Даша обернулась, но ее опередил Дронов:
– Совершенно не понимаю, при чем здесь капитан Шевчук.
К ней не может быть никаких претензий.
– У меня и нет претензий. Я просто спросил, читает ли
она газеты.
– Не успела еще, – сказала Даша.
– А вы почитайте, – посоветовал Чегодаев. –
Возможно, поймете всю щекотливость и сложность проблемы.
– Я постараюсь, – пообещала Даша с коротким
поклоном.
– Уж постарайтесь. Хочу вам напомнить, господа, что
положение сложное. Любая ваша оплошность в этом деле может привести – сейчас,
перед выборами, – к обвинениям в политической ангажированности. А этого не
нужно ни мне, ни вам… Тем более что последствия поистине непредсказуемы.
– Это почему? – с наивным видом спросила Даша, все
еще стоя у окна. – Он еще кого-нибудь убьет… Вы же сами говорили…
– А вот на то вы и опера, чтобы никто больше никого не
убил! Допустим, это все-таки он… так возьмите его в «коробочку»! Поймайте на
горячем! Санкции на обыск вам не будет, но санкцию на применение технических
средств наблюдения получите хоть сегодня, с прокурором города согласовано,
пусть ваш человек подъедет и заберет…
«Тронута вашей щедростью», – так и подмывало Дашу
ляпнуть. Разрешили взять телефон на подслушку – уписяться можно! А Сема,
простая душа, завтра же другу брякнет: «Вася, я тут пошел девочек дырявить, так
что вы меня не ждите, разливайте по первой…»
– У вас ко мне есть еще вопросы? – спросил
Чегодаев. – В таком случае разрешите откланяться, господа. И умоляю вас,
почаще вспоминайте, что нынче на дворе не тридцать седьмой год и даже не
восемьдесят седьмой…
Дверь за ним едва успела закрыться, как раздался могучий
начальственный рык:
– Дарья, не мучай фикус! Возьми вон спичечный коробок,
пепел аккуратно выгреби, в пепельницу высыпь. Раздымилась тут… Дай сигаретку, у
меня вышли, – он шумно вздохнул пару раз, пытаясь охолонуть. – Дарья,
садись. Что ты вырядилась, как юная блядь? Это у тебя юбка или лейкопластырь?
– Да я только что из «Листка». Я ж по легенде и есть
блядь провинциальная…
– Вот ты бы это Чегодаеву объяснила. Он на тебя
косился, как солдат на вошь… Переодеться в кабинете не могла? Ладно. Садись.
Будем мучить мозги. Ты что, в самом деле газет не видела? На, пробеги.
Он сунул ей разложенный на нужной странице номер
сегодняшнего «Обозревателя».
Сема Васильков превзошел самого себя. Воспоминания о его
вчерашнем визите в прокуратуру читались словно репортаж с Лубянки в пору
владычества там железного наркома Ежова. «Рецидивы тридцать седьмого года…
инспирированные красно-коричневыми дутые дела… брызжущий слюной следователь…
беспочвенные обвинения… наша родная милиция, надо полагать, больше привыкла
бить сапогами под ребра, чем заниматься, подобно ее коллегам в цивилизованном
мире, нормальным расследованием… вопиющие нарушения гражданских прав…
демократия… Хартия о правах человека… общеевропейский дом… неприкрытое давление
перед выборами… пока так называемые органы пытаются лезть в политику, наши
жены, дочери и сестры все так же беззащитны перед вышедшим на кровавую тропу
маньяком…»
– Слушайте, – вздохнула Даша. – А может, его
и в самом деле по политике грязью поливают?
– Ага, – сказал Воловиков. – И госпожа
Казмина – замаскированный секретарь подпольного обкома КПСС, и эта
девочка, Анжелка, – переодетый Зюганов…
– Илья Петрович, а может…
– Я тебе дам «может»! – грозно пообещал
Дронов. – Даже если ты к нему в квартиру с отмычкой залезешь и тот тесак
на столе увидишь, тебе потом пришьют та-акую провокацию… И правильно сделают.
Прочитала, Дарья?
– Ну.
– Хрен гну. Ты в самом деле ситуацию не просекаешь?
– Отчего же, – сказала Даша. – Все углы
харями кандидатов залеплены, бумаги извели… По сводкам, было уже три драки –
одни срывали плакатики, другим это не нравилось… Так, по-вашему, Москалец и в
самом деле еще не звонил?
– Не звонил, так позвонит – тут прокурорский кругом
прав. Дарья, это для нас, ментов позорных, выборы и все сопутствующее –
хренотень на обочине жизни. А для массы народа, и не обязательно несерьезного,
это жизненная необходимость. Они в этом деле по уши и ухватятся за любую
соломинку, чтобы только поднять пену, пока еще разрешена законом избирательная
кампания… Твой Паленый – доверенное лицо господина кандидата в депутаты Государственной
Думы Тетерева. Заведует агитацией и пропагандой, как старый газетный волк,
благо «Листок» Тетерева поддерживает. И наплевать с высокой колокольни, что эти
самые «демократические альтернативцы» уже сто лет как не собирают многотысячных
митингов, что в партии у них остались три придурка, бабка Марья, да кот Ромка…
Все равно это – политическая партия, участвующая в выборах. И кое-какую денежку
им подбросили. И кое-какие средства массовой информации они контролируют. И
господин Москалец, Дарий свет Петрович, око государево по Шантарской губернии,
их по старой дружбе поддерживает, хоть и с вихляньями. И в столицах у них еще
остались горластые кореша, вплоть до Попа Расстриги и Жоры Мордастого. На это
нам прокурорский и намекал открытым текстом… – Дронов, утомленный длинной
тирадой, ухнул, расслабил форменный галстук. – И прав он, сучара, на сто
кругов. Если мы сейчас запечатаем Паленого на нары, через пару дней максимум
наши фамилии будет полоскать «Голос Америки», верно вам говорю. Оно нам надо? Я
ведь не боюсь – просто в результате всего этого поганого концерта обязательно
изыщут способ, чтобы дело у нас отобрать или тихо притушить. А нам бы до
выборов продержаться, потом станет не до нас, жопой чую… И потом. Мы и в самом
деле уязвимы со всех сторон. Прав Чегодай – не нужно на нас давить, достаточно
потребовать строжайшего соблюдения соц… тьфу, законности. Свидетели его не
опознают, виляют. Дома у него мы можем ни черта не найти. Через трое суток
выпорхнет – и будет над нами порхать летающая корова со всеми
последствиями… Копать надо, милые! Мы ж не виноваты, что время такое! Трофимов
на стену лезет, так ему хочется этого лидера законопатить – но что
делать… – он помолчал. – Детали знает кто-нибудь?
– Чирикнула я кой с кем в прокуратуре… – сказала
Даша. – Ну, ничего не скажешь, опознание они провели квалифицированно –
подобрали четверых статистов со стороны, польты-шапки такие же подыскали, шрамы
подрисовали самые разные… Только мой источник говорит, что бабы определенно
виляли. Банкирша совсем чуть-чуть, и ее можно понять, и в самом деле, уверяет,
мельком видела, а вот девчонка, такое впечатление, просто испугалась. Бывает
частенько. Соплюшка, что требовать… Паленого мы обставили плотнейшим образом.
– Даже мусорные баки во дворе тихонечко слямзили ночью
на пару часиков, – с грустной усмешкой дополнил Воловиков. – Благо у
него окна на другую сторону выходят. Извозились, как поросюки, но не нашли ни
ножика, ни шарфиков…
