— Она остается. И квартира, скажем так, завораживает
ее.
— Квартира принадлежит женщине совсем другого
социального статуса? — уточнил Воронов. — В ней есть то, о чем всегда
мечтала героиня?
— Может быть… Может быть… А сама героиня, что вы о ней
думаете, Владимир Владимирович?
— Думаю… Думаю, ей около тридцати, и она одинока —
идеальный вариант для детектива. Привлекательность поздней молодости еще не
прошла, а кое-какой жизненный опыт появился. Не думаю, что она обладает
какими-нибудь сверхвыдающимися способностями или экстраординарными качествами.
Совершенно усредненный человеческий тип.
— Именно так. — Наталья сразу же погрустнела:
слова Воронова неожиданно больно задели ее. — Именно так я и думала.
— Не согласен! Как представитель заказчика не согласен! —
Марголис забарабанил пальцами по столу. — Что значит «усредненный
человеческий тип»? Кому интересно наблюдать за усредненным человеческим типом?
— Ну как ты не понимаешь, Семен?! — Воронов
вскочил и заходил по комнате, нелепо загребая ногами. — Тем интереснее
будет следить за сюжетом, тем интереснее! Она будет вынуждена играть по
правилам квартиры, в которую попала. Квартира втянет ее в какой-нибудь
криминал. Я правильно вас понял, Даша?
Наталья неотрывно наблюдала за Вороновым, ставшим вдруг пророком,
прорицателем, всклокоченной пифией. Она была близка к обмороку; коньяк — вот
что ей сейчас поможет! Трясущимися руками она плеснула себе коньяку и залпом
выпила.
— Интересно, в какой именно криминал? — спросил
Марголис.
— Хорошо. Я продолжаю. В квартире она находит большую
сумму денег в валюте, просроченные билеты на имя хозяйки и еще одногб человека.
Мужчины. А также его заграничный паспорт…
— Куда? — перебил Наталью Воронов.
— В каком смысле — «куда»?
— Билеты. Она должна была улететь. Куда именно?
— Какая разница… Допустим, во Францию. И то не она, а
мужчина, обладатель второго паспорта. Ее билет был железнодорожным, но тоже
просроченным. И совсем не во Францию, а в Мурманск.
— Вот как? И какое место он выбрал во Франции?
— Я не думала над этим, — вовремя спохватилась
Наталья; сюжет — пока что это только сюжет, предложенный писателю, не более
того. — Допустим, на Лазурный берег. Ницца, Канны…
— И Монте-Карло под боком. Это может быть ниточкой.
— Ниточкой?
— Ну да. Монте-Карло, стиль «Веllе Epoque», казино. Не
думали над тем, чтобы сделать спутника пропавшей профессиональным игроком?
— Нет.
— Жаль. За профессиональными игроками всегда интересно
следить. К тому же вы получаете дополнительную версию, которая скорее всего
будет опровергнута. Но ложный след необходим. А еще лучше — сразу несколько.
Если хорошенько покопаться в квартире. Хотя и билет в Мурманск может быть
ложным следом. Чтобы далеко не ходить.
— В квартире явно никого не было последние несколько
дней.
— Это ее не смущает?
— Смущает в какой-то мере. Особенно после того, как она
узнает, что владельца заграничного паспорта нашли мертвым.
— Интересно, каким образом она это узнает? — тут
же подал голос Семен Борисович.
— Какая разница, Семен! — Воронов яростно потер
подбородок. — Это непринципиально… Узнает из сводки криминальных новостей.
Телевизионщики любят потчевать обывателя страшилками на ночь глядя. Я прав,
Дарья?
— Да.
— Что-то вы неважно выглядите, — первым
спохватился Марголис. — Побледнели.
— Ничего. Это просто коньяк. Мне не нужно было пить
коньяк… — пролепетала Наталья. — А в общем, вы правы. Насчет криминальной
хроники. Посыл верный.
Марголис налил в стакан воды и поднес его Наталье:
— Выпейте… И что было дальше?
— Дальше? Я не знаю… Быть может, ей стоит уйти?
Убежать? Забыть обо всем? — Наталья с надеждой посмотрела на Воронова.
— Тогда вы погубите неплохой сюжет. Причем в самом его
начале.
— Вы предлагаете ей остаться?
— Я ничего не предлагаю. Есть жанр, и он диктует определенный
стиль поведения героев. Вы ведь должны были заметить, что все герои детективов,
особенно так называемые «сыщики по обстоятельствам», — все они чрезмерно
любопытны, суют свой нос во все щели и не пропускают ни одной мало-мальски
заслуживающей доверия версии. Они одержимы идеей разгадать смерть людей,
которых никогда не видели. Или видели только мельком. Нормальный,
здравомыслящий человек не поступил бы так никогда.
— Вы думаете? — Для полного счастья Наталье не
хватало только этого: вороновской теории детектива в его же собственном
изложении.
— Уверен. Здравомыслящий человек предпочитает всем
загадкам только одну: загадку приготовления гноцци а-ля романа.
— Это еще что такое? — удивился Марголис.
— Итальянские манные лепешки. Находка для язвенников. И
главное — нужно не забыть положить мускатный орех.
— Подождите, — перебила Воронова Наталья. —
Значит, она должна остаться?
— А вы сами бы остались? — спросил Воронов.
— Н-не знаю… Скорее всего, бежала бы без оглядки.
— Даже не попытавшись разобраться, что же произошло на
самом деле? Вы нарушаете правила жанра, которые сами же создали.
— Интересно, каким образом я… каким образом героиня
может во всем разобраться?
— Ну, если она нашла паспорта и билеты, значит,
наверняка осматривала вещи…
— Ты хочешь сказать — рылась в шмотках хозяйки? —
уточнил Марголис. — Не очень-то хорошо все это выглядит.
— Ну, это же детектив, а не поучительные рассказы для
детей Льва Толстого! Она обязана рыться в шмотках, читать записи в блокнотах,
рассматривать фотографии и все такое прочее.
— А как насчет телефонных звонков? — спросила
Наталья. — Она должна отвечать на телефонные звонки?
— Нежелательно. И потом, телефон должен быть с
автоответчиком. Если мы условились, что это богатая квартира. Пара-тройка
таинственных звонков только усилит напряжение.
— Вы полагаете?
— Уверен в этом.
И тотчас же в кармане Натальи раздался надсадный писк
сотового телефона. Он прозвучал так неожиданно и зловеще, что она вздрогнула.
Марголис машинально сунул руку во внутренний карман пиджака и извлек оттуда
свой собственный телефон.
— Извините. Моя наяда беспокоит. Оставил в постели без
присмотра…
Марголис приложил телефон к уху, растерянно дунул в мембрану
— звонок и не думал утихать.
— Странно. Похоже, что это не мой телефон. И писатель,
и литагент воззрились на Наталью.
