Как ни велико было искушение, Даша отказалась. Спрятать
пушку негде, а насторожить «клиентов» может. Остановились на газовом
пистолетике в виде авторучки – патрон там, правда, был один-единственный,
но будет достаточно, чтобы ошеломить, а там, заслышав выстрел через
направленный микрофон, придет на выручку бравая камуфляжная братия. Шеф хотел
навязать ей еще крошку-микрофон (подсуетившись, раздобыли все же миниатюрную
технику), однако Даша отказалась и от него, и от крохотного «маячка». Если
Мастер и его особо приближенные чернокнижники – люди крайне серьезные, у них
может среди прочего отыскаться и детектор таких игрушек. А если театр у
сатанистов все же устроен на уровне художественной самодеятельности сельского
клуба – беспокоиться тем более нечего. В общем, приходится полагаться на
везение и фортуну – что, как ни удивительно, сплошь и рядом, с завидным
постоянством вывозит на кривой. Не зря говорится, что везение – такая же
физическая категория, как и особая склонность организма к алкоголю…
Конечно, со стороны уголовки самодеятельностью и не пахло.
Объект был иной, непривычный, но методика для таких случаев отработана и
обкатана. Машин, людей и техники выделено в достатке, предусмотрено вроде бы
все – и единственная загвоздка в том, что самые изощренные операции порой
рушились из-за случайности или пустячка…
Даша волновалась, но не особенно. Привыкла. Сатанистская
шпана выглядела противником похлипче, чем прежний, обычный. И потому она,
облачившись для предстоящих гастролей, довольно быстро увлеклась обычным
женским наведением красоты, даренной Глебом косметикой превращая себя в
произведение искусства. За этим увлекательным занятием ее и застала прибывшая в
девятом часу вечера хозяйка «Бульварного листка». Украдкой бросая тоскующие и безнадежные
взоры на прилипшую к зеркалу Дашу, усатенькая сатанистка рассыпалась мелким
бисером перед «почтенной матушкой», заверяя ее, что на дне рождения, куда она
забирает обожаемую подругу Дашеньку, соберутся невероятно приличные люди, так
что никаких оснований для беспокойства нет. Почтенная матушка Вера Климовна,
повидавшая за четверть века следовательской работы и не таких мастеров гнать
туфту, про себя конечно же хихикала и ржала, но на публике блестяще сыграла
роль слегка озабоченной старомодной дамочки – в ее времена приличные девушки не
устраивали гулянок до утра, пусть даже в обществе невероятно приличных
кавалеров. Вы только поймите меня правильно, милая Екатерина, Дашенька у меня
одна, никак замуж не соберется, сердце материнское – оно, конечно, не камень,
хотя я понимаю, разумеется, что молодежь живет по своим законам…
Разменявшей шестой десяток Хрумкиной крайне льстило, что и
ее записали в «молодежь» – хотя, как тут же подметила Даша, блаженное состояние
незадачливой ухажерши и ненормально блестевшие глазки определенно были
следствием принятой внутрь дури (еще в прошлый раз, когда выяснилось, что
объект вожделения безжалостно перехвачен Мастером, «милая Екатерина» принялась
принародно кушать горстью таблетки).
На улице Дашу встретил приятный сюрприз номер один – у
подъезда помурлыкивала мотором «восьмерка» Паленого, сидевшего за рулем с видом
мрачным и нахохленным. Знаменитый шрам четко виднелся в свете уличного фонаря,
шапка надвинута на глаза, у ветрового стекла болтается на резинке зеленый резиновый
чертик, а на переднем сиденье, рядом с «законным супругом» разместился томный
кудряш Дугин.
Дашу с Хрумкиной усадили в «западню», на заднее сиденье
двухдверной машины, и тачка, на семьдесят пять процентов нафаршированная
сатанистами, энергично рванула в неизвестность. Даша чувствовала на горле под
шарфом пластиковый кулончик, полусферу размером с голубиное яйцо – это и была
рация одноразового действия, впервые применявшаяся еще абверовскими
диверсантами в конце Второй мировой. Достаточно с силой раздавить не особенно
прочный пластик – игрушка и сработает, подав единственный в своей жизни сигнал.
Но это, понятно, на самый крайний случай…
Когда они вырулили со двора, Паленый врубил какую-то
довольно неприятную музычку – резкие «космические» аккорды, словно то и дело
лопалась в атмосфере протянутая от Азии до Австралии великанская струна,
булькающие вздохи и придыхания без капли эротического подтекста, странный
глухой звон и бормотанье на пределе слышимости – невнятный голос, совершенно
незнакомый язык, если это вообще был язык…
– Что это за кошачий концерт? – спросила Даша
крайне капризным тоном развязной фаворитки.
Паленого, похоже, эта симфония заворожила. Он не сразу и
ответил, а когда открыл рот, голос звучал придушенно-умильно, словно в этот
самый миг Дугин оказывал ему известные услуги, сгубившие героя одного из самых
известных романов Стивена Кинга:
– «Ноктюрн мрака»…
– Это наша музыка, – пояснила Хрумкина
шепотом. – Прислали друзья из Европы, – и значительно добавила: – Из
Западной.
– Тоже хочу такую кассету, – еще капризнее заявила
Даша. Она все время ощущала со стороны Паленого глухое недоброжелательство и
потому усиленно дразнила его, держась словно недалекая служанка, в одночасье
ставшая пассией всемогущего короля. – Он подарит?
– Попросишь у Мастера, – тихо сказала Хрумкина.
Паленый безмолвствовал. Вряд ли он владел телепатией –
скорее всего, виной всему была его пресловутая ориентация и откровенная
ревность. Насколько Даша знала, он у сатанистов был чем-то вроде члена
Политбюро – конечно, нелегко обнаружить вдруг, что на передний план моментально
выдвинулась провинциальная дурочка, оттого только, что загадочный Мастер ее
возжелал…
– Ты объяснишь наконец, что мне там предстоит
делать? – спросила она соседку.
– Дашенька, тебе отведена крайне почетная роль, сама
все увидишь… – Хрумкина придвинулась и прошептала ей на ухо: – А хитрая ты
лисичка, пришла скромненькой и вежливой, да быстро так освоилась…
– Значит, Он меня этим одарил, – беззаботно
ответила Даша. – Ты что, хотела бы быть на моем месте?
– Я в отличие от тебя на монетку с двумя сторонами не
похожа, у меня одна устойчивая страсть, – грустно ответила Дашина
Вергилиха. – Но в смысле почета – конечно, хотела бы, однако не дано…
«Пожалуй, не будут они меня привязывать к столбу и палить
заживо, – подумала Даша. – Однако эротические поползновения
неизбежны. Уединиться бы с Мастером, вырубить, содрать маску – и… И – что?
Казмина с паршивкой Анжеликой моментально опознают эту физиономию? Они и
Паленого-то затруднились опознать, хотя подходит по всем приметам. Отчего мы, в
конце концов, вбили себе в голову, что предстоящий шабаш что-то даст? Неужели и
в самом деле насмотрелись ужастиков, где собравшиеся в глуши упыри громко
похваляются, перечисляя все пакости, устроенные ими за минувшую неделю роду человеческому?
Нет, ну чем черт не шутит…»
Машина проехала мимо бело-синего «форда» ГАИ. Трое в
бушлатах с автоматами на плече бдительно зыркнули, но останавливать не стали.
Даша вдруг ощутила себя персонажем дурного сна – рядом только что были свои, а
она в обществе накачавшихся наркотиками придурков проехала мимо на
взаправдашний шабаш… Идиотство какое. Раньше такого не испытывала при любых
внедрениях…
