Счастливчик с нескрываемой радостью покинул кабинет. Хозяин
кабинета помолчал приличия ради – ибо исстари заведено, что в таких вот случаях
любому, подпадающему под категорию «шефа», прямо-таки положено помолчать
минутку с умным видом, а потом осведомился:
– Ну, а ваши детали, штемпы?
[1]
Опускайте то, что я на месте сам видел.
– Золотишко вы ведь не видели? – спросила Даша.
– Сережки на ней видел. Что оказалось, золото с пробой?
– Ага. И цепочка на шее, но поменьше весит, чем у
Артемьевой. Зато, когда сняли перчатки, обнаружилась золотая печатка приличного
веса. Гайка определенно мужская, на пальце вихлялась, по размеру совершенно не
подходит. Недавний подарок или случайная покупка, любая женщина поторопилась бы
переделать в нечто женское или хотя бы обжать по размеру. Печатка, кстати,
нестандартная, явно сробленная на заказ, мы этот следок потопчем… – Даша
придвинула несколько бумажек. – Значит, Шохина… Семнадцать лет и три
месяца, училась в одиннадцатом классе тридцать четвертой школы. Это от ее дома
далековато, но школа престижной считается, в нее рвутся… Кстати, в этом плане
они с Артемьевой нисколько не пересекаются – та кончала шестнадцатую. И отчие
дома их разделяет километра два.
– Но могли ведь быть знакомы? Компашка через дискотеку,
через общих знакомых?
– Да, разумеется, почему бы нет, – сказала
Даша. – Только никто этого вектора пока не разрабатывал – ну откуда бы у
Скрябина информация насчет Шохиной, если к сегодняшнему утру она еще была
живехонька? Будем нюхать… Так… Родители Шохиной – художники, скульпторы. Вроде
известные. Не бедствуют, есть новенькая «девятка». В сентябре уехали на год по
контракту в Словению. Ага, господа сыскари, как ни странно, есть еще такие контракты.
Шохины не единственные – котируются за бугром шантарские мастера резца и кисти…
Словом, девочка осталась одна в двухкомнатной. Соседи никакого компромата не
подали. Ни тебе шумных тусовок, ни плясок после полуночи. Родителям будут
сообщать через Союз художников – и ввиду их отсутствия у нас, как вы понимаете,
целый пласт работы пока что выпадает. В школе отзывались неплохо. Девочка
грызла гранит, целилась на юридический… Облик у обеих, знаете ли, совпадает –
при первом, торопливом расследовании никакого компромата, две довольно
приличные девочки из безукоризненных семей, никакой наркоты, среди знакомых
криминальных типов пока не выявлено. Ангелочки. – Даша усмехнулась. –
Правда, оба ангелочка спали с мужиками напропалую. Впрочем, нынче это имиджу
«приличной девочки» ничуть не противоречит, ежели в рамках и с должным шармом…
Шохина тоже, оказалось, со вчерашним алкогольчиком в желудке. И следы спермы во
рту – утречком, похоже, на прощанье. На посошок, значит…
– Ну, а пионерская-то форма?
– Как изящно выразился Скрябин, мрак и полная тебе
непролазность, – пожала плечами Даша. – Я тут экспертов запрягла
насчет производителя и возраста формы, ну да пока они раскачаются… Сама Шохина
с пионерией рассталась, когда грянули известные события, и пионерию отменили как
опиум для народа. Да, я точно выяснила: нет у нас в Шантарске никакой «левой»,
любительской пионерии. В Байкальске есть, даже с горнами-барабанами ходят, а у
нас – нету… И вариант тут один-одинешенек – это ее спецодежда для свиданки. То
ли ее возбуждало, то ли мужика, то ли обоих сразу. Миша Корявый, незабвенный,
любил наряжать лялек под пионерок – но он, во-первых, снимал телок классом
пониже, а во-вторых, его летом убили… Словом, спецодежда. Бывает. И почище
бывает, помните Вараксина? Тот, козел, милицейскую форму укупил и телок своих
наряжал… Кстати, о спокойном выражении лиц. Мог ведь грохнуть и любовник. Тут
вообще никаких подозрений – пошел утречком провожать, прощальный поцелуй у тех
гаражей или в том домике – романтика, а? Но чтобы оба любовника сговорились и
схожим образом…
Косильщик спокойно сказал:
– А любовник-то мог быть и один. Метод ведь идентичен.
