– Оперативно-розыскным, – сказала Даша.
– Это не ответ. Было несколько вариантов подхода, и в
зависимости от каждого мне следует выбирать стратегию с учетом…
Даша молча смотрела ему в глаза, легонько улыбаясь. И вполне
мирно спросила:
– А вы уверены, что вам необходима стратегия?
– Гм, пожалуй… и нет. Влияние кабинета – здесь с утра
до вечера говорят о стратегии, тактике, вариантах… Садитесь, – он показал
на кресла у небольшого столика в углу. – Выпьете что-нибудь? Нет? Ну, как
душа пожелает… Что вы хотите?
– То есть?
– Что вам нужно? Раздуть громкое дело? Получить от
меня… компенсацию?
– Положительно, вы сверх всякой меры увлеклись
стратегией, – сказала Даша. – Я, знаете ли, хочу поймать убийцу. Не
слишком дерзкое желание, а? И вполне естественное…
– Я обязан, знаете ли, просчитывать варианты. Для вас
все может показаться надуманной игрой, но, уверяю, найдутся те, кто захочет
случившееся использовать в своей выгоде… Правда, вы не замечены в определенного
рода связях… Вы, надеюсь, не думаете, будто это – я? Хотя, честно признаюсь,
алиби у меня нет. Вернее, нет тех, кто может подтвердить, что я оставался в
квартире.
– Вот это меня и убеждает, – сказала Даша. –
Я как-то сызмальства не доверяю очень уж элегантному и железному алиби. Как
любой сыщик, наверное. Просто ответьте на пару вопросов…
– Я о вас, как уже говорил, немного порасспросил…
Говорят, вы опаснее всего как раз в облике кокетливой простушки – глаза
простецки хлопают, ножки невзначай обнажаются, а в голове готовы подвохи и
каверзы…
– Да? – с любопытством спросила Даша и села, как
примерная школьница в классе. – Возможно. Штампы – вещь прилипчивая…
Вы к ней хорошо относились?
– Более чем. В извращенцы не запишете?
– Ох, да кто нынче разберется, где что начинается…
Можно нескромный вопрос? Она была… только ваша?
– Я бы оторвал кое-кому голову, окажись иначе. И не
смейте…
– Ну что вы, какая ирония, – сказала Даша. –
Дело житейское, лишь бы не силком, знаете ли… Вы ее никогда не провожали?
– Нет. Район довольно спокойный, в это время уже
нетрудно поймать машину…
– А кто к вам ее привозил?
– Представления не имею. Я же не встречал у подъезда…
– Тогда вовсе уж не скромный вопрос, – сказала
Даша. – Как это все оформлялось? Вы звоните… кому, самому Усачеву? –
и стойко выдержала свирепый взгляд. – Не сердитесь на него, право. Он
молчал, пока мог. Но отыскался ключик…
– Да. Я звонил Усачеву и говорил: «Я хочу видеть Риту».
Если не встречалось каких-то бытовых препятствий, он вскоре перезванивал мне.
Как правило, препятствий не встречалось – все было в определенные дни недели, в
устоявшееся время. Максимум через сорок минут она звонила в дверь. Послушайте,
я частенько почитываю детективы и могу примерно предугадать ваши вопросы…
Ребенка она от меня не ждала. И в последнее время я не замечал у нее каких-то
признаков нервозности… да вообще не замечал. Крайне жизнерадостная девочка. Вы
можете поверить, что я был к ней по-настоящему привязан? Доживете до моих лет,
поймете, как много значат устоявшиеся связи, привычки…
– Значит, вы и представления не имеете, как
функционировал… механизм?
– А зачем мне это знать? Наоборот, не хотелось лишний
раз вспоминать, что есть… механизм.
– Собственные предположения у вас есть?
– Ни малейших. А у вас?
– Аналогично, – сказала Даша.
– Вы что, в тупике?
– Ну, не совсем, я бы не сказала… Видите ли, ко всем
этим делам так или иначе причастна масса людей. Кое-кого я уже вычислила,
кое-кто прозябает в безвестности, что мне категорически не нравится.
И такова уж обстановка, что не все смогут высидеть спокойно.
Моя задача заставить всех – и преступника, и прочих – действовать. Так или
иначе действовать. Чем больше вокруг движения, мельтешения, пируэтов,
перемещений – тем больше информации потечет, пойдут глупости и ошибки,
повысятся чьи-то шансы угодить под прожектор…
Сиротников усмехнулся чуть свысока:
– И вы хотите заставить меня включиться в это ваше…
мельтешение?
– Помилуйте, в вашем положении несолидно – мельтешить…
Я вам всего-навсего задам два вопроса. Могут ли ваши конкуренты или партнеры
навешать вам «клопов»?
– Для вас что-то очень уж детский вопросик… Ну конечно,
без всяких «может». Нынче не всегда и ясно, где кончается партнер и начинается
конкурент, сущие танцы с волками…
– А спецслужбы? Я не о нас, скромных, затюканных
ментах…
Его лицо мгновенно застыло:
– Что вы хотите сказать?
– Я туманно выразилась?
– Бог ты мой… Неужели Рита?
– Можете делать мне пакости, – сказала
Даша. – Можете мне, как выражается полковник Бортко, делать Освенцим… Но,
увы, факт остается фактом: Рита вас писала. При помощи весьма компактной и
высококлассной техники, напрочь исключающей любительский уровень. Я не берусь
гадать, частная это техника или все же государственная – нынче не сразу и
определишь…
И всерьез ожидала, что в нее полетит бутылка с красочным
бесштанным шотландцем на этикетке. Обошлось. Только взглядом пепелил. Что ж, в
его возрасте и при его положении можно бы и вспоминать почаще избитую истину –
крайне редко случается, чтобы юные красоточки любили пожилых королей, не затаив
тройного подтекста в мыслях и поступках…
Он наконец взял себя в руки. Даже усмехнулся криво:
– Полагаете, будут какие-то комментарии на тему версии
о спецслужбах?
– Ну что вы, – сказала Даша. – Вы не дитя, а
я не Штирлиц…
– Ошибки быть не может?
– Хотите, покажу игрушку?
– Не надо. А вы жестокое созданьице, Дашенька…
– Соответственно окружающему миру.
– Я бы вас и в самом деле мог растоптать. Если бы вы
существовали в единственном экземпляре – безжалостная молодежь. – Он
попытался беззаботно улыбнуться. – Ничего, согласно печальному опыту
человечества вы в конце концов когда-нибудь обнаружите, что играете в таком
театре, где роли странствуют по кругу…
Даша невинно сказала:
– Вы полагаете, было бы лучше оставить вас в блаженном
неведении? Мне-то казалось, я честно и деликатно оказала услугу…
