– Рыжая, ты там поделикатнее…
– Помню, – невесело рассмеялась она. – Ногами
не бить и сроком не угрожать.
– Я серьезно.
– Вы что – боитесь?
– Сопля ты еще, – сказал шеф, поглаживая печально
обвисшие усы. – Я бы тебе, конечно, мог сказать, что деликатность нам тут
необходима как орудие производства – с целью наиболее эффективной разработки
нового участка работы… Ты бы это проглотила?
– Не-а. Это, конечно, правда, но процентиков этак на
пятьдесят.
– Все же моя школа… Видишь ли, Рыжая, не боюсь я этого
сутенера ни капельки. В первую очередь оттого, что никто его, если вскроется
что-то серьезное, активно защищать не будет. Не тот случай. Большие люди не
любят мелких неприятностей. Спишут его в расход, сдадут, как ненужную карту в
покере, и появится другой, половчее… Просто, видишь ли… Переть бульдозером есть
смысл на явление, которое ты в силах полностью искоренить или хотя бы нанести
ощутимое поражение. А с проституцией как ни боролись за всю писаную историю
человечества…
Ну вот, проценты правды увеличились примерно до
восьмидесяти…
Даша прищурилась:
– Ежели так рассуждать, нам бы оставить в покое и
наркоту, и бандитов, а? Тоже как-то не искореняются полностью, как ни топчи
след…
– Ладно тебе ерша в заднице изображать, – шеф
вздохнул вовсе уж тяжко. – Ну да. Дипломатия. Просили меня… не заострять и
не будировать. Если не будет серьезного криминала. Ты ни на что, в роли
старшего группы будучи, глазыньки свои синие не закрывала? Не первоклассниц в
позы ставят, в самом-то деле, и не силком заманивают, по печенкам стуча…
– Да я понятливая, – сказала Даша, ощутив во рту
привкус прогорклого хозяйственного мыла. – И комсомольским задором
разоблачать все и вся не горю…
– Ну вот, ты меня и не подводи. Любой начальник,
понимашь, в наши грустные и непонятные времена обречен быть дипломатом.
Изредка. Шта?
– Ага, везде одно и то же, а в Лондоне еще и туманы… Не
подведу. Честное пионерское.
Она вылезла и, заранее придавая лицу выражение полного
безразличия, направилась в салон. И утешала себя одной бесхитростной мыслью:
рано или поздно в такой ситуации оказывается любой сыскарь от Аляски до
Антарктиды. Взять хотя бы парижский «розовый балет»…
Приемная – живые цветы в керамических горшочках на фигурной
металлической решетке, мозаика, чистейшие зеркала. Куколка с безупречно
нарисованным личиком, в накрахмаленном белом халате, выглядевшем даже чище, чем
намеренья «Тибета», тут же поднялась из-за темно-алого стола в форме подковы,
ослепительно улыбнулась:
– Слушаю вас, госпожа.
– Мне нужен доктор Усачев, – сказала Даша,
искренне надеясь, что тон у нее дипломатический.
Улыбка и глаза ничуть не потускнели, но что-то в них
неуловимо изменилось – Дашу мгновенно уценили. Без особого презрения,
конечно, – она просто перешла из престижной категории в другую…
– Вам назначено?
Даша молча опустила веки, не дав себе труда кивнуть. Видимо,
кукла нажала хитрую кнопочку – из глубины освещенного приятным мягким светом
коридора как-то очень уж кстати появился широкоплечий мальчик при костюме и
галстуке – но вот фейс у него определенно был ольховский.
– Проводите к господину Усачеву, – и кукла
потеряла к Даше всякий интерес, вторично титула «госпожи» уже не удостоив.
Кабинет оказался небольшой, но уютный, выдержанный в разных
оттенках янтаря. Небольшая книжная полка, огромный круглый аквариум с яркими
вислохвостыми рыбками, безостановочно жевавшими несуществующий чуингам, что
твои качки. На стенах маленькие сибирские пейзажи с соснами, сопками и
половодьем жарков.
Доктор вышел из-за стола, галантно помог Даше снять пуховик,
пристроил его на вешалку, невероятно радушным жестом указал на мягкое кресло.
Она села, покосилась на оказавшуюся рядом большую кушетку – так и подмывало
спросить, не на ней ли сдают вступительные экзамены смазливые кандидатки.
Доктор, перехватив ее взгляд, пояснил непринужденно, не моргнув глазом:
– Знаете ли, у западных психоаналитиков, особенно в
Штатах, заведено укладывать пациентов на кушетку. Вы уютно устраиваетесь,
расслабляетесь и начинаете говорить, постепенно добиваясь плавного и
откровенного потока сознания… Японцы применяют схожий метод, «дзуйхцу», но у
них следует излагать поток сознания на бумаге…
– Каллиграфически? – в самый неподходящий момент
перебила Даша. С удовольствием отметила, что сбила его с мысли. И невинно
закончила: – У них же целое искусство – иероглифы…
– Что? Возможно… Впрочем, это несущественно. Вы сами не
хотели бы испытать сеанс психоанализа? У вас ведь очень нервная работа, правда?
Психоанализ не имеет ничего общего с вульгарным словечком «псих», это скорее…
– Давайте лучше устроим сеанс вопросов и
ответов, – сказала Даша дипломатично. – Подробных ответов…
– Как вам будет угодно. Курите, пожалуйста, если
курите. Что вы пьете?
– Ничего.
– Хотите самоутвердиться, или в самом деле выпивка вас
не прельщает, даже хорошая?
– Все вместе, – сказала Даша, откровенно
разглядывая его.
Лет пятидесяти (по документам – пятьдесят шесть), черные
волосы слегка курчавятся, никаких признаков лысины, кожа чуть желтоватая –
больная печень? В общем, симпатичный и располагающий, образу душевного
психоаналитика маэстро соответствует. На дам старше сорока должен действовать
убойно.
– Итак, вы – Дарья Андреевна Шевчук, капитан угро,
следователь по особо важным делам… Еще вас зовут Рыжая, и это вам нравится…
– Смотря кто зовет.
– У вас прекрасные волосы. Естественный рыжий цвет
сейчас встречается так редко…
– У меня и ноги красивые, – сказала Даша. –
Жаль, что сегодня я в джинсах… Вообще, конечно, я прелесть. Если встанет вопрос
насчет вакансий…
– Если позволите, мы к этому вопросу вернемся
позже, – мягко сказал доктор. – Между прочим, я отчего-то уверен, что
вы пытаетесь нахамить исключительно из сознания определенной беспомощности…
Вас, несомненно, наставляли держаться деликатнее, но вы в силу твердости
характера просто обязаны самоутвердиться… Вас непременно следует называть по
имени-отчеству?
Даша спокойно выпустила дым:
– А вас непременно следует называть доктором?
– Но я же и в самом деле доктор. Вы, уверен, собрали
обо мне все, что смогли в сжатые сроки…
Я психотерапевт. И в нынешнем своем бизнесе занимаюсь именно
тем, чему меня учили в университете. Знаете, вам, возможно, это покажется
странным, но в последнее время в США появилось новое течение в психотерапии –
если врачи-женщины считают, что это необходимо, они занимаются сексом с
пациентами. К проституции или пресловутому «разврату» это не имеет никакого
отношения. Ведь и мои девочки – психотерапия чистейшей воды…
