Она сама загнала себя в угол. А святочный рассказ про
собаку, ключ в почтовом ящике и ее трехдневное пребывание в чужой квартире
станет не таким святочным, как только ее выслушает следователь. И еще
неизвестно, какие выводы он сделает из всей этой истории.
Воронов.
Вот кто нужен ей. Воронов подскажет ей решение.
…Воронов встретил ее кислой улыбкой и дежурной фразой:
— У вас ровно сорок пять минут. Мог бы и не напоминать.
— И хорошо вытирайте ноги. Ненавижу, когда разносят грязь
по квартире.
Наталья смиренно кивнула головой и сняла сапоги и дубленку.
— Вы не из дому? — спросил Воронов.
— Нет. Прогулялась перед сном. Хорошая погода.
— Отвратительная. — Не дожидаясь Натальи, Воронов
отправился в комнату.
Славно поговорили.
Наталья поплелась следом за хозяином.
Со вчерашнего вечера келья Воронова претерпела некоторые
изменения. На полу валялись скомканные листы бумаги, от «Ундервуда» исходило
странное тепло, и даже вещи — все до единой! — как бы придвинулись к
письменному столу. Наталья живо представила себе, как они заглядывают через
плечо Воронова в пасть «Ундервуду», стараясь прочитать хотя бы строчку.
Воронов устроился на стуле у письменного стола и мрачно
посмотрел на Наталью.
— Честно говоря, не думал, что вы придете.
— Но… Мы ведь договорились…
— Да, — с сожалением сказал он. —
Договорились.
— Вы уже начали писать? — Глупый вопрос, по
флюидам, которые носятся в воздухе, это и так понятно.
— Послушайте! Вы ведь не интервью у меня берете!
— Да, конечно… Мне просто интересно…
— Если интересно, не будем терять время. Начнем с общих
характеристик.
— Начнем.
Не дожидаясь приглашения, Наталья села на краешек кресла и
воззрилась на писателя.
— Какие детективы вы предпочитаете? — спросил
Воронов, глядя сквозь Наталью.
— Ваши, — честно призналась она.
Мелкая лесть оставила Воронова равнодушным.
— Я не имею в виду персоналии, — надменно сказал
он. — Подвиды, вот что важно. Подвиды как таксономическая категория.
— Вы полагаете? — пролепетала Наталья. Угрожающее
словосочетание «таксономическая категория» никак не вязалось с драными
шлепанцами Воронова.
— А вы нет? Существует полицейский роман, существует
детектив в его классической ипостаси, существует так называемая «голландская
мельница»…
— Это еще что такое?
— Случайный герой следует за случайными
обстоятельствами, не более того. И лишь случайные обстоятельства приводят его к
такому же случайному раскрытию преступления.
Черт возьми, литвиновский пентхауз «а-ля рюс», в который она
таким странным образом попала, запустил именно этот сюжет.
— «Голландская мельница»… Куда ветер дует.
Понятно, — Наталья поежилась. — Нет. Мне нравится классический
детектив.
— Мне тоже.
Воронов встал и заходил по комнате.
— Загадка. Загадка — вот что главное. Загадок в
квартире этажом выше хоть отбавляй!
— Вы собираетесь читать мне лекцию? — не
удержалась Наталья.
Она даже не подозревала, что попала в точку. Сегодня днем
Воронову, копавшемуся на седьмой странице новой книги, позвонил Марголис.
— Трудишься, старичок? А у меня сногсшибательные новости.
— Госпремия в области литературы, искусства и
архитектуры? — Больше всего на свете Воронов не любил новости. Любых
мастей, окрасов и расцветок.
— Тебя приглашают прочесть курс лекций.
— Я не могу сейчас.
— Не сейчас. Через три месяца. Ты ведь успеешь добить
книгу за три месяца?
— Предупреждаю, самолетом я не полечу. — В памяти
Воронова все еще была жива несостоявшаяся поездка в Канаду.
— Никаких самолетов. Европа, старичок! Добраться до
места можно и на автобусе.
— В автобусе меня укачивает. Ты же знаешь.
— Тогда поезд, — мгновенно среагировал Марголис.
— В поезде — сквозняки.
— Забьем рамы гвоздями. Злата Прага! Неужели
откажешься?
Злата Прага — это еще куда ни шло. Средневековые камешки, из
которых впоследствии можно изваять вполне сносный готический детектив.
— Я подумаю.
— Чего тут думать? Они требуют ответа в течение
— А что за лекции?
— Ну, не о теории малых чисел, естественно! О
детективе, Володенька, о детективе.
Воронов поморщился: закрытое пространство аудитории; жизнерадостные
студенты, которые интересуются только пивом и трусиками своих подружек;
безмозглые студентки, все как одна тайные онанистки и поклонницы мужского
стриптиза. Загорелые, высокие, с пушком на ногах и браслетами на запястьях.
И чахлый Володенька Воронов из чахлой России, которую все
они дружно ненавидят. Читать лекции этим скотам, да еще о детективе! Но
средневековые камешки, но средневековый готический роман об убийстве главы
гильдии оружейников?!
Игра стоит свеч.
А вот что касается лекций, к которым нужно готовиться хотя
бы тезисно… В конце концов, у него есть час, захваченный фурией с верхнего
этажа. Пусть фурия и выступит в роли коллективного образа пражских студентов.
На ней вполне можно оттачивать будущие выступления. И попытаться приблизиться к
загадке детектива…
— Загадка — вот что главное! — Воронов остановился
перед Натальей и наставительно поднял палец.
— Мысль, подкупающая своей новизной, — не
удержалась она.
— Ирония неуместна. Загадка диктует стиль произведения.
Загадка — такое же действующее лицо. Кой черт, это самое главное действующее
лицо. Она развивается, она жрет кукурузные хлопья по утрам, она моется в душе,
она бросает одних героев и соблазняет других. В этом весь смысл. Вы понимаете
меня?
— Смутно. Получается, что загадка в детективе — самая
обыкновенная шлюха?
Воронов открыл было рот и снова закрыл его. Если бы здесь и
сейчас был Марголис, он бы отнес тираду Воронова к фрейдистским комплексам.
«Загадка» — существительное женского рода, с которым у Володеньки сложились
весьма напряженные отношения.
— Почему — шлюха? — промямлил Воронов. — Не
обязательно шлюха. Есть более уважаемые профессии. Ладно, давайте перейдем к
нашей истории.
— Давайте.
— Завязку мы с вами уже обсудили. И оставили героиню в
чужой квартире, где она нашла паспорта и просроченные билеты, несколько
сообщений на автоответчике. Что еще?
