— Кто?
— Настоящая хозяйка вашей собаки. Она как будто сама по
себе, а антураж — сам по себе. А это не правильно, этого быть не должно.
Преступление — всего лишь часть ландшафта, и оно должно подчиняться законам
этого ландшафта. Оно не должно выглядеть нелепо — как финиковая пальма на
Северном полюсе, например. А смерть Литвиновой — она выглядит нелепо… То есть,
если бы это была насильственная смерть, все легко бы объяснилось. Но смерть
была естественной. Очень неудобно естественной…
Воронов бормотал, Воронов священнодействовал, Воронов
устраивал ритуальные пляски вокруг тотемного столба, украшенного головой
доберманихи Тумы. А Наталья грустно смотрела на двери метро, из которых
выходили и в которые входили люди. Если бы сейчас они спустились вниз, сунули
бы жетоны в автомат и спустились, то долго бы ехали по эскалатору. И она бы
смотрела сверху вниз на стриженую макушку Воронова. Или снизу вверх на его
выбритый подбородок…
— Вот что, Наталья, давайте-ка возьмем машину и поедем
ко мне. Погода отвратительная, и еще эти массовые скопления переносчиков
бацилл… А я плохо переношу острые респираторные заболевания…
Наталью повысили в звании.
Сначала она ночевала в ванной, затем на раскладушке в кухне,
укрываясь старенькой лысой шалью, вынесенной, очевидно, дальними родственниками
Воронова из цыганского театра «Ромэн». Теперь Воронов уступил ей свою спальню —
святая святых писателя, с продавленным и облупившимся кожаным диваном. На диван
была небрежно брошена подушка с наволочкой в крупных цветах и солдатское
стеганое одеяло. Целую ночь Наталья прислушивалась к шагам Воронова за стеной:
он не переставая ходил по комнате, разговаривал сам с собой, изредка стучал
клавишами «Ундервуда» и снова принимался наматывать километры между столом и
китайской ширмой.
Среди ночи Воронов ворвался к ней с непристойным вопросом:
— Где кассета автоответчика?
— В сумке, — пролепетала Наталья.
После этого голова Воронова исчезла из дверной щели, и
спустя некоторое время сквозь сипы и потрескивания она снова услышала
полузабытый голос Дарьи: «Квартира Литвиновой. Извините, но меня нет дома.
Оставьте свое сообщение после длинного сигнала. Вам перезвонят».
Воронов гонял пленку в своем диктофоне снова и снова.
Наталья уже устала слышать «твоего Ленусика», фирму «Аскод» и «наших
представителей» заодно. Экспансивная французская речь тоже утомила ее. Лишь
голос несчастного Дениса Маркелова навевал приятные воспоминания о ночи,
проведенной в двадцатипятиэтажной башне из слоновой кости. Экзекуция
закончилась через час, когда Воронов снова появился в комнате.
— Вы не сказали о приглашении на выставку новых
компьютерных технологий. А она как раз сегодня.
— Вы что, рылись в моей сумке?! — задохнулась от
возмущения Наталья.
Как она могла забыть — приглашение, присланное Дарье
Литвиновой от фирмы с замазанным штемпелем, все еще оставалось у нее.
Воронов же был невозмутим.
— Ну, положим, не рылся. А потом — оно само выпало. Но
дело даже не в этом… Нужно съездить туда, Наталья! Тем более что билет на два
лица…
— С какой это радости? Я больше не играю в эти игры. И
так слишком завязла.
— Вы не понимаете… Вы слушали автоответчик? Вы слышали
тексты? Там упоминался «Аскод». А «Аскод» — это очень крутая компьютерная
фирма, которая занимается серьезными разработками. Крупнейшая в регионе. И что
это за предложения, касающиеся «Аскода»? Может, они хотели и его грабануть?
— Господи, Владимир Владимирович! Ну какое вам дело до
какой-то компьютерной фирмы? У вас ведь и компьютера-то нет. И кого мы будем
там ловить, на этой вашей выставке?
Воронов, до этого державший конверт с приглашением в руках,
вынул из ящика стола лупу и устроился на полу. Некоторое время он рассматривал
конверт под увеличительным стеклом, а потом окликнул Наталью:
— Идите-ка сюда!
Наталья покорно опустилась на четвереньки рядом с Вороновым.
— Что это за буква?
Вглядываться в грязный смазанный штемпель было бесполезно, и
все же Наталья сделала над собой усилие.
— По-моему, это "к", — неуверенно
сказала она.
— Точно, "к", — подтвердил
Воронов. — Так я и думал. А вместе получается «АЯКС». Опять мерзость
мифологии. С мифологией нужно держать ухо востро. Вы как думаете, Наталья?
— Никак. И потом — с какой именно мифологией? И что вам
дает название этой фирмы?
— Во всяком случае, мы знаем, от кого может исходить
гипотетическое предложение Литвиновой.
— И?
— Мы отправимся туда, найдем стенд этого «Аякса», или
как там это все называется… Вы представитесь Дарьей Литвиновой…
— Вы с ума сошли, что ли?!
— Я не договорил, — с нажимом сказал
Воронов. — Вы представитесь Дарьей Литвиновой…
— И? — Наталья цеплялась за выжидательный предлог,
как за соломинку.
— И тогда посмотрим, что произойдет.
— Мне заведут руки за спину… В лучшем случае. Они ведь
знают Литвинову.
— Вот и посмотрим, знают ли они Литвинову. —
Воронов уткнулся в свою медитативную китайскую ширму и замолчал.
— Что вы задумали?
— Пока не знаю… Кое-кто в этой истории — по рассказам
того же следователя — намекал, что Литвинова имеет отношение к компьютерным
взломам. И если мои предположения верны… Не волнуйтесь, я буду рядом.
Наталья с сомнением оглядела неказистую фигуру Воронова, его
острые и совсем не решительные плечи, безвольный живот и такие же безвольные
руки и протянула:
— Это, конечно, резко меняет дело. А как же ваш
паракоклюш?
— Паракоклюш придется отложить до лучших времен…
На выставке новых компьютерных технологий,
телекоммуникационных систем и средств связи Воронову стало плохо. Стоило им
только углубиться в разветвленную сеть павильонов со множеством выгородок и
стендов, Воронов побледнел, потом пошел какими-то странными фиолетовыми
пятнами, а в недавно постриженных вороновских волосах снова закопошилось
электричество. Он повис на руке Натальи и прошептал:
— Давайте где-нибудь присядем…
— С ума сошли? — голосом сварливой жены окоротила
его Наталья. — Мы же только явились., оставались бы дома, если неважно
себя чувствуете…
— Вы не понимаете… Излучения. Здесь полно вредных для
человека излучений.
— Вы знали, на что шли! Ну и где он, ваш приснопамятный
«Аякс»?
— Откуда же я знаю, господи?
— Вот что. — Наталья отвела Воронова к стенду
«Антивирусы АУР» и жарко зашептала:
— Не нужно было устраивать всего этого балагана! Что я
должна говорить?
