Они пошли на дело в час ночи. Раньше нельзя. Театр – заведение богемное. После каждого спектакля находятся поводы для пирушек со снятием стресса. Актерам трудно войти в образ, но еще труднее выйти из него. Тут без стакана не обойдешься.
Верочка хорошо знала, что пить начнут еще под финальные аплодисменты зрителей. Потом будут кучковаться по двум-трем гримеркам. А закончится всё в полночь, когда сонная вахтерша начнет греметь ключами и всех выпроваживать, грозя пожаловаться самому Семену Марковичу… К половине первого сторожиха запрет все двери и отправится в свою коморку у служебного входа. А в час она уже будет спать непробудным сном.
Алексей явно волновался. Он шел грабить всего во второй раз в жизни. Первое его преступление было групповым и сопровождалось трагедией. Убийством!
Лет двадцать назад в летнюю ночь группа молоденьких солдат выползла из палаточного городка и совершила марш-бросок к колхозному свинарнику… Сытина до сих пор преследует предсмертный визг несчастной свинки. Нет, в ту ночь Алексей вместе со всеми веселился и жадно ел жаренное на костре свежайшее мясо… Хорошо бы на этот раз обошлось без трупов!
На первом этапе грабеж проходил по плану. Они проникли в театр и по темным служебным коридорам проскользнули к столику вахтерши, над которым тускло горел ночник. Из открытой двери коморки доносилось сладкое похрапывание.
Верочка сняла с доски несколько нужных ключей и в последний момент сорвала со стены свой некролог с траурной фотографией.
Еще один свой портрет она сняла в фойе театра. Это было большое фото в деревянной рамке и под стеклом.
Первым делом они вскрыли кабинет Семена Марковича. Подложив подушки, Вера взгромоздила на диван свой портрет, тот, который из фойе. Её лицо было точно на том месте, как и тогда, в тот момент, когда режиссер её сексуально домогался… Если этот хам первым войдет в свой кабинет, то эффект будет страшным!
Потом они открыли гримерку Марианны. Порывшись в её столике, Верочка поняла, что не ошиблась. Не так давно она разорилась на фирменный ящичек с французским гримом. Все вокруг обзавидовались, но теперь эта вещица была в столе Марианны. Хорошенький сюжет! Эта стерва решила все приватизировать – расположение главрежа, роль Верочки, а теперь еще и её любимый грим в лакированной деревянной коробочке. Не бывать этому!
Верочка не крала – она забрала своё. А на место шкатулки с театральной косметикой лег некролог об артистке Заботиной.
Посмотрев на все это, Вера не удовлетворилась. Измазав руку красным гримом, она приложила кровавую ладошку к тексту под своей траурной фотографией. Теперь красиво! И с налетом мистики.
В последней комнате пришлось повозиться. Это была костюмерная и одновременно реквизитная. И на полу, и на полках были свалены вещицы из разных спектаклей: посуда, оружие, картины в рамах и масса безделушек. Нужные им вещи находились в дальнем углу за двумя стеллажами с театральными костюмами. Поскольку впереди предстоял не маленький бой, а большая битва – было решено запастись разнообразными париками, усами, бородами. Непонятно пока для чего, но пригодится.
Когда уже сумки были набиты награбленным, послышались шаги и скрип открываемой двери.
Алексей присел, увлекая за собой Верочку, а потом лег, обняв её и прижав к полу. Делал он это машинально, но была в его жестах какая-то нежность. Или ей так показалось.
Можно было порадоваться – вошли не бравые ребята, не милиция. В костюмерную заглянула сонная вахтерша. Она невнятно чертыхалась и добродушно ругала себя. Что-то вроде: «Вот дура старая! Вроде и закрывала дверь, а ключ в замке оставила. И свет не погасила. Совсем склероз».
Сторожиха поворчала, погасила свет, заперла дверь снаружи и унесла ключ… Катастрофа! Костюмерная располагалась в полуподвале и окон не имела. Дверь сломать можно, но это грохот, звонок вахтерши в милицию, погоня, захват, тюрьма, суд, лагерь… Не очень-то этого хочется!
Верочка боялась пошевелиться. Они все еще лежали на полу, и Алексей так приятно обнимал её за плечи.
Темнота была полная, а зажигать свет рискованно. Сытин сел, покопался в карманах и на несколько секунд осветил окрестности огоньком зажигалки.
– Что будем делать, Вера? Сдаваться или прорываться.
– Ни то, ни другое. В восемь утра уборщица откроет все двери, пойдет греть воду и трепаться с вахтершей. Тогда и убежим. А пока спать.
– Неудобно как-то.
– Почему это. Найдем сейчас по паре шуб от Дедов Морозов, завернемся и самое милое дело.
– Я не в этом смысле.
– Алексей, вы меня стесняетесь? Не надо. Я не стану к вам приставать… Ну и вы постарайтесь. В этом театре один уже пытался до меня добраться и в глаз получил.
* * *
Милиции Аркадий боялся всегда. Еще с раннего детства. Бабушка постаралась – она даже кашу внуку впихивала под угрозой: «Ешь! А-то придет милиционер и заберет тебя».
Но реально с людьми в серой форме Аркаша стал встречаться, когда стал автомобилистом. Тут он понял, что менты гораздо охотней забирают не тебя самого, а твои деньги…
Звонку от Шурика Сухова можно было не удивляться. Хватка у того парня была крепкой. Аркадий ожидал, что мент напомнит о себе и при случае выставит счет за молчание. Небольшой – двести или максимум триста баксов… При встречи Сухов озвучил сумму в пятьсот долларов:
– Понимаешь, Аркаша, с Петьки Колпакова я бы больше запросил. Это же его была идея с подменой документов? А сейчас мы влипли. То есть – вы влипли. Я же готов продать информацию, которая вас спасет.
– Какую информацию?
– Сначала деньги, Аркаша, а потом стулья.
– А как же я могу знать, что эти сведения стоят так дорого?
– Дорого? Тут твоя жизнь на кону стоит, а ты торгуешься. Стыдно, Аркаша.
После такого заявления ничего не оставалось, как вытащить бумажник… У Аркадия были значительные суммы на непредвиденные расходы. На себя он тратил только то, что получал от Чуркина. Но был еще приварок, разница между заявленной ценой квартиры и реальной. Вот и Вере Заботиной он отдал гораздо меньшую сумму, чем получил за её комнатку… Эти неучтенные денежки Аркадий называл Стабилизационным фондом и тратил на всякие непредвиденные авантюры.
– Хорошо, товарищ Сухов. Я согласен. Держите пятьсот долларов… Но если информация будет малозначимой, я заберу деньги назад.
– Хотел бы я на это посмотреть… Не бойся, Аркаша, не обману! Значит так. Тебе имя Ольга Сытина ни о чем не говорит?
– Как вам сказать…
– Ладно, не будем в прятки играть. Сытин, её муж подал заявление о пропаже Ольги. Утречком, на следующий день после того, как она была застрелена на лавочке в Сивцевом Вражке. Она! А не актриса Заботина… Где актёрка я не знаю, но вот только вчера к нам приходил сам Сытин и забрал свое заявление. Нашлась, говорит, моя жена Оленька.
