Панин вспомнил свою поездку в Бельгию. Он привез два чемодана техники. Ехал с тургруппой поездом, чтобы упростить таможенный контроль. Как издевалась над ним Елизавета, иронизировала, высмеивала. Он привез зонтик за полторы тысячи. Усиленный, направленный микрофон-зонтик. И вот теперь этот зонтик их всех спас.
И еще не вечер – с этой штуковиной надо работать. Надо только знать, когда и на кого его направлять.
Главный вопрос – что делать с этой Галаевой, с этой сорокапятилетней «лейтенантшей»… Выпускать ее до завершения всего, до выезда – нельзя. Очевидно!
А после выезда?… Тоже нельзя…
С остальными просто: приказ об увольнении, выходное пособие, подписка о неразглашении и порядок.
А эта… Она все поняла! Она уже не поверит… после подвала… Запугать? Купить? Все очень опасно, без гарантий.
Гарантия только в одном. Слесарь за десять тысяч сделает все аккуратно. Где-нибудь в тихом лесу, в овраге, и дерном прикроет. Она одинока – искать никто не будет, но…
Телефониста Панин не знал. Слышал рассказы Лобачева, но этот телефонист был для него деталью, инструментом. Как зонтик, автомобиль, офис, магнитофон. Некий неодушевленный элемент плана действий. В нужный момент офис надо закрыть, жучки снять, телефониста убрать. Все понятно, без эмоций. но здесь…
А с этой женщиной совсем другое дело!.. Она смотрела ему в глаза, она плакала, она покорно соглашалась.
Нет, он не сможет дать команду убить… Лучше запугать! Сильно и страшно запугать. И подписку взять… Вернее – расписку. Две-три расписки с разными деталями: я, такая-то, получила деньги за работу по шантажу и вымогательству. Все осознаю и готова работать дальше… Напишет. Жить захочет – напишет. И этого бояться будет и молчать будет.
Панин успокоился и даже повеселел. Он въехал в Москву, насвистывая бравурную мелодию. Он знал, что в офисе его должны ожидать новости. Он даже не сомневался, что это должны быть приятные новости.
Здорово придумал Лобачев с этим самодуром – сразу всех одним махом… Панин никогда не был на рыбалке, но сейчас его охватил именно рыбацкий азарт: они долго и тщательно готовились, монтировали снасти, искали наживку, и вот-вот над поверхностью воды должен появиться улов. Ну не шесть, не пять рыбин, но уж три-четыре должно быть. А если ни одной?
Настроение Панина резко сменилось от бурной радости и предвкушения удачи до нетерпеливого ожидания возможного срыва, провала.
Сегодня утром истекло время ультиматума… До этого часа все объекты должны были переслать деньги в Будапешт.
По сводкам за вчерашний день настораживающих моментов не было. Правда, днем и вечером последовательно вырубили три точки: сначала у Елагиной, затем у Айрапетова и Акмеева… Это нормально. Они не могли не понять, как были получены сведения об их грехах.
Панин буквально влетел в офис. Лобачев что-то озабоченно обсуждал с Елизаветой.
– Как результат, Федор? Я места себе не нахожу. Говори скорее… Ну?!
– Частично положительно.
– Быстрее. Кто, сколько?
– Дроздов и Масловский пока молчат. Дроздов, тот просто распустил всех сотрудников на недельные каникулы.
– Дальше!
– Айрапетов и Акмеев перевели суммы в полном объеме. Иштван уже работает по дальнейшему переводу и закрытию фирм и счетов. Сумма составляет…
– Да помню я все! Как Елагина?
– Вот здесь основной вопрос. Она, понимаешь, и перевела, но не все. Пятьсот тысяч перевела.
– Но с нее три миллиона. Она нам еще два с половиной должна. Она это понимает? Ты ей звонил?
– Звонил. Вот слушай, что она говорит. Спокойно так, мудро. Я, говорит, знаю, что вы честно заработали. И сумму правильно определили. Но если все вам отдать – вы через месяц добавки запросите. Даю вам часть, через некоторое время – еще. А мне, говорит, вы ничего не сделаете. Я – курица, несущая золотые яйца. Ты, Володя, можешь ей в логике отказать?
– Да какая логика! Пусть отдает всё и немедленно. Иначе я ее с дерьмом смешаю.
– И больше от нее ни цента не получишь…
– Да не нужны мне ее деньги поганые! – Панин даже сам удивился столь абсурдному заявлению и натянуто улыбнулся.
– Вот именно, – продолжал Лобачев, – не нужны. Мы эти деньги так берем, из сострадания… Но не это главное. Она, ты слушай внимательно, предлагает встретиться. Ей нужны специалисты такого уровня для конкретной работы. И взаимная работа может ускорить решение наших финансовых вопросов.
– Ну а ты?
– Сказал – «подумаем» и повесил трубку. Дольше я не мог. И так время перебрал. Могли засечь.
Все три компаньона замолчали, напряженно разглядывая кто стены, кто крышку стола. Первым не выдержал Панин:
– Скажи, Федор, чего она от нас хочет?
– Правильно – она от нас. Еще вчера мы от нее чего-то хотели, а сегодня она от нас. Она инициативу перехватила.
– Но она за эту инициативу пятьсот тысяч долларов заплатила, – заметила Елизавета.
– Правильно! – Лобачев встал, отошел к окну, резко повернулся и начал говорить четко, методично, как профессор на кафедре: – А нам-то что делать? Рассмотрим варианты. Первое: все бросаем и перебираемся в будапештские квартиры. Денег у нас меньше, чем хотелось бы, но больше, чем могло бы быть. На одни проценты можно сносно жить. И новую фирму раскрутить хватит. Второе: встречаться с Елагиной и работать с ней.
– А риск какой! – осторожно вставил Панин. – Ее ребята тут же нас скрутят…
– Риск минимальный. Она понимает, что на встречу прибудет кто-то один, и если с ним что-нибудь – другие моментально делают выброс информации в прессу и в прокуратуру. И она теряет все… Нет, – решительно подвел итог Лобачев, – риск минимальный. Ее действия достаточно логичны. И рискует только тот, кто пойдет на встречу… А пойду на встречу я.
Панин быстро понял ситуацию, и она ему понравилась. В случае провала он с Елизаветой успевает выехать и раствориться там. Да еще получить долю Лобачева. А в случае успеха…
В любом раскладе – он в выигрыше. Так играть он любил. Он быстро начал планировать дальнейшие действия:
– Значит, договорились!.. Все начинаем подготовку к выезду. Елизавета, за тобой билеты и работа с личным составом – приказы, выходные пособия, подписки… Я готовлю эвакуацию офиса, уничтожаю технику, документы, подбираю чемодан с компроматом по всем шести объектам… По «Пауку» мы оттуда хлопнем… Ты, Федор, готовься к встрече с Елагиной. Схему разрабатывай, страховку, документы для этого, как ты говоришь… Для выброса в прессу.
– Тебе еще нужны доверенности, – заметила Елизавета. – Доверенности на продажу дачи, этих квартир, машин. Тут тысяч на двести.
– Эх, Елизавета! Дай Бог, тысяч сто пятьдесят снять. Доверенности на Караваева оформляю. Правильно, Федор?