«Толково», – подумала Даша. Кивнула:
– Тоже верно, стоит учесть…
– И еще одна неувязочка, – продолжил ободренный
Косильщик. – Что же у Шохиной личико было такое спокойное, если она
буквально только что имела тяжелый разговор? Насчет крови, измены, Сатаны и
прочих страхов?
– А кто сказал, что собеседник ей угрожал? –
пожала плечами Даша. – Из дамочкиных показаний еще не вытекает однозначно,
что девочке угрожали. Конечно, подъезд в шесть часов утра – не самое подходящее
место, чтобы чирикать о Сатане…
– А где – подходящее? – прищурился Косильщик.
Даша растерянно замолчала. Впервые новичок продемонстрировал
ей зубки – но сердиться, строго говоря, не за что…
– Вы мне тут не отвлекайтесь мыслью по древу, –
сварливо вмешался Воловиков. – Что у нее в сумочке?
– Газовый «Агент» с разрешением, шестьдесят две тысячи
в рублях, двадцатидолларовая бумажка. Баксы по нынешним временам – никакая не
зацепка… Три пакетика с импортными презервативами, красная пилотка с пионерской
звездочкой вместо кокарды, белый нейлоновый бант, нераспечатанный шоколадный
батончик системы «Виспа». Запасная упаковка газовых патронов. Ключи от
квартиры. В квартире мы еще не были, ждем, когда прокуратура соизволит позвать.
Обещали, что созовут группу в четыре…
– Так, ну и что мы имеем… Хреновые дела мы имеем, как
это у нас постоянно водится. Двух вполне приличных девочек из благополучных
семей положили холодными, когда они поутру покинули любовников. Обеим навязали
красные дешевенькие шарфы с чертенятами, обеим вырезали на лбу нечто вроде…
– Перевернутого креста, – сказала Даша.
– Что? А вообще похоже… Далее. Во втором случае на
сцене возникает загадочный собеседник. А если он и в первом случае возникал,
свидетелей тому нет. – Воловиков, лысоватый, усатый и весьма неглупый
сыскарь, печально усмехнулся. – Вообще со свидетелями страшный дефицит, за
единственным счастливым исключением. Убийца – маньяк, а?
– Ну, если он не маньяк, то я – балерина, –
сказала Даша. – Классические серийные убийства. С сильным запашком того,
что нынче именуют сатанизмом.
– Основания?
– Оживленная беседа в подъезде – Сатана, измена, кровь.
На шарфах – чертики, это два. И третье… Порезы на лбу. Знаете, когда мы ехали к
месту, сержант-водила подкинул толковую ассоциацию – с сержантами это тоже
бывает… Порезы и в самом деле весьма напоминают перевернутый крест, а это уже
символ из арсенала сатанистов. Сам по себе порез, такая его форма, мог быть
простым совпадением, но в сочетании с первыми двумя пунктами – стоит
задуматься. У меня в коллекции есть и такое, – решительно сказала
Даша. – По данным западноевропейских полицейских служб, у них случались
«черные мессы» с человеческими жертвоприношениями. Испания, Франция, Бельгия. А
в Шантарске, между прочим, сатанисты имеются. И парочка убийств с сатанистской
подоплекой в стране имела место. Не далее чем в нынешнем году, я не помню дат,
но можно поднять ориентировки. Сибирь, правда, не затрагивало пока что… или
затронуло уже?
