– Вы понимаете, что со мной будет, если…
– Понимаю, – сказала Даша. – Я же – Рыжая…
– Ох, хочется верить… Это заведение – для больших
людей. Очень больших.
– Крутых?
– Не обязательно. Для элиты. Самые высокие в Шантарске
цены, самая изысканная клиентура…
– И самые шикарные девочки? – в тон ей продолжила
Даша.
– Ну, я бы не сказала… – на лице красотки
явственно читалось уязвленное самолюбие. – Только строят из себя…
«Ага, – отметила Даша в приливе профессионального
чутья, – а тебя, милашка, в этот элитный бордельчик определенно не взяли,
вот ты и злобствуешь…»
– Как вы узнали? – спросила Даша небрежно.
– Неважно. Общие знакомые и все такое…
– «Гостиничного типа»?
– Нет. Все, в общем, как и везде – диспетчер, отвозят
по заказам… Только обставлено это не в пример более комильфо. Вам значение
этого слова знакомо?
– А вам? – спросила Даша с невинным видом.
– Ох, я же иняз кончала… Французский, испанский. Вы,
конечно, хотите подробностей? Но если вам там оторвут голову – чур, я не
виновата… Впрочем… Это все же бомонд. Голову отрывать не будут, но карьеру
бесповоротно испортят, учтите.
– Мои проблемы. Давайте координаты.
– Пестеля, пятнадцать. Рядом с магазином «Товары для
новобрачных». Салон «Фантазия». Салон настоящий – массаж без подтекста,
косметологи, парикмахерская – но в этом дорогом заведении есть кабинет
психоаналитика, и сидит там дипломированный доктор, Эдуард Петрович Усачев. Вот
он и есть директор-распорядитель того самого бордельчика. Подозреваю, что и
диспетчер по совместительству. Девочки там, конечно, не сидят, вообще не
появляются, механизм работает тоньше…
– Каким образом?
– Не знаю. Но все, говорят, идеально отлажено. Где-то
на стороне должна быть и костюмерная – тамошних сосок наряжают кого под
цыганку, кого под пионерку…
– Кого-нибудь из них знаете?
– Давайте так: я вам сдала координаты и шефа. Вам этого
хватит выше крыши. На том и остановимся. Мне что-то пожить охота… – Она
помолчала и другим тоном продолжила: – Кстати, Павлов должен был мне
определенный… гонорар.
– Это уж вы с ним в следующий раз утрясете, –
сказала Даша. – Я такие вопросы не решаю…
Надевая куртку, она припомнила внутренние инструкции корпуса
жандармов своим следователям: «Офицер должен обращаться с агентом как с любимой
женщиной…» Романтики были господа офицеры. Или контингент у них был – не такое
дерьмо…
…Когда она толкнула дверь в свой кабинетик, прямо-таки
оглушил гомон. Толя орал что-то в телефонную трубку, Славик, заткнув левое ухо
безымянным пальцем, согнувшись в три погибели, говорил по новенькому
радиотелефону, Косильщик в компании трех приданных оперов расстелил на столе
огромную карту Шантарска, и они тыкали в нее пальцами. Дашу никто и не заметил.
Дождавшись, пока один положит трубку, а другой отключит рацию, она сунула в рот
два пальца и тихонько свистнула, привлекая к себе внимание, – пройти в
кабинет не было никакой возможности.
К ней обратились затуманенные взоры. Впервые собственные
кадры взирали досадливо, как на помеху. Они тут же опомнились, впрочем.
– Неужели? – спросила Даша.
– Есть! – сказал Толя, с грохотом вылезая из-за
стола, едва не порвав карту. – Дашенька, навесь мне медаль или хотя бы
поцелуй со всем пылом…
– Пусть тебя на Грибоедова, сорок пять, – со всем
пылом, – сказала Даша. – Ну, живо!
– Есть «черный»! – ликующе воскликнул Толя. –
Под самым носом!
– Кто?
– Васильков! Сема! Пидер драный! Понимаешь, Даша, я
поехал в «Бульварный листок» к Галке, а он идет себе по коридору… У меня чуть
инфаркт не случился… Серое кашемировое пальто, норковая шапка, черный, носик
этакий специфический… – Он сделал театральную паузу. – И жуткий шрам
на левой щеке. Ну, а про то, что он сатанист, ты сама знаешь…
Даша, на ходу сбрасывая пуховик и шапку, метнулась к своему
сейфу, вытащила ватагинскую папочку, достала неплохую фотографию Василькова с
обрезком текста. Всмотрелась:
– Что-то не вижу…
– Да ведь ретушь! – Толя приплясывал рядом. –
Видишь, как все артистично сделано? Вся левая щека – в тени, ее, считай, и не
видно. Это здесь он импозантный, как рояль, а в жизни – квазиморда. Я ему
смотрел в спину – так похож на описания, что предупредительный выстрел дать
хотелось, не отходя от кассы… Дашенька, нашли! Шеф уже висит на телефонах, сейчас
начнется раскрутка, так что беги к нему срочно, там все на ушах ходят…
– Боже мой, мальчики… – Даше хотелось одновременно
и плакать, и визжать от радости. – Как же мы его раньше не вылепили?
– А вот так… Никто не сопоставил. И мало кто зрил в
натуре – нелюдим, падла. То-то Казминой он смутно знакомым показался!
Определенно «Листок» читает.
Нельзя сказать, что ее трясло от возбуждения – но все тело
подрагивало в роскошном охотничьем азарте. Это был Случай. Это была Удача. Это
начиналась ОХОТА!
Глава 9
Жил-был голубой…
Дверь, о чудо, успели наладить за каких-то три часа –
видимо, слесаря простимулировали по-капиталистически, он и сработал не
по-советски… Растерянно, чисто машинально дернув черную дверь, Даша надавила
железные кнопки домофона. Отдаленный, пугливый голосок ответил далеко не сразу:
– Кто?
– Анжела, это я, – сказала Даша. – Рыжий
капитан. Открывай.
– А это точно вы?
– Откуда ж я знаю, что ты только что в управление
звонила? В окно выгляни, увидишь…
Дверь лязгнула. Даша нетерпеливо потянула на себя ручку и
бросила через плечо:
– Осмотритесь, орлы, пока. Тут где-то в округе два
экипажа кружат…
Лифт полз удручающе медленно. Прибыл наконец на восьмой.
Дверь квартиры уже была приоткрыта, и оттуда выглядывал, энергично мотая
обрубком хвоста, кокер Джой. Даша с ходу прошла на кухню, плюхнулась на
деревянный стул, сунула в рот сигарету и приказала:
– Рассказывай. Кратко и толково.
– Минут двадцать назад в дверь начали звонить. Смотрю в
глазок – никого. Ушла в комнату – опять брякает. И так – раз десять. Страху
натерпелась… Потом выглядываю в окно – а он стоит у подъезда и вверх смотрит.
Так и показалось, будто глазами встретились. Я отшатнулась, больше уже не
выглядывала. Схватила телефон…
