– Так у вас в поезде брачная ночь была?
– Да. И очень даже романтично. Не как у других. Нам даже завидовали.
– Верно, Наташа. Я тоже вашему мужу завидую… И чем вы собираетесь заниматься в Москве?
– Хотели в актеры поступать. А пока работать будем.
– Где?
– У вас! Нам Сережа сказал, что это можно, что вы нам поможете.
– Но он сообщил, чем я занимаюсь?
– Нет, Виктор Олегович. Только сказал, что работа у вас ответственная и секретная. Так мы на все согласны.
– Это Ракитский правильно сказал. Работа у меня очень ответственная. И секретная. Проговорился – и возвращайся в Полтаву. Малой скоростью.
Дон не успел развить свою мрачную шутку. Он встрепенулся от звонка. Он уже перестал его ждать. Тем неожиданней прозвучала трель сотового телефона.
Этот разговор не предназначен для посторонних ушей. Дон и направился в угол кабинета, к двери, которая вела в его личную комнату отдыха. Были слышны только первые фразы:
– Наконец! Не тяни резину, Шкаф… Это точно?! Сам видел? Молодец! Теперь давай подробности…
Дон исчез за дверью и молодожены опять переглянулись. Роман кивнул и Наташа рванулась к Ракитскому.
– Ой, Сережа, какой приятный человек Виктор Олегович. Просто душка! Я так люблю толстых и лысых. Жаль, что мой Роман не такой… Сережа, пойдемте к окну. Здесь Кремль виден? Какие дома высокие. Это что?
– Это Новый Арбат. Кремль правее…
Роман понял, что минута у него есть. А больше и не надо… Он вытащил из кармана деревянный прямоугольник, оторвал защитную бумажную полоску и, наклонившись, приклеил узкий брусок под стол Дона. Освободившись от забот, он подошел к окну:
– Смотри, Наташа, ресторан «Прага» отсюда виден. Серебряную свадьбу там празднуем.
Дон вернулся в приподнятом настроении. Шкаф трижды ему поклялся, что работу выполнил честно. И связи подчистил. И свидетелей нет. Молодец!
Гости заметили перемену в настроении Дона и тоже заулыбались. Хозяин достал виски «Белая лошадь» и подал знак Ракитскому: «Разливай».
– У меня, ребята, радостный день сегодня. Большое дело я задумал, но из-за пустяка все могло сорваться. И вот сейчас мне сообщили, что этот пустяк ликвидирован, устранен с дороги. Можно смело двигаться вперед… Выпьем за сегодняшний успех!
Ракитский выпил с удовольствием, делая вид, что хорошо понимает тайный смысл несвязного тоста шефа.
Молодожены догадывались о причинах радости Дона, но делали вид, что ничего не поняли… Если все так, то их миссия выполнена. Если сегодня погиб клиент адвоката Романа Поспелова, то всякий смысл потеряли и обязательства перед ним. Значит можно опять сменить паспорта и окунуться в медовый месяц.
* * *
Пока ему защелкивали наручники, Олег лежал на спине. Под тусклым светом из окон бывшего дома Гиви Пипия можно было рассмотреть лица захвативших их бандитов. Рассмотреть, но не запомнить. «Странно, – подумал Олег. – Они все на одно лицо. Дети гор. Орлиные злые глаза, густые усы и недельная щетина. И еще – блуждающая улыбка превосходства».
Подталкивая автоматами, их повели по тропинке вниз, к дому. Можно было только удивляться поведению Татьяны. Где нормальная женская реакция? Где истерики, где мольбы и слезы? Она шла с гордо поднятой головой, как плененная партизанка из старых фильмов.
Путь был недолгий: пять минут по пологой тропинке, калитка в задней части забора, двадцать шагов по двору и десять ступенек вниз, в подвал.
Конвоиры спускаться не стали. Скрипнула и закрылась дверь, лязгнул замок и наступила полная темнота. Кромешная!
Олег сделал два шага вперед и наткнулся на стол. Он хотел двинуться налево, но из дальней части подвала его остановил хриплый голос с характерным грузинским акцентом:
– Осторожно, друг. Там на ящике ведро с водой. Не разлей… Вас двое?
– Да.
– Я по шагам узнал. В темноте слух обостряется… Давайте знакомиться. Ты откуда, друг?
– Я из Москвы. Олег Крылов.
– А девушку как зовут?
– Татьяна Сергеевна.
– Тоже из Москвы?
– Почти. Она из Протвино. Это городок под Москвой.
– Татьяна из Протвино? Не может быть! Татьяна Пронина? Как приятно… Таня, это я, Гиви Пипия.
Послышался скрип топчана. Олег понял, что Гиви встал, но обращается теперь не к ним, а еще к кому-то, лежащему рядом:
– Вставай, друг! Радость у нас. Гости пришли… Вставай! Нехорошо лежать, когда красивая женщина рядом стоит… Здесь, ребята, еще один мой друг. Новый друг. Сутки всего здесь живет. Не привык… Он тоже из Москвы. Знакомьтесь – Глеб Славин.
Утром сквозь маленькое подвальное окошко, заросшее со двора травой, пробился даже луч солнечного света.
Почти вся ночь прошла в разговорах, а потом отсыпались до полудня. Их никто не тревожил. Гиви, хорошо знавший график бандитов, сразу сообщил, что предстоящий день будет праздничным: ни работы, ни допросов, ни побоев.
Все четверо были в наручниках, но это не помешало накрыть стол по случаю торжества встречи. Были поданы три блюда: абрикосы, сухари, вода.
Ни Олег, ни Татьяна не решились рассказать Гиви о смерти жены. Зато остальные свои приключения они изложили как веселую поездку к морю. Был создан шутливый настрой и Славин свою историю представил как юмористический рассказ. Действительно смешно: его ловко разыграли, напугали, разорили, пытались убить, а он от всех убежал и отдыхает у моря. «Я от Дона ушел, я от Шкафа ушел и от вас чеченцы убегу».
Все смеялись, но временами чувствовалось, что смех нервный. Все нормально, но мешали два обстоятельства: они в плену и где-то рядом бродит Шкаф, жаждущий убить Славина…
Под вечер к ним зашли двое. Так, без цели. Не столько на пленников посмотреть, сколько себя показать. Новенький камуфляж, небрежно закинутый за спину автомат, нож и пару гранат на поясе. Красиво! В город во всем этом выходить нельзя, но и не показать никому невозможно.
В подвал они вошли, как на подиум: вальяжная походка, разворот, пауза. Не хватало ритмичной музыки и аплодисментов зрителей. Покрасовавшись, боевики собрались уходить, но Гиви, как старожил, попытался с ними заговорить:
– Уважаемые. Не очень хорошо получается. Зачем женщину в наручниках держать? На Кавказе так не принято.
– Женщину? Где ты видишь женщину? Мы еще выясним завтра, чем эта старая карга около дома занималась. Воровка она или шпионка… Женщина? Да на такую ни один мужчина не посмотрит.
Говоривший сделал две огромных ошибки. Татьяне нельзя было говорить такое. Ни о ее возрасте, ни о красоте… Вторая ошибка: он повернулся к ней спиной… Она наклонилась и подняла с пола первый попавшийся под руки предмет. Это была лопата.
