Панин совсем встал и, глупо улыбаясь, потирал руки… А Лобачев демонстративно отложил документы и после небольшой паузы обратился к Панину. Его голос звучал победоносно и многозначительно:
– Все понял? Двести тридцать… Понятно, что не рублей и не долларов… А двести тридцать тысяч долларов…
– А может быть и евро!..
– Может быть!.. И это богатство целый час будет одно в пустой квартире… И где? За каким-то дурацким трюмо!..
Панин вышел из-за стола и начал быстро ходить по кабинету… Он уже точно знал, что не упустит этот куш… Деньги не такие большие, но и не маленькие. А курочка по зернышку клюет.
– Отлично получается!.. Мы же эту квартиру на Якиманке знаем!.. «Паук» ее два месяца назад засветил. Так, Федор?
– Так!.. И ключи от нее у нас есть. Спасибо «слесарю»… И жучок Геннадий в нужное место встроил. Камера точно напротив кровати стоит… Вот смотри!
Лобачев торопливо стал раскладывать перед Паниным десятки фотографий.
– Да на что мне эта порнуха?..
– Ты не на задницы смотри. Трюмо видишь?.. Все под контролем! Мы даже заходить предварительно не будем. Там стройка сейчас напротив. Мы за забором в автобусе встанем и будем смотреть.
– Так-то оно так… Но возможна засада.
– Теоретически возможна…
– Слишком все гладко, все в нашу пользу… Интуиция мне говорит, что так не может быть, а где подвох – не пойму.
– А первые триста тысяч у тебя в сейфе лежат?.. И что тогда твоя интуиция говорила? То же самое!.. Так вот ты открой сейф, пощупай деньги – зелененькие, на ощупь ой как хороши! И вот тогда и своей интуиции, что она дура.
– Зря ты так, Федор… Возможно, что это излишняя осторожность, но жить-то хочется… Давай решать так – ни ты, ни я в квартиру входить не будем. Нужен кто-то еще. Тот, кто не может нас выдать… Геннадий тоже не подходит…
– А если Артист? Точно, Володя! Всё получится – мы ему хорошо заплатим. А провалится… Вот тогда и будем думать.
– Федор, ты прав!.. Кто не рискует, тот не живет в Швейцарии… Звони Артисту, договаривайся о встрече…
* * *
Отрабатывая свою часть плана, Павленко ровно в девять подъехал к дому на Якиманке, быстро поднялся на третий этаж, прошел в квартиру, уложил за трюмо кейс, в котором находилось ровно 230 упаковок импортного аспирина. Затем он с мечтательной улыбкой потрепал водяной матрац на кровати и умчался в сторону Внукова.
Савенков с ребятами уже полтора часа общался с очаровательной старушкой из квартиры напротив. Мария Васильевна, уверенная, что помогает знаменитому МУРу, шепотом высказывала восхищение победителям «черной кошки».
– Жеглов – он прав. Вот не подбросил бы он кошелек Кирпичу – и никого бы они не словили. И Шарапов по правилам бы ничего не сделал. И «черная кошка» еще бы детей и стариков поубивала. Нет, с бандюгами должна быть игра без правил… А мы сегодня не карманников задерживать будем?
– Нет, Мария Васильевна, – улыбнулся Савенков, – карманники для нас мелковаты.
– Ну, а стрельбы не ожидается? – озабоченно, но без страха осведомилась старушка.
– Мы их аккуратно возьмем. Тихо… Есть опыт.
– Да я вижу, вы, ребята, в возрасте. Это молодые могут: Ура! Вперед! А их – хлоп гранатой, и разбирайся потом… А дверь мне могут попортить?
– Это не бандиты, Мария Васильевна, – успокоил ее Игорь Михайлович – они жулики. Конечно, крупные жулики, но не террористы.
– Я их главного-то часто видела, но все со спины. Толстый такой, огромный. И все с разными девицами приходил… А в марте, помню, так сразу с двумя дамочками. И обе в шубах мохнатых… Это он женщин, что ли, облапошивает?
