Впервые, за последние пять дней Славин приободрился. Голова работала ясно. Сердце забилось учащенно, но не от страха, а от азарта. Он вспоминал и примерял на «тайну» десятки эпизодов своей жизни за последний месяц. И каждый раз как в детской игре внутренний голос говорил ему: «Холодно! Ищи в другом месте».
И он искал, пытаясь вспомнить каждый свой час. Он двигался осторожно, пока на одном эпизоде не услышал внутри себя: «Теплее!»
Это было десять дней назад… Он позвонил Илье Бабкину, другу своему закадычному. С ним и с Васей Анохиным Славин десять лет назад начинал пробираться сквозь джунгли бизнеса. А пять лет назад, заработав по первому миллиону, они разбежались. Василий решил продвигаться по торговой части и вскоре заимел сеть маленьких магазинчиков под маркой «Бишоп». Он сбывал населению чайники, телевизоры и прочий товар, который можно включить в электросеть. Мысль его работала верно: хоть война, а чай люди всегда будут пить. А телевизор, так он и в Африке телевизор!
А Илья Бабкин рассудил не менее мудро: главное в жизни здоровье. Его ни за какие деньги не купишь… И с этой мыслью он построил оздоровительный комплекс, назвав его не очень оригинально, но звучно: «Аркадия».
Заведение Ильи Бабкина было не массовым, а элитным. Войти в комплекс можно было из отдельных гаражей, а внутри все разделено на секции. Так, что до шести известных личностей со своими компаниями могли одновременно оздоравливаться, не зная, кто приехал – уехал, и кто что делает за соседней стенкой.
Здоровье клиенты поправляли как традиционными методами – баня, алкоголь и женский пол, так и новомодными – солярии, экзотические массажи, водопады теплой минеральной воды.
Клиенты друг друга не видели, а Илья через комнатки с зеркальными стеклами мог видеть всех. Идею этих камер слежения за нравственностью дал Бабкину их общий знакомый Виктор Олегович Кошевой. Тогда они еще не знали, что его можно называть значительно короче – Дон.
Именно на этом воспоминании Славин услышал ободряющее: «Теплее! Ищи в этом направлении».
Итак, десять дней назад он позвонил Илье Бабкину. Позвонил, а вечером заехал к нему на пару часов. Разоблачаться и подставлять свое тело массажисткам Славину в этот день не хотелось. Они просто выпили в уютном директорском кабинете, потрепались и опять выпили. Было видно, что Илья очень занят. Он пару раз выскакивал, оставляя Славина одного, но через пять минут возвращался, разливал коньяк, выдавал пару анекдотов и опять убегал. Перед очередным исчезновением он открыл свой сейф, извлек оттуда кассету, вставил ее в видак и ускакал за дверь, сообщив с порога, что будет отсутствовать двадцать минут, и что записи интереснейшие и секретнейшие.
Славин смотрел на экран без особого интереса. Любопытно, да и только. Вот плавает в бассейне известная звезда Алла Разина. Вот ее мнут на столе культуристы – массажисты. Что тут секретного? То, что она голая. Так она же практически в бане. А в бане все равны… Он прокрутил запись вперед. Вот певец со слащавой мордой развлекается с молодыми ребятами. В чем секрет? Он сам с любой эстрады намекает, что этим занимается. Да что там намекает, прямо говорит. А на детали этой акции смотреть противно.
Славин нажал на кнопку «стоп», чуть не продавив пульт. Затем извлек кассету и направился к сейфу. Просто так пошел, без задней мысли. Из любви к порядку – надо же было поставить коробочку с голыми звездами на место.
В сейфе кассеты стояли аккуратными рядами. Каждая под своим номером. Та, которую смотрел Славин, была не из первых, но и далеко не последняя. Поставив ее не место, Глеб Васильевич уже хотел прикрыть массивную дверцу и вернуться к столу, но его заинтересовало небольшое запирающееся отделение в глубине этого толстостенного металлического монстра. Маленький секретный ящичек. Такой сейфик в сейфе.
Ключик в маленькой дверце маняще торчал. Славин повернул его два раза и открыл сейфик. Просто так открыл, без задней мысли. Из любопытства. В таких сверхсекретных емкостях хранят обычно самое дорогое, а что самое-самое для друга Ильи Бабкина? Пистолет? Письма от любовницы, перевязанные розовой ленточкой?
Славин открыл сейфик и даже огорчился. Его фантазия не ожидала такого простого решения. Там лежали две обычные видеокассеты. Только нумерация немножко другая. На одной русскими буквами было написано «Икс – три», на другой – «Икс – пять».
Первая мысль, которая пришла в голову Славину: «Значит, есть и другие иксы. Как минимум один, два, четыре».
Вторая мысль: «А не посмотреть ли мне на этих иксов?»
Славин вспомнил, как протянул руку за кассетой… В этот момент, как знак свыше, за окном поезд промелькнул локомотив встречного состава. Вагон заметно тряхнуло и купе наполнилось противным звуком паровозного гудка.
И именно в этот момент внутренний голос подсказал Славину: «Горячо! Сейчас будет совсем обжигающе…»
Он продолжал вспоминать…
Человек на экране долго стоял спиной. Потом появилось еще несколько человек обоего пола… Находившиеся в зале разговаривали, но слов нельзя было разобрать, мешал маленький водопадик, бурливший в бассейне слева… Сначала все на экране были в легкой одежде. Потом без нее. Потом началось такое!
Каждый из присутствовавших на оргии по несколько раз попадал под крупный план камеры. Но Славин узнал лишь одно лицо. Фамилии тогда он так и не вспомнил, но это был крупный деятель. Не первое лицо в государстве, но и не десятое. Эту физиономию показывали в новостных программах ТВ если не семь, то уж по пять раз в неделю. И проявляй Славин больший интерес к политике, он сразу бы вспомнил этого фрукта, его фамилию, должность…
Илья Бабкин появился, когда действо на экране было в самом разгаре. Он подскочил к телевизору, выключил видак, извлек кассету и, пряча ее за спиной, рванулся к хранилищу «секретных материалов». Спрятал, все проверил и запер сначала сейфик, а затем сейф. Распустив галстук и расстегнув ворот рубашки он вытянул массивную цепь с крестом и к ней пристегнул маленький ключик. Два других ключа он положил во внутренний карман пиджака и застегнул его на пуговицу.
Смущенный Славин попытался заболтать ситуацию:
– Ты еще обижаешься, Илья? Это я должен обижаться. Я к тебе в гости, а ты меня бросил. На целый час ускакал куда-то. Пришлось самому себя развлекать.
– Зря ты это сделал, Глеб… Ты обе кассеты смотрел?
– Да хоть бы и две. Мне твои клиенты из высших эшелонов власти без надобности. Нормальные они, живые люди. Я и не такое могу вытворять, если захочу.
– Ты только, Глеб, не говори об этом никому, особенно Дону… Так ты обе кассеты смотрел?
– Какие кассеты? Ты намекаешь, что я у тебя что-то смотрел? Не помню я такого… Или не было ничего, или у меня от твоей кислой рожи всю память отшибло… Давай коньяк пить и о приятном говорить.
И они выпили. И очень много.
Славин действительно забыл об этих кассетах. Или почти забыл…
И не говорил он о них никому. Или почти никому.
