В сторону Дома грампластинок пронеслись две «скорые» – без
сирен, зато в ядовито-синем мелькании «маячков». Похоже, баталия стряслась
нешуточная…
Хорошо, что она заранее закрутила волосы в «кукиш» на
затылке – меньше возни. Даша вытащила из набедренного кармана приписанный
черный капюшон и натянула на голову, тщательно расправив, косясь в зеркальце
заднего вида, совместила дыры с глазами и ртом.
Пока не закончится возня с сатанистами из «Листка», не
следует отсвечивать своей жизнерадостной физиономией на таких вот печальных
мизансценах. Журналист нынче пошел мобильный и ухитряется мгновенно спикировать
на место шумной разборки, что твой стервятник. Есть риск попасть в объектив,
опознают «бульварщики» – и точка. Убить не убьют, побить не побьют, но
спалишься напрочь…
В том, что это разборка, она не сомневалась – квадратная
площадь перед Домом грампластинок издавна служила мафиозному элементу для
«стрелок». Очень уж удобное было место – подъехать на машинах можно направлений
с десяти (и в таком же количестве направлений соответственно быстрехонько
сдернуть), а в публику, толкущуюся на близлежащей барахолке и возле двух рядов
коммерческих киосков, чертовски удобно внедрить заранее любое количество «групп
огневой поддержки». Разумеется, серьезные дела решаются не здесь – серьезные
дела решаются вообще без пальбы, за столиком ресторана «Хуанхэ» или на тропинках
Суриковского парка, смотря по погоде и обстоятельствам. Но те, кто летает
пониже, те, кто заранее настроен на огневой контакт и резонно опасается, что
другая договаривающаяся сторона начнет палить в ответ, а то и раньше, – те
выбирают «Грампластинку», как молодое поколение – «Пепси».
А посему у мирных завсегдатаев площади давно уже выработался
условный рефлекс – при первом же выстреле либо драпать со всех ног, либо
плюхаться носом в мусор…
Ну так и есть, все приметы – зеленый «опель», косо стоящий
поперек пешеходной дорожки, вокруг россыпь битого стекла, правая задняя дверца
распахнута, оттуда нелепой куклой наполовину вывалился на асфальт человек, и от
него тянется темная дорожка… Еще один труп в стороне, у киосков, – а вон
тот шевелится, возле него уже суетятся врачи и возле «опеля» тоже…
Сержант Федя затормозил, Даша выпрыгнула – чуточку неуклюжая
в мешковатом комбезе с поддетым под него теплым свитером, видно, конечно, что
она не мужик, но вот произвести точное опознание – фигушки…
Она заспешила следом за Воловиковым, на ходу оценивая
ситуацию: определенно, «опель» попал в засаду, при первых выстрелах попытался
уйти прямо по пешеходным дорожкам в сторону Парашютной, но огонь был плотным,
водителя накрыло быстро… Не похоже, чтобы из «опеля» отстреливались – возле
убитого не видно ствола, а те, кого зацепило у киосков, насколько она видела
отсюда, напоминают совершенно случайных прохожих…
Оцепление уже замкнули, внутри его и за его пределами в
глазах рябило от суетившихся сыскарей – ага, уже бегут за кем-то, тормознули,
самое трудное, это отловить свидетелей…
– Здорово, Рыжая, – послышалось слева.
Над ней на добрых три головы возвышался полковник Бортко, он
же Ведмедь – девяносто килограммов тренированных мускулов в комплекте с
великолепными мозгами.
– Узнали?
– Я тебя, красивая моя, узнаю в любом виде… Ребята, вы
особенно не суетитесь, все равно это мои клиенты играли тут в догоняшки.
– Основания? – нейтральным тоном спросил
Воловиков, не оборачиваясь.
– Вон тот чудак рядом с водителем – Миша-Кролик. Из
центровиков. Отбегался Кролик, хоть в последнее время вроде и старался не лезть
в зубодробительные дела…
– Точно, – Даша теперь только распознала в
получившем повыше бровей пару пуль «бригадира» с центрального рынка. – А
что это вдруг центровики полезли учинять «стрелку» к «Грампластинке»? Они же
обычно сходились стукаться к Дому пионеров?
