– И что мы будем делать?
– Я буду тебе показывать, что в этих чемоданах. Буду тебя наряжать в меха, в бриллианты… И мы будем любить друг друга! Много-много раз… Пока воздуха хватит.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
14 января 1997 года. Севастополь
Вчерашний день был у Крылова очень суматошным.
Поезд прибыл в город не то поздней ночью двенадцатого, не то ранним утром тринадцатого.
Устроившись к рассвету в гостинице «Севастополь», Олег поспал два часа и начал методично работать: звонки, встречи, беседы.
Но к вечеру он вырубился. Бессонная ночь не прошла даром…
Он попытался заставить себя сидеть за столом и рисовать схемы, планировать завтрашний день, но скоро сдался.
Голова, конечно, еще кое-что соображала, правда, думать он мог только о простых, очевидных вещах… О том, что раньше, во времена «братских республик» без границ и таможен, этот поезд приходил на три часа раньше, а не посреди ночи.
И вообще – тогда жить было лучше, жить было веселее… Например, не очень приятно платить за номер в два раза больше, чем жителю Одессы или Харькова.
И не денег было жалко!.. Просто было обидно и муторно оттого, что москвичи здесь, в городе русской славы, попадают в раздел «иностранцы».
Если бы хоть жизнь в городе кипела. Если бы хоть уличные фонари в центре вечером горели. Так нет, полный мрак!.. Съесть не съели, но все понадкусывали.
…Олег рано заснул, но проспал недолго.
Что ни говори, а его задача спасти человеческую жизнь.
Плохо, что времени катастрофически мало… И зацепок почти нет.
За вчерашний день кое-какая информация появилась, но не вырисовывалось ни одной приличной версии.
Олег встал и, поеживаясь, поплелся в ванную – предстояла непривычная для москвича процедура умывания ледяной водой.
В самом центре маленькой прихожей его взгляд упал на лист белой бумаги, который сиротливо лежал перед холодильником.
Это точно, что вчера этого листа не было!..
Олег стряхнул последние остатки сна и лег на пол, заглядывая под дверь… Щель была достаточная. Ночью могли просунуть и пачку таких листов.
Крылов бросился к столу и в куче своих бумаг раскопал тонкий пластиковый конверт. А кто знает, вдруг понадобятся отпечатки пальцев того, кто это писал и под дверь запихивал.
Укупорив в прозрачный карман ночное послание, Олег вернулся к столу и включил настольную лампу…
Однако, любопытный текст:
«Дорогой друг. Я знаю, что вы ищете Зою Шорину. Я знаю, где она. Я готова вам помочь. Надо спешить!
Встретимся в полдень четырнадцатого января. Ждите меня в Херсонесе, около развалин базилики. Она видна – несколько древних мраморных колонн прямо на берегу моря.
Я не знаю вас в лицо – держите в руках пять красных гвоздик».
Олег отложил письмо, прикрыл глаза и задышал тяжело и часто.
Не от волнения. Просто он прочел весь текст, затаив дыхание. Надо было элементарно отдышаться…
Так!.. Написано печатными буквами… Без подписи…
Правда, обычно такие письма подписывают словами «Аноним… Ваш друг… или Иван Иванович».
Возможно, писала женщина… Возможно!
И не столько из-за одного глагола в женском лице. Мужчина придумал бы для пароля журнал «Огонек», бутылку вина… Всё, что угодно, но не букет гвоздик.
Отложив в сторону письмо, Олег попытался заняться другими вопросами – надо было дозвониться до хозяев домов, которые Зоя Александровна осматривала для возможной покупки… Она зачем-то диктовала эти адреса и телефоны мужу в Москву.
Крылов разложил свои записи и начал набирать первый номер, но передумал и положил трубку.
Пытаться выяснить что-либо по телефону – бессмысленно, а назначать встречу – невозможно… Когда? До встречи в Херсонесе – всё бесполезно, любые действия.
Писал ли это друг или сами похитители?.. Эта встреча даст новое направление поискам, а может быть, и вообще все решит…
Как ни пытался Олег тянуть время – к воротам Херсонесского заповедника он прибыл к одиннадцати часам.
Тот, кто назначал здесь встречу, очень хорошо знал, что делал… В это время года за стенами древнего греческого города было пустынно.
Возможно, что в столетних зданиях музея кто-то и работал, но на всей огромной площади раскопок не было видно ни души.
Еще только одного человека заметил Олег – священник в черных одеждах скрылся в разрушенном Владимирском соборе… Его реконструкция активно началась на заре перестройки и шесть лет назад прекратилась с началом «самостоятельности».
Это одно из самых святых мест для России!.. Здесь, в древней базилике, крестился князь Владимир… Отсюда он направился в Киев, в свою Древнюю Русь.
Спросить бы сейчас у него, кого он тогда крестил в Днепре: «дорогих россиян» или «щирых украинцев»?
Олег давно заметил, что обладает чувством «исторического воображения».
Сейчас он с трепетом шел по древней мостовой и заглядывал за развалины стен, внутрь бывших домов… Вот комната с ровным каменным полом… Здесь могла быть постель, на которой возлежал когда-то древний грек со своей древней гречанкой.
Вот внутренний дворик, где играли их дети… А здесь была кладовая, где солили рыбу и хранили вино…
Из этих ворот выбегали девушки в туниках и спешили туда, к морю, встречать парусники, на которых их женихи везли пшеницу, соль, амфоры, оружие…
Что случилось с этими людьми? Все ли погибли под татарскими стрелами и турецкими ятаганами?.. Или их потомки торгуют «сникерсами» на севастопольских улицах?
Место встречи Олег нашел сразу. Остатки древней базилики располагались прямо на берегу моря…
Сводчатый широкий вход, мраморные колонны и мозаичный пол с яркими цветами и диковинными птицами.
Он первый раз видел так близко пустынное зимнее море, без гомона отдыхающих и их чад, без разноцветья их купальников, без буйков, без надувных лодок и катеров вдали.
Между Олегом и морем было двадцать метров прибрежной полосы и ряд еще сохранившихся мраморных колонн базилики…
Эти колонны помнят многое. На каждой десятки выбоин – следы разных смут, революций, войн…
Олег стоял прямо, заложив за спину руку с букетом гвоздик… Он разглядывал каждую щербинку, пытаясь понять, где след от стрелы кочевника, где – от турецкого кремневого пистолета, где – от английского ружья времен Крымской войны. А где – от трехлинейки времен Гражданской или от «шмайсера»…
Крылов почти забыл цель своего прихода сюда.
