– Нет, Олег. Толстый роман я готова написать. А детектив… Все сразу скажут – низкопробная бульварная литература.
– Кто скажет? Дураки и скажут. Ханжи. Лицемеры. Днем ругают, а ночью Маринину читают. Или Кивинова… Искусство должно быть массовым и увлекательным… Вот, скажите, эстрада – легкий жанр? Не опера, конечно. Но кто больше на народную душу повлиял: Архипова или Пугачева? Можете не отвечать… Или кино: кто более народу ценен – гениальный Тарковский с его "Зеркалом" или Вайнеры с их "Черной кошкой"… Тоже – детектив.
– Уговорил, Олег. Буду писать. Ты только эпилог придумай.
– Нечего делать… Так, с Мариной все понятно, а мы едем в Москву и готовимся к новым делам…
– …И приходят к нам те двое и спрашивают: "Где Марину оставили? В Париже? У мужа? Понятно, продолжаем искать…"
– Права, Варвара. Этих двоих надо еще нейтрализовать… Знать бы, кто их послал… И вещи у нас в гостинице остались.
* * *
Группа отбывала в Москву сегодня днем. Виза действовала еще десять дней и можно еще задержаться, но хоть предупредить Любу надо было, да и с гостиницей завершить все дела…
Они не сразу решили остаться. Марков два часа уламывал их. Он просто требовал "продолжения банкета". Он шесть лет не говорил по-русски. Только изредка с мадам Бежар… Еще он обещал показать свой Париж:
"Злачные места – обязательно. Но только легендарные. "Мулен Руж" или ресторан "Матушки Катерины" на Монмартре… Я часто там бываю. Приятно чувствовать, что именно здесь в 1814 году сидели русские казаки, требовали вина и торопили побежденных криками: "Быстро! Быстро!". Слово это прижилось, – вернулось в Москву в виде французского кабачка "бистро".
Потом на Эйфелеву башню пойдем… Кстати, я слышал у вас в Москве протестуют против высочайшего памятника Петру. Подождите… Сто лет назад все видные парижане требовали сноса этой "мерзкой железяки". И какие люди! Дюма, Гуно, Мопассан… Демонстрации были, письма протеста… Ошиблись великие… Человек всегда уверен, что знает правду, а он не знает ее никогда".
Марину решили в гостиницу не брать – те прохвосты охотились за ней и только они знали ее в лицо. Она осталась в Версале.
Марков сидел в машине и даже не стал глушить мотор – надо было лишь схватить свои сумки и сказать пару ласковых Любе.
Олег проводил Варю до ее номера и машинально заглянул… Профессионалы редко меняют свой почерк – вспомнилась московская квартира Гридина.
Не входя, они закрыли дверь и поднялись в номер Олега.
Варвара не сразу поняла, почему он, прежде всего, подошел к телефону… Олег набрал московский номер "Совы".
– Игорь Михайлович! Приветствуем… Дела идут с переменным успехом. Подробности – в Москве. Вы не установили тех двоих? Очень они здесь активничают… Понял. Записал… Вы их поподробней изучите. Наверняка понадобится…
Олег повертел в руках листочек – хорошо, но мало. Теперь хоть не с призраками воевать. Приятно, когда врагов можно назвать поименно.
"Итак, Юрий Ткач и Максим Вдовин – готовьтесь. Не надо было так хулиганить… В Москве, когда вы у Гридина свои все вверх дном перевернули, я не так обиделся. Скотина он порядочная. А здесь вы Варвару оскорбили…"
– Варя, я так понимаю, что в ваших вещах ничего кроме одежды и косметики не было?
– Да. Все записи и деньги с нами были. Я Марину предупредила.
– Могли они отмычкой дверь открыть?
– Нет, дверь на магнитном замке.
– Вот и я так думаю. Значит, Варя, им кто-то помог… Работник гостиницы, портье мог им ключи отдать?
– Нет. Эти ключи не возвращаются. Каждый при себе носит, а контрольный экземпляр он мог дать только…
– Руководителю группы?
– Да, Олег… Да, но для Любы тоже нужен какой-нибудь повод… или деньги.
Олег безуспешно подергал ручку двери и сделал несколько ударов кулаком:
– Откройте, полиция!
Люба еще не успела до конца собрать вещи и открыла дверь, держа в руках что-то розовое с кружевами.
Олег рывком проскочил в комнату, заглянул в туалет, открыл стенные шкафы и, почему-то, выглянул в окно. При всех этих действиях он держал правую руку в кармане куртки и усердно оттопыривал ткань указательным пальцем.
– В Москву собираетесь, гражданка Люба?
– Да…
– Зря… В скверную историю вы влипли.
– Кто вы такой?
– Кто я? Я представитель власти – майор Крылов. А с Варварой вы уже знакомы. Она тоже специальный офицер разведки.
– Какой разведки?
– Нашей, Люба, нашей… Штаб в Москве считает, что вы не являетесь сообщницей международных террористов Вдовина и Ткача, а помогали им случайно. Ведь, это так?
– Совершенно случайно… Они сказали, что они родственники Марины…
– Двоюродные братья?
– Нет, они так не говорили… Они хотели для нее сюрприз в номере оставить.
– И вы, Люба, взяли у портье ключ?
– Да, взяла…
– И передали его им?
– И получили за это…
– Нет, я не хотела брать их грязные деньги… Они сами мне их в сумку засунули. Я готова все вернуть, если это надо.
– Так, Люба, с вами все понятно… Пишите подробные объяснения. В Москве мои люди вас пригласят.
– Куда?
– Куда надо! Зависит от вашего поведения и искренности… Вот, кстати, где сейчас ваши случайные сообщники?
– Не говорили… Но когда они уходили из вашего, Варвара, номера…
– Так вы их стерегли? Стояли, так сказать, на стреме? Это усложняет дело.
– Мне же надо было ключ у них забрать… Так у одного из них был фирменный пакет из гостиницы "Сен-Лазар".
– Пустой пакет?
– Нет… Немножко пухлый.
– Ясно, Люба… Входили они с пустыми руками, а вышли с толстым пакетом… Соучастие в краже! И не надо так волноваться. Все это не смертельно. В том смысле, что на высшую меру не тянет. Все вместе вас максимум лет на десять, двенадцать.
Уже уходя, Олег повернулся и выдал последнюю фразу:
– И пишите, Люба, пишите. Подробно. И про то, как вы выполняли задание гражданина Гридина Игоря Семеновича, от которого еще в Москве получили вознаграждение.
– Он что – из их банды?
– Он, Люба, главарь… Мне все время кажется, что вы не во всем сознались?
– Я просто забыла сказать, что мне звонила Марина.
– Почему вам?
– В вашем номере никого не было, а она хотела предупредить, что пойдет на часик в Версальский парк. Погулять. И просила вас предупредить, чтоб вы не волновались.
