И Олег, и Гиви видели все, но слабым звеном оказался Славин. Он отступил на шаг назад, глаза округлились от ужаса.
Боевики обернулись. Старший, стоявший в полутора метрах от Татьяны, успел поднять голову вверх и на долю секунды замер, наблюдая, как к его лбу стремительно приближается сельскохозяйственное орудие.
Удар был мощный. Если бы Татьяна развернула лопату ребром, могла бы и разрубить мужика пополам. Но она припечатала его плоскостью. По бровям и орлиному носу.
Второй боевик начал лихорадочно сдергивать с плеча автомат. Но руки дрожали, ремень зацепился за нож на поясе и орудие с глухим звоном упало на пол. Он наклонился, подставив шею под удар Гиви.
Олег, схватив автомат за ствол, с трудом вытащил его из-под упавшего бандита. Тот замычал и начал подниматься. Гиви его послал в нокдаун и на восьмой минуте чеченец встал, пытаясь сосредоточить взгляд на противниках.
Славин предусмотрительно отскочил еще на пару шагов назад и вжался в стену.
Олег размахнулся и впечатал прикладом чуть повыше уха.
Боевик рухнул. Для него это был уже не нокдаун. И не нокаут. Это был полный конец…
В наручниках трудно шарить по чужим карманам, но найти ключи было необходимо… Проявив уважение к женщине, первой от оков освободили Татьяну. Потом она взяла ключи от наручников и гордо заявила мужчинам: «Я сама вас освобожу».
Прибитый лопатой бандит был еще жив. Добивать не хотелось. Ему соорудили кляп, раздели, связали и положили на топчан рядом с трупом. Обоих прикрыли тряпками, выполнявшими роль одеял. В последнем действии было мало смысла, но сделали, как сделали.
Последние два года Гиви очень переживал, что его держат в подвале его же собственного дома. Обидно! Сейчас это пригодилось. Он знал, что дверь в подвал соседствует с теплицей. За ней их не будет видно. Потом они поползут по канаве. Весной она как горный ручей, а сейчас грязный окопчик, который ведет под забор на соседский участок. А у того старая гнилая ограда с тремя дырками на каждом погонном метре.
Обнаружить их отсутствие могли и через пять часов, и через пять минут. Надо срочно скрываться. Но куда? Вперед и вверх в горы – глупо. Вниз на трассу – еще глупее. Там они будут на виду у десятков глаз и именно там, по дороге к границе их будут искать.
Они спустились немного вниз и оказались на полотне железной дороги. Еще ниже шел ряд санаториев, потом проспект, а за ним Приморский парк. Гиви с тоской посмотрел на рельсы ведущие к Адлеру и повернул в другую сторону: на юг, в Сухуми. Понимая возможные вопросы, он пояснил:
– Они знают, что нам надо в Россию. И ловить нас будут у границы. А мы пойдем другим путем. Верно, Татьяна?
– Не знаю… То, что мы идем подальше от границы, понятно. Но куда? Есть у тебя, Гиви, стратегический план?
– Нет плана. Я просто так гуляю… А у тебя, Татьяна, есть план?
– Есть! Первое – мне надо помыться и платье постирать. Хожу, как старая карга… Второе – мне надоело плестись по шпалам…
– Это не план.
– Слушайте дальше… Гиви, здесь есть платформа с названием, как у греческой богини. Горгона или Минерва.
– Цихерва. Река так называется.
– Именно. Платформа за мостом. А перед рекой на проспект выходит фотоателье. Есть такое?
– Ты все знаешь, Татьяна. Я в этом ателье всей семьей был.
– Так вот, главный фотограф в этом заведении мой друг. Я вчера с ним познакомилась. Приглашал погостить. Он там же и живет, в пристроечке.
– Так это он тебя одну приглашал. А нам откажет.
– Я попрошу, не откажет. Мне еще ни один мужчина не отказывал.
– И правильно! Сегодня один попытался, так ты его лопатой…
Они отошли от дома Гиви всего на триста метров. И до моста через реку Цихерва оставалось не больше. До сих пор они не встретили ни одного человека. Этот был первым. Он шел первым и приветливо махал рукой.
Татьяна первой узнала его. Она йокнула и спряталась за Олега:
– Это он! Тот самый бугай.
Славин тоже узнал его и спрятался за Гиви:
– Это он! Это Ваня Шорохов из охраны Дона… Они зовут его Шкаф.
Его легко было узнать по фигуре. Он же с пятидесяти метров не мог определить личность грязных лохматых субъектов. Но расстояние сокращалось.
Олег, не оборачиваясь, скомандовал:
– Мы с Гиви пойдем вперед. А вы спускайтесь с насыпи и замрите вон у того дерева. Он не должен видеть ваших лиц.
– Так что нам делать?
– Целуйтесь.
– Как?
– Крепко… Пойдем, Гиви. И говорить с ним буду только я. Ты уж извини. Потом все объясню.
Шкаф понимал, что он на чужой территории. Здесь нельзя внаглую права качать. Тем более, когда навстречу идут двое с автоматами:
– Простите меня, люди добрые. Сам я человек не местный. Дом один ищу. Заблудился.
Олег не торопился. Он дал знак Гиви и тот отошел на три шага в сторону и передернул затвор. Получилось очень солидно.
– Чей дом ищешь? Говори.
– Раньше в нем Гиви Пипия жил. Мне адрес не сказали. Только так – общее направление.
– Знаю я этот дом. Вчера там был.
– Вчера?! Может и этого типа там видели?
Шкаф протянул Олегу фотографию Славина. Гиви подался вперед и посмотрел на снимок:
– Не видели мы такого. Не знаем его, и знать не хотим.
Олег осуждающе посмотрел на Гиви и многозначительно улыбнулся Шкафу:
– Мой друг его не видел. А я видел. Даже знаю, где он сейчас. Но информация дорого стоит.
– Сто баксов.
– Двести долларов. И не фальшивых.
Шкаф передал Олегу две зеленые бумажки. Тот понюхал их, посмотрел на свет, помял, прислушиваясь к хрусту, и удовлетворенно положил в карман:
– Мы тебя проводим. Сам не найдешь.
Они вернулись к дому Гиви, к своей тюрьме, из которой бежали двадцать минут назад.
Пролезть под забором Шкаф не смог. Пришлось подкапывать канаву.
За теплицей они привстали, и Олег указал на дверь в подвал:
– Там они. Твой и еще один. На топчанах лежат связанные. Спят все время.
Шкаф с завистью посмотрел на две гранаты, висевшие на поясе Олега. Очень не хотелось убивать Славина голыми руками.
– Продай гранату.
– Еще сто долларов.
– Договорились. Держи!
Они расползлись в разные стороны. Олег – на соседний участок, где его ждал ничего не понимающий Гиви, а Шкаф, сжимающий в руке свежекупленную гранату, к подвалу.
Он спустился на три ступеньки, привыкая к полумраку… В центре стол, а на нем, непонятно почему, лежит лопата. Слева в дальнем углу топчан, а на нем две накрытые мешковиной фигуры. Судя по храпу, спят.
