— Покажется, — отрезала Наталья.
— Так и знал, — Денис грустно улыбнулся ей. —
Должно быть, подумали, что я снимаю девочку на ночь.
— А вы бы что подумали на моем месте?
— Сдаюсь, — Денис поднял руки. — Еще по
рюмашке?
— Валяйте.
Нет, споить ее не удастся; Наталья лишь пригубила пахнущую
вишневыми косточками жидкость и тотчас же поставила рюмку на стойку.
— У вас красивые глаза.
Знаем, знаем эти куплеты Дон Жуана с банальными рифмами в
конце строк. Возлюбленный Дарьи Литвиновой мог бы придумать кое-что
пооригинальнее.
— Могли бы придумать кое-что пооригинальнее.
— Не обижайтесь. Это домашние заготовки.
— Тогда сымпровизируйте что-нибудь.
— Сейчас. — Он зажмурился так крепко, что кончики
угольных ресниц задрожали. — Вам идет эта краска для волос. Мой любимый
оттенок. Платина.
Здесь ты не соврал: это действительно твой любимый оттенок.
А краску для волос я позаимствовала в ванной у твоей девушки.
— Принимается, — Наталья улыбнулась.
— Отлично. Ну что, коллекционное вино остается в силе?
— Увы. Мне действительно пора. Приятно было с вами
познакомиться.
Он даже не сделал попытки удержать ее (на что Наталья втайне
надеялась), лишь просительно коснулся горячими пальцами ее руки. Этого было
достаточно.
— Мы с вами больше не увидимся?
— Почему же?
— Потому что вы здесь в первый раз. И, наверное, в
последний.
— Если вы хотите…
— Хочу.
— Если вы хотите, я оставлю вам телефон.
— А я вам — свою визитку.
Денис вынул из внутреннего кармана портмоне, не глядя
вытащил визитку и протянул ее Наталье. Она взяла ее и так же, не глядя,
засунула в задний карман литвиновских джинсов.
— Подождите, я забыл приписать домашний телефон…
Что-то нацарапав на визитке, он снова передал ее Наталье.
— Теперь ваш, — сказал он.
Не только у тебя есть домашние заготовки, мальчик. Наталья
неторопливо раскрыла сумочку и так же неторопливо извлекла оттуда записную
книжку. Сюжет, в рамки которого ее загнал Воронов, должен быть проигран до
конца. Она не думала, что ей придется выуживать бумаги именно сегодня
(дока-писатель настаивал на втором дне творения, а ему можно верить), но если
уж появился такой элегантный шанс… Почему бы им не воспользоваться?
Денис с грустным любопытством следил за ее манипуляциями.
Ничего, сейчас от грусти и следа не останется, ковбой, если ты похож на всю
остальную часть человечества.
И Денис оказался похож. Удручающе похож.
Стоило ей только раскрыть обложку и найти нужную страницу.
Ту самую, на которой четким и довольно крупным почерком было написано: «ДАРЬЯ
ЛИТВИНОВА!!!» Далее такими же аршинными (если у клиента, не дай бог, плохо со
зрением!) буквами следовал телефон.
Наталья пододвинула блокнот к Денису и принялась старательно
выводить номер Нинон. Не продавать же свою коммуналку этому роскошному тореро,
в самом деле! А после литвиновских апартаментов он даже представить себе не
сможет, что люди иногда жмутся на общей жилплощади и ходят в туалет с
собственным кругом для унитаза.
Кажется, написание семи цифр и имени под ними не заняло
больше тридцати секунд. Но когда Наталья аккуратно вырвала листок, аккуратно
сложила его вдвое, так же аккуратно протянула его Денису и наконец-то подняла
голову… Это был уже не Денис, определенно.
Это был не Денис, а его жалкое подобие, резиновая оболочка с
разом поблекшей щетиной, ввалившимися потускневшими глазами и абсолютно пустым,
ничего не выражающим лицом. Впрочем, физиологическая мерзость запустения
длилась всего лишь несколько мгновений.
Ему все-таки удалось взять себя в руки и даже ухватить
листок с телефоном. Наталья же совсем не торопилась закрывать книжку с надписью
«ДАРЬЯ ЛИТВИНОВА!!!». Спецэффект должен быть закреплен. Она поставила локоть на
страницу и кротким голосом спросила:
— Вам плохо, Денис?
— С чего вы взяли?
— Что-то вы неважно выглядите.
— Перепил. Перепил, только и всего.
— Надеюсь, помощь врача не потребуется… Всего доброго.
Может быть, еще увидимся.
Наталья попыталась сползти со стула, но не тут-то было!
Окончательно пришедший в себя молодой человек совсем не галантно ухватил ее за
локоть.
— Я не могу так просто вас отпустить, Наташа!
Еще бы! Теперь его рассеянный и ни к чему не обязывающий
флирт на глазах становился агрессивно-целенаправленным. И корни этой
целенаправленности покоились в ее собственной записной книжке.
— Я не могу вас отпустить. — Пальцы ковбоя в
шейном платке оказались железными и абсолютно не соответствующими пасторальной
ситуации.
— Мне больно.
— Простите. Всего одну минуту. Мне нужна одна минута.
— Хорошо. Минута у вас есть. — Интересно, как он
себя поведет. И какую животрепещущую историю поведает.
Львиная доля минуты ушла на заказ очередной порции шерри. И
только потом Денис приступил к делу.
— Вам известна теория тотального знакомства, Наталья?
— Что-то новенькое… Все человеческие особи должны
слиться в экстазе равенства и братства?
— Почти, — он позволил себе улыбнуться. —
Теория тотального знакомства сводится к тому, что каждый человек —
опосредованно, конечно, — знаком другому человеку.
— Что вы говорите!
— Взять, к примеру, вас и меня.
— И что? По-моему, мы знакомы уже не опосредованно…
— Я прихожу в свой любимый кабак, вижу у стойки
прелестную девушку… Сильно сказано.
— Так вот, я вижу у стойки прелестную девушку, которая
так любезна, что дает мне свой телефон.
— Вы тоже симпатичный молодой человек, —
совершенно искренне сказала Наталья. — И тоже мне понравились. Так что
ничего экстраординарного в том, что я дала вам свой телефон, нет.
— Вы не дослушали.
— Простите.
— Вы позволите вашу записную книжку?
Вот оно! Началось! Воронов, Воронов, ты непревзойденный
знаток человеческих душ и великолепный мастер интриги. Так все просчитать, сидя
у себя в квартире за стареньким «Ундервудом»! Бюст на родине героя, и это всего
лишь малая толика того, что ты заслужил…
— Записную книжку?
— Да.
— Ну, хорошо…
