татьяну, женщину весьма образованную и неглупую, правда, несколько нервную, какие книги надо читать и какие фильмы смотреть. То вдруг начинала советовать Ирине Яковлевне, ушедшей на пенсию в должности главврача одной из столичных больниц, заняться вязанием или попробовать освоить компьютер, хотя пожилым людям тяжело напрягать мозги, умственные способности в этом возрасте уже затухают. Ирине Яковлевне ведь исполнилось шестьдесят шесть. Но если она научится выходить в Интернет, это внесет некоторое разнообразие в ее скучную жизнь, полную болезней и кошек.
Ирина Яковлевна смотрелась рядом с Ленкой, как авианосец рядом с байдаркой. Высокая, статная, с орлиным взором, громким командным голосом, острым взглядом слегка прищуренных карих глаз, она никак не тянула на слабоумную старушку, сломленную болезнями и страдающую от одиночества в обществе сорока кошек, которых она, кстати сказать, терпеть не могла.
Посоветовав Лене побольше читать и поменьше смотреть телевизор, который явно наносит непоправимый вред ее интеллекту, Ирина Яковлевна удалилась к себе поступью царицы, оставив пришибленную Лену сожалеть о болтливом языке и непроходимой глупости.
Супруг Лены, Сергей Сомов, человек умный, образованный, воспитанный и симпатичный, на выходки жены никакого внимания не обращал, заступаться за нее никогда не пытался – в общем, проявлял очевидное равнодушие к собственной половине.
– Он бы давно с ней развелся, если бы не дети, – объяснила Элла, лениво болтая в воздухе загорелой ножкой. – Серега невероятно чадолюбив. Хотя какой им прок от такой мамочки – ума не приложу! Все равно Ленка ими почти не занимается.
– Сомов ладно, но неужели Ирма не знала, что тут творится?
– А кто тебе сказал, что не знала?
– Но если она знала, почему не прекратила? – недоумевала Юля.
– Откуда я знаю, – лениво пожала плечами Элла, ей эта тема уже наскучила. – Может, считала – пускай лучше Ленка, чем какая-нибудь молодая, красивая, умная, да еще и незамужняя, а может, ей просто наплевать было. – Элла приподнялась на лежаке и махнула кому-то, чтобы принесли выпить.
– Все равно не понимаю, с чего ты взяла, что она знала? Может, они шифровались мастерски.
– Да слышала я случайно, как позавчера Ирма прижала Ленку к стене на палубе и что-то ей там шипела. Я разобрала только, что она пригрозила все рассказать Сомову, если Ленка будет и дальше выступать.
– В каком смысле выступать? – От обилия полученной информации у Юли уже ум за разум стал заходить.
– Понимаешь, Ленка все время пыталась Ирму задеть. Этакое чувство собственного превосходства. – Тут на палубу поднялся стюард с подносом, а следом за ним – Ирина Яковлевна, и разговор прервался.
Глава 6
Ирина Яковлевна тяжелой поступью поднялась наверх. Ей надо было подумать, и она очень надеялась найти здесь в тени уединение. Но куда там! Разве на этой посудине можно побыть одному? Под зонтом разлеглись Элла и эта нахалка Ползунова. Как только у людей совести хватает?
Ирина Яковлевна, поджав губы, величественно кивнула в ответ на приветствие и чопорно приняла соболезнования, очень надеясь, что подобный холодный прием поможет сбагрить с яхты эту вертихвостку. У людей такое случилось, а она, бесстыжая, в гости приперлась!
Стратегия себя полностью оправдала. Поерзав на лежаке, беременная фря наконец-то отчалила восвояси. Следом за ней, прихватив свою книгу, убралась и Элла.
