– Имел, но косвенное. В студенческие времена был дружинником.
– Значит мы вместе порядок в стране охраняли. А как ушли, вот оно и началось… Вы про гида нашей группы хотели спросить? Про гражданку Сытину Ольгу Сергеевну? А вам она кем приходится?
Когда знакомились с Зыковыми, Алексей не назвал свою фамилию. Представляться мужем – не было резона. Так можно услышать только общие слова и комплименты. А нужна правда и подозрительные фактики.
– Я, Сергей Петрович, почти сыщик. Ищу убийц Ольги.
– Убита? Я так и знал. Я говорил, что эта дамочка плохо кончит. Не хорошо так о мертвых, но если идет следствие, то я официально заявляю – распутная она женщина!
Старик Зыков был готов к подробному отчету, но замялся и изучающим взглядом посмотрел на Верочку. То, что он хотел изложить – не для девичьих ушей. Но эта уже не девочка. Да и время сейчас лихое. Все всё знают!
Вот год назад ночевали Зыковы у друзей, а у тех новый телевизор. Когда уже легли, стали щелкать по кнопкам и набрели на ночной канал. Оба замерли в ужасе и лежали час, как мумии. Оргия в прямом эфире! В восьмидесятые за показ такого от трех до пяти давали.
Понятно, что старики Зыковы знали про это. И даже сами когда-то этим грешили. Но не при свете же! И не в гимнастических позах!
Еще раз оценив Веру, старик решил, что при ней можно. По сравнению с тем ночным каналом его рассказ почти невинен и поучителен.
– Я думал, Алексей, женщин на кухню отправить, но моя эту историю сама видела, а вашей полезно. Так, на всякий случай. Для опыта жизни.
У стариков Зыковых была дочь. То есть, она и сейчас есть, но живет в Америке. Двадцать пять лет назад девочку совратил иностранец, влюбил в себя и увез за океан. В день её отлета майора Зыкова с тихим треском уволили в запас. Позор и вечная обида!
Когда появилась возможность, дочь стала переправлять в Россию деньги. Два перевода в год по тысяче баксов каждый. Немного, но очень полезная прибавка к грошовой пенсии.
Первый перевод обиженные Зыковы направили в детский дом. Но только на это их и хватило. Не получилось из Зыкова благородного Деточкина… На вторую штуку баксов они починили крышу на даче. И даже направили дочке первое письмо. Без эмоций, но с искренней благодарностью.
Потом переписка стала чуть живее, и к золотой свадьбе родителей их американская дочь решилась на сюрприз. Через Интернет нашла в Москве подходящее туристическое агентство и оплатила для стариков тур в Европу. Самым дешевым оказалось бюро Милана Другова.
В Париж собирались, как в Сибирь. С кипятильником, чаем, колбасой и сухарями.
Поезд довез до Варшавы, а там ждал автобус. Польша, она вроде и не заграница. А вот переезд в Германию был для Зыкова сущим адом. Как это он, отставной майор КГБ сам едет в логово врага? Но, пронесло! Пограничник из страны НАТО даже машинально улыбнулся.
В рассказе об Ольге Сытиной это всё присказка. Сказка началась в Париже.
Первое, что бросилось в глаза во французской столице – туча арабов и негров. Хитрый Другов договаривался только с дешевыми гостиницами, а они в бедных кварталах. Правда место было с налетом романтики – подножье Монмартра.
В первый же день к гражданке Сытиной в ресторане отеля начал клеиться какой-то местный хлыщ по имени Винсент. Только потом, уже в Амстердаме в ходе оперативных мероприятий Зыков выяснил, что Винсент – кличка. И никакой он не француз, а москвич Арсений. Но все это было потом.
В крови Зыковых была заложена подчиненность. Здесь, в этом суматошном Париже, гид Сытина была для них начальником, представителем Родины на чужбине. Тем страшнее было ее поведение. Мерзкое и гнусное!
В первый же день она вышла в город на пару с этим типом. Одна! Без сопровождения товарищей по группе.
На второй день гражданин Арсений по кличке Винсент был замечен в её номере. Не столько замечен, сколько услышан. Гид Сытина жила за стеной и через отдушину в ванной можно было определить голоса в соседнем номере. Высоко, но если постараться, можно приставить ухо к решетке воздуховода.
На третий день Зыкову стало обидно за державу. Поскольку у обоих номеров был общий балкон, удалось пробраться к окну врага народа Сытиной и собственными глазами зафиксировать сцену разврата.
И вот тут Зыков стал описывать такие подробности, что Верочке стало жалко Алексея. Она прервала старика:
– Достаточно, Сергей Петрович. Мы поняли вашу версию. Но вы могли и ошибиться. У Ольги мог быть деловой контакт с этим Арсением.
– Я так и знал. Один свидетель – не свидетель. Так я жену на балкон вытащил. Она тоже все видела. Подтверди, Маня!
– Подтверждаю. Всё – чистая правда. Весь разврат передо мной был. Они зашторились, но щель – с ладонь. Видно, как в кино. Он её сперва к столу прислонил…
– Хватит! Никаких больше подробностей… Вы, товарищ Зыков, фамилию Арсения установили?
– Никак нет. В Париже он в той же гостинице жил, но обслуга бдительность проявляла. Всю регистрацию, гады, в сейфе держали. Знал бы, что для нашего следствия понадобится, постарался бы. Тот шкаф отверткой можно было вскрыть. Французы – народ тонкий! Хлипкий народец…
* * *
В театре все как с цепи сорвались. Узнав, что несчастная Заботина убита из того самого «Вальтера», абсолютно все решили – Семен Маркович сел надолго. А значит можно безбоязненно утюжить своего бывшего шефа, выплескивать на него все обиды. Мочить, одним словом.
На первых же допросах лучшая половина «Глобуса» созналась, что режиссер использовал служебное положение для достижения своих похотливых целей. И не где-нибудь, а в своем служебном кабинете. Прямо на диване, под которым нашли пистолет.
Одна из актрисок прямо так и сказала: «Хорошо, что я сразу ему отдалась. И роль получила, и жива осталась… А Верка дура, прости господи. Потерпела бы четверть часа и стала бы примой. Так нет – заехала шефу в глаз и бежать. Но от Семена не убежишь! Железная хватка».
И все остальные подтвердили, что гражданин Турищев на актрису Веру Заботину глаз положил. А потом под этим глазом образовался синяк.
Таким образом, у следствия быстро нарисовался мотив преступления – месть гордого режиссера за сексуальную неуступчивость гордой актрисы.
Алиби было, но жидкое. Оно быстро перетекло в сторону обвинения… Да, в тот вечер подозреваемый был в театре. Видели его многие, но всё накоротке. А до Сивцева Вражка бегом три минуты.
Три – туда, три – обратно и три на выстрел. Всё! За десять минут мог такое убийство обтяпать – пальчики оближешь!
И с остальными доказательствами был полный ажур. Был протокол изъятия оружия из-под дивана, протокол снятия отпечатков с пистолета и с режиссера, протокол разбития вазы путем попадания пули… Не было только признания подозреваемого.
Уж как только его не прессовали! И пугали, и троих подсадных агентов сменили – всё впустую. Опытные «наседки» зубы на Семене сломали. Тот упорно твердил, что не он убивал, что не он в вазу стрелял, что все это происки покойницы Веры Заботиной. Под психа, гад, косил! Но вяло и неумело. Спецы быстро расколют…