– Ценное наблюдение, – вполне серьезно сказал
Бортко. – В точку, Рыжая. Не ихняя тут арена… Водилу я не знаю, судя по
облику, мелкая монетка, и те двое определенно незнакомы. Кинь взглядом.
Даша обошла машину вокруг, разглядывая пробоины – судя
по их количеству, по «опелю» высадили как минимум один автоматный рожок.
Мертвеца уже вытащили из правой задней дверцы, опустили на бетон, навзничь,
прямо на густую россыпь стекла, благо ему уже было все равно. Слева, повыше
пояса, – два выходных отверстия, но лицо не задето. Лет тридцати пяти, под
расстегнутым кожаным плащом с подстежкой – серая тройка в полосочку, из
нагрудного кармана торчит платочек. Стрижка модная, но не столь уж короткая,
напоминает скорее коммерсанта средней руки… или «бригадира» серьезной
группировки.
– Есть пульс! – громко объявил врач по ту сторону
машины. – Носилки, быстро!
Даша перешла туда. На носилки укладывали второго,
выглядевшего чуть ли не близнецом: тоже тройка, только темно-коричневая, и в
точности такой же плащ. Шапок в машине не видно… Она хотела подойти, но вокруг
носилок плотно сомкнулись белые халаты. Лицо Даша, правда, успела рассмотреть –
еще один симпатичный мужик лет под сорок. Кто-то с капельницей наготове
протиснулся было в кольцо эскулапов, но тут же Даша расслышала уверенный голос:
– Несите назад. Шок с потерей сознания. И две пули в
области желудка. По голове пришлось рикошетом, дайте-ка тампон… Ага, рикошет.
(Медики из районной «Скорой помощи» накопили неплохой опыт по обслуживанию
«Грампластинок» и зря не суетились.) В машину. Свяжитесь с тысячекоечной,
скажите, будет полостная… Эй, мента уберите, успеет еще! Нельзя же трогать…
Это уже относилось к Даше. Но прежде чем ее оттеснил,
бормоча что-то о гуманизме, рослый врач в распахнутом халате поверх черного
свитера, она успела деликатненько, одним указательным пальцем отвернуть полу
пиджака раненого и убедилась, что наплечной кобуры у него нет.
Носилки задвинули в машину, «Скорая» взвыла сиреной и
умчалась. Следом тут же вывернули зеленые «Жигули» с Дашиным коллегой,
капитаном Климентьевым, – а уж за ними прочно приклеилась белая «Волга» с
кем-то из людей Бортко. Сыскари, не дожидаясь, пока дело будет передано по принадлежности,
спешили порыться в шмотках раненого, как только их снимут с него в
операционной.
Даша вернулась к шефу и Бортко, пожала плечами:
– Никого не знаю. Культурно прикинутые мужички, если и
криминал, то уж, безусловно, не пехота… Только что они тут делали с
Мишей-Кроликом в качестве гида-проводника? Ему столь элегантных мальчиков до
сих пор возить не доверяли…
– Ну, может, личные дела устраивал, – сказал
задумчиво Бортко. – Внеклассная работа, понимашь… Что там, обшарили
жмурика?
Даша обернулась в ту сторону, но Воловиков подтолкнул ее
локтем и показал на киоски, двумя длинными линиями образовавшие прямой угол в
дальней стороне площади. Даша понятливо кивнула и направилась туда. Так, она
точно угадала при первом беглом взгляде – врачи бинтовали ногу громко охавшему
пенсионеру в дешевеньком зимнем пальтишке, по виду одному из тех, что торговали
здесь сигаретами и пивом. Правда, в этой жизни всякое бывает, шутки киллеров
общеизвестны – и потому рядом торчал оперативник, намереваясь моментально взять
дедушку в работу, едва закончат эскулапы.
