– Стоило время терять…
Эту торговую фирмочку она прекрасно знала, и все, что за ней
числилось противозаконного (покажите такую фирму, за которой ничего не
числится…), могло интересовать лишь налоговую полицию и ОБЭП, но уж никак не
уголовку. В самом деле, глухой тупик – еще один любитель юных милашек, для
порядка поломавшись и поотнекивавшись, будет ронять слезы и распускать сопли,
напирая особенно на то, что никого он не принуждал. Теоретически можно его и
привлечь за склонение несовершеннолетних к известным прегрешениям, а
практически – не стоит результат стоптанных сапог. Разве что отложить в памяти,
вдруг кому-то из смежников понадобится компромат на этого деятеля…
– Выходит, и эта кукла – голимый эскорт? – не без
охотничьего азарта спросил сержант Федя.
– Хведор, охолонись трошки, – скучным голосом
сказала Даша. – Если свидетель не лжесвидетель, его облико морале никакой
роли не играет… Ну, я пошла.
Она уверенно нажала стальные кнопочки кодового замка (код
был раздобыт путями, которые отчего-то принято именовать «неисповедимыми»).
Поднялась на восьмой этаж в чистеньком лифте. Из-за двери житеневской квартиры
доносились вопли магнитофона, некая приблатненная песенка – скрипка, баян и
пропитой бас под Розенбаума. Затянувшиеся поминки, должно быть, констатировала
Даша, звоня в соседнюю квартиру.
Брякать пришлось долго. После первого же звонка к двери
примчался Джой и радостно, с веселым привизгом залаял, однако хозяйка следом не
спешила. Даша придавила кнопку большим пальцем и не отпускала, пока не лязгнул
замок. Дверь чуточку приоткрыла, не снимая цепочки, блондинка Дашиного возраста
в черном кимоно, привычно подставила ногу, чтобы песик не выскочил.
– В чем дело? – спросила она резко.
– Капитан Шевчук, уголовный розыск, – с ходу
отметив весьма неприветливое лицо, Даша прилежно предъявила удостоверение в
развернутом виде.
– И что вам нужно?
– Да с Анжеликой бы поговорить.
– О чем?
– Ну, вы же знаете…
– Насколько мне известно, для несовершеннолетних
существуют особые правила допроса – только в присутствии родителей…
– Я же не допрашивать пришла, а просто
поговорить, – сказала Даша. И продолжила с простецкой, открытой улыбкой: –
А впрочем, вы все верно сказали насчет правил… привезти, что ли,
родителей? – наклонилась и сделала «козу» красавцу кокеру,
просунувшему-таки мордашку меж точеной икрой хозяйки и стеной. –
Здравствуй, Джой…
Блондинка, поджав губы, сняла цепочку:
– Проходите. Вы из городского управления?
– Да.
– У меня…
– У вас там есть знакомые, – понятливо, терпеливо
закончила за нее Даша, слегка кивая после каждой фразы. – Милейшие люди. С
большими звездами. Разуться?
– Сделайте одолжение, если вас не затруднит…
Рассмотрев блондинку не столько милицейским, сколь опытным
женским взглядом, работающим в таких случаях получше рентгена, Даша сообразила,
что хозяйка все же постарше ее лет на пять – вот только пользуется косметикой
на пару порядков выше той, что может себе позволить капитан милиции (пусть даже
и любовница преуспевающего частного журналиста).
На диване обнаружилась юная Анжелика – веселая и довольная
жизнью, в таком же кимоно, только белом, с алыми узорами. Сидела, закинув ногу
на ногу, дымила, поглядывала на Дашу поверх початой бутылки, хмельно, однако
вполне дружелюбно.
Хозяйка досадливо сжала виски ладонями:
– Анжи, я тебя умоляю… Скоро в противогазе ходить
придется…
«Хоть в этом малютка не соврала, – подумала
Даша, – хозяйка и правда табачного дыма терпеть не может, сразу видно…»
– Ой, ну ты нудная… – проворчала Анжелика,
дымя. – Здрасте. Тут опять какой-то циник домофон терзал, я вам совсем
было собралась звонить, но тут подлетели ваши, слышно было в микрофон, как они
орут: «Стоять, милиция!»
Сегодня она показалась Даше не столь примитивной. Даша
присела на краешек дивана и спросила:
– Что ж вы мне врали, дорогая Анжелика Валентиновна?
– Это насчет чего же?
Даша оглянулась на хозяйку – та, сложив руки на груди,
стояла посередине комнаты и изо всех сил пыталась сохранять спокойствие, –
покрутила головой:
– Видишь ли, врать милиции нужно умело. Ну какая же это
«старшая сестра Надька»? Это Ажнина Надежда Вениаминовна, старший менеджер
протокольного отдела «Шантарск-Телестар» – и в родственных отношениях с тобой,
насколько мне известно, не состоит…
На юной мордашке не появилось ни малейшего раскаяния:
– Виновата, сознаюсь. Послушайте, а какая вам разница?
Или вы настолько уж несовременная? Не обманом же я сюда проникла в отсутствие
хозяйки? – Она налила полный бокал белого вина, залихватски
осушила. – Не будете же в кандалах возвращать в отчий дом? И хозяйка
выгонять не собирается… или собираешься, Надия?
– Не глупи, – бросила хозяйка, настороженно
переводя взгляд с квартирантки на Дашу. Она не так уж была уверена в себе, как
старалась показать, лицо стало чуточку трагическим.
Уловив неуверенность, Даша не колебалась. Встала, кивнула в
сторону кухни и пошла первой, не оборачиваясь. Хозяйка вошла следом, опустилась
на табурет, нервно переплела пальцы:
– Послушайте, в нашей фирме хорошие адвокаты. Фирма,
как вам, вероятно, известно, крупная и солидная. Я числюсь на хорошем счету,
меня обязательно будут…
– Не гони пену, – четко, с расстановкой произнесла
Даша. – Пену – не гони. Усекла?
– Что вы себе…
Но Даша, почувствовав слабину, столь же четко и холодно
продолжала:
– Ладно, не надо истерик и драм. Даже крупные и
солидные фирмы не любят, когда их незаменимый персонал влипает в грязные истории
– особенно когда эти истории пересекаются с серийными убийствами…
– Где же тут…
– Пересечение? Вот и выясним. Кто из нас кому навредит
и с каким успехом – вопрос, конечно, дискуссионный. Но я здесь не затем, чтобы
вас уличать и выводить на чистую воду, честное слово. Бог с вами, ваша личная
жизнь меня не касается… если только найдем взаимопонимание. Вы себе и не
представляете, насколько может осложнить жизнь человеку рассерженный мент… Даже
в нашем с вами случае. Мы найдем взаимопонимание, а?
– Что вы хотите?
– Значит, это ваша ночная лялька? Ажнина и Анжи –
хм, даже гармонично… Где вы ее взяли? Усачев сосватал?