– И их тоже, – рассмеялся Савенков, понимая, что Мария Васильевна говорит о Павленко. – Активный он очень.
– Активный!.. И богатый, наверное?
– Очень богатый, – подтвердил Игорь Михайлович, стараясь быть серьезным. – Наворовал, гад.
– Вот богатый, а скупой, – вдруг вспомнила старушка. – Замок себе хороший не мог поставить. Месяц назад замок у него сломался. Я с мусором выхожу – слесарь у двери возится. Я спрашиваю: «Что, мол, тут?», а он говорит: «Хозяин позвонил, замок у него паршивый, барахлит». Я про оплату спросила, а он говорит: «Десятку обещал, скуповат хозяин». Вот я и думаю: богатые – они всегда скупые…
– А знакомый слесарь, Марья Васильевна?
– Нет. Не наш – я их всех знаю. Этот такой лысоватый, в очках и нос с горбинкой. Не грузин, а так, нос вроде ударенный. И не на слесаря, а на инженера он похож… Я еще подумала: время-то какое, сколько инженеров в слесаря подалось… И стекла у него в очках толстые. Читал, значит, много… И глаза в этих стеклах большие и умные. А у слесарей всегда пустые и пьяные.
В этот момент, дежуривший у дверного глазка Олег взмахнул рукой, и затем поднял указательный палец. Один! Одновременно из кухни подошел Илья и, сняв наушники, прошептал:
– Варвара передает – «Один-ноль».
Это значит, что в подъезд вошел один человек и больше никого на улице из его команды не обнаружено. Савенков взглянул на часы. Через тридцать секунд они выйдут на площадку, через сорок – будут в квартире Павленко. Времени нет – спросить Сергея, вызывал ли он слесаря… А если это «Телебан» был, да еще с жучками?
– Мария Васильевна – быстро на кухню! – решительно произнес Савенков. – В квартире всем молчать. В ванну его, голубчика, и разговаривать шепотом… Вперед, ребята!
Через десять секунд они уже стояли в коридоре напротив друг друга: ошарашенный, испуганный актер Липкин и три богатыря, приложившие пальцы к губам. Мол, тихо, брат.
Липкин, слава Богу, все понял… По жесту Савенкова он на цыпочках прошел в огромный совмещенный санузел. Илья поставил Липкина к стене, быстро надел на него наручники и начал снимать отпечатки пальцев. Олег сделал пять-шесть фотоснимков и врубил видеокамеру. Савенков поднес диктофон к губам Липкина и тихо начал допрос:
– Говорить негромко, но внятно. Фамилия, адрес, где работаешь?
– Липкин я, актер, Аркадий Маркович, живу на Сретенке, в переулке… Театр новый. Студия Ерофеева. Играю я там.
– Адрес?
– Паспорт в кармане… Не могу сразу адрес вспомнить.
– Идешь на дело – и с паспортом, – презрительно усмехнулся Илья. – Непрофессионально.
– Я не на дело. Меня попросили взять это… Это его квартира, Николая Николаевича. Он вот и ключи дал, и объяснил, где спрятано.
– Да нет, брат. И квартира не его. И дела серьезные. И убийства, и жульничество крупное… На вышку тянет. Повесим все на тебя!.. Живо давай адреса и телефоны сообщников. – Савенков произнес все это угрожающей скороговоркой.
– Какая вышка?! – Липкин забылся и взвизгнул. – Не надо вышки. Я актер!.. Я служитель Мельпомены. Я… Не давал он мне адреса… Нас вообще-то Геннадий познакомил, телефонист. Но его телефон я тоже не знаю. Мы с ним часто на Сухаревке в «Чебуречной» встречаемся… А Николай Николаевич сам мне звонил. – Липкин вдруг что-то вспомнил, облегченно вздохнул и выдавил из себя: – Я его сотовый знаю. В паспорте записка.
