— Ну, ты даешь, мать. Это же не заплеванная киношка для
кексов с подругами — это филармония. А приходить в филармонию за минуту до
начала с языком на плече просто неприлично.
Владик не дал бывшей жене договорить. Он подхватил обеих дам
под руки и увлек их к подъезду Малого зала филармонии.
Последний раз Наталья была здесь лет пять назад, в разгар
романа с первым мужем, инструктором по парашютному спорту. Чтобы произвести
впечатление на Наталью, инструктор пригласил ее на фортепианный концерт.
Неискушенный в интеллектуальных развлечениях парашютист взял билеты в последний
ряд и был чрезвычайно смущен тем, что в зале так и не погасили свет. Ближе к
концу первого отделения, под «Венгерскую рапсодию» Листа, он всхрапнул, что не
помешало Наталье ровно через месяц стать его женой.
Этот брак Нинон тоже назвала мезальянсом.
Похоже, что все отношения подруги с мужчинами были для нее
мезальянсом.
— В буфет уже не успеем, — грустно констатировала
Нинон. — Ладно, в перерыве оттянемся. Купи программку, Владислав…
Они просочились в зал, когда известный исполнитель Антон
Бируля уже звякнул своей лютней, а заезжая знаменитость из Нидерландов —
сопрано Зинье Киль — лучезарно улыбнулась слушателям.
Похожа на счастливую домохозяйку, подумала про себя Наталья,
ей не надо убирать места общего пользования и выгребать из-под ванны клоки
волос старухи Ядвиги Брониславовны.
Фрескобальди, Монтеверди, Перселл, Бах, Дау-ленд — тоже
известные счастливцы. Чистое искусство-и никакого чада коммунальной кухни.
— «Свободен, как ветер». В песне поется о девушке,
которую бросил любимый, — хорошо поставленным голосом объявила ведущая.
Наталья подперла рукой подбородок и под звуки лютни
принялась думать о Джаве. Несчастная любовь только выигрывает от такого
аккомпанемента, черт возьми.
…Предательница Нинон покинула их сразу же после концерта.
Случилось то, чего Наталья боялась больше всего: они остались вдвоем с
Владиком.
— Зайдем, пропустим по стаканчику. — Судя по
всему, Владик старательно следовал инструкциям Нинон.
— А потом? — спросила Наталья.
— Потом видно будет… Есть здесь одно уютное местечко.
Глинтвейн, полумрак и ненавязчивое европейское обслуживание…
Господи, не все ли равно, тем более что и сам Владик всегда
гарантировал своим дамам ненавязчивое европейское обслуживание. Наталья покорно
позволила взять себя под уздцы и отвести к порогу продвинутого кабачка «Гарбо».
«Гарбо» полностью соответствовал характеристикам Владика и
своему несколько экзотическому имени: он под самую завязку был забит
фотографиями великой актрисы: «Ниночка», «Королева Христина», «Дама с
камелиями»… Вот только официантки почему-то больше смахивали на Марлен Дитрих:
та же стервинка во взглядах и полное отсутствие задниц.
Владик профессионально заказал глинтвейн и закуски, так
профессионально, что Наталья сразу же приуныла: ночи любви не избежать.
Сценарий разработан и утвержден сердобольной Нинон. После кабака последует
поездка в перманентно холостяцкую берлогу Владика с последующим отрыванием
пуговиц от блузки и застежек от лифчика. А утром Наталья проснется новым
человеком. Освобожденная женщина Востока переквалифицируется в застенчивую
амстердамскую шлюху. Веселенькая перспективка.
Наталья отодвинула от себя бокал с глинтвейном и поднялась.
— Ты куда? — настороженно спросил Владик.
— Я сейчас.
— А ну-ну, — Владик осклабился и заговорщицки
подмигнул ей
Она выскочила из зала и почти бегом направилась в гардероб
слава богу, номерок при ней и падения в бездну удастся избежать. Владик,
конечно, хорош, но сегодняшнюю ночь лучше провести с сыщиком-любителем
Кривулей…
В метро Наталья снова уткнулась в пухлый томик Воронова. И
снова проехала свою остановку. Но какое это имеет значение, если ее бросил
Джава? Она вдруг подумала о том, что впервые за последний год возвращается в
пустую комнату. И проведет пустую ночь. Эту и все последующие… Не стоило ей
восставать против существующего положения вещей. Но кто бы мог подумать, что
именно ташкентский ленивец Джава, этот мальчишка, этот стручок обжигающего
перца, давал ей такое ощущение наполненности жизни? А теперь… Теперь она будет
медленно умирать. И смерть ее констатирует консилиум из верной Нинон, неверного
Владика и литературного девственника Кривули.
…Собака появилась неожиданно. Так неожиданно, что Наталья не
успела испугаться, когда в нее ткнулся холодный собачий нос. Доберман. Доберман
— и без намордника.
Ко всем напастям не хватало быть разорванной этой радостью
эсэсовца, этой жуткой тварью, да еще недалеко от дома, в сумрачном заснеженном
скверике с одиноко торчащей каруселью для младенцев…
Псина осторожно обнюхала ее, но отходить, кажется, не
собиралась. Прижав сумочку с книгой Воронова к груди, Наталья завертела
головой. Ага, вот и хозяева, под стать собачке, такие же твари. Недалеко от нее
на карусели сидели двое молодых людей самого разбойного вида.
— Уберите, пожалуйста, собаку, — пискнула Наталья.
И тотчас же пожалела, что вообще произнесла какие-то слова и привлекла к себе
внимание.
Молодые люди синхронно повернули узкие головы в ее сторону.
Отступать некуда. Даже покачивающиеся силуэты владельцев выглядят
предпочтительнее, чем усаженная кинжальными зубами собачья пасть.
— Уберите вашего пса!..
— Чего? — наконец-то разлепил губы один из них.
Собака глухо зарычала. Сейчас вцепится в сонную артерию,
доберманы — большие специалисты по сонным артериям.
Лучше бы она осталась в кабаке с Владиком, глинтвейном и
подбритыми бровями Греты Гарбо…
— Девуля! Смотри, какая девуля. — Подошедший
молодой человек внимательно осмотрел Наталью и плотоядно улыбнулся. Ничего
хорошего в этой улыбке не было. — Что-то поздно вы на прогулку вышли, а
время нынче — сами знаете…
— Составите нам компанию, мадам? — издали
поддержал молодого человека его спутник. — У нас и водочка есть…
— Уберите собаку.
— Сейчас-сейчас. Сейчас мы это уладим, — все так
же улыбаясь, проблеял молодой человек и вытащил из кармана пустую пивную
бутылку. — Пшла отсюда, тварь!..
Трогательное единение мыслей и чувств. Еще минуту назад
Наталья остановилась на том же определении. Молодой человек неловко размахнулся
и швырнул бутылку в собаку. Но прежде чем бутылка шлепнулась в снег, доберман
сорвался с места. Наталья не стала дожидаться развязки. Трусливо подгибая ноги,
она ринулась к выходу из скверика, к спасительному дому. Никогда прежде она не
развивала такой крейсерской скорости, даже на зачетах по физкультуре. «Раз-два,
береги дыхание, Натали, никакие они не владельцы, так, карусельные пьянчужки;
раз-два, береги дыхание… Еще какая-нибудь вшивая минута, береги дыхание,
раз-два!»
