Первым делом был осмотрен багажник. Потом следователь выгреб содержимое бардачка, загрузил его в пакет и опечатал.
Последним на свет появился кейс с заднего сидения. Сверху было видно, как следователь открыл замки, заглянул, замер и вдруг быстро захлопнул крышку… Подходящего пакета не нашлось. Дрожащими руками он перевязал кейс, пластырем приклеил концы веревки к стенке и попытался прижать к этой неровной поверхности свою печать.
Дон хмыкнул и ткнул Ракитского большим пальцем в бок. Потом он мимикой и жестом объяснил свою радость, сообщив, что следователь наверняка жулик, что деньги из кейса осядут у него, а не в вещдоках. Словами Дон сказал только одно:
– Ты пойди, Сережа, и так неназойливо выясни фамилию этого следака. Завтра мы с ним встретимся.
Возле милицейской машины Ракитский убедился, что Дон прав. И даже очень прав. Следователь Вася Максимов все вещдоки забросил в багажник, а кейс из рук не выпускал. Ему надо было опросить преследователей и он пытался выдавить из себя хоть один дельный вопрос:
– Товарищ капитан, а водителя точно в машине не было?
– Когда она упала, то точно не было.
– А раньше?
* * *
Никто не собирался его искать! Они просто не знали, что он попал в западню…
Сразу за крутым поворотом Свирин притормозил, вывалился из машины и нырнул в придорожные кусты.
Почти сразу же мимо пронеслась милицейская «Волга» и послышался скрежет падающей вниз бледно-зеленой четверки, которую Свирин угнал за час до встречи в Херсонесе.
Еще через минуту послышался визг тормозов машины, за рулем которой сидел тот самый клофелинщик из севастопольского поезда. С него начались все неприятности Свирина.
Оставаться за придорожными кустами было глупо, но и двигаться было некуда. Почти с трех сторон отвесные скалы, а на дороге люди, с которыми очень не хотелось бы встречаться.
Свирин под прикрытием кустов пополз по пыльной полоске между дорогой и скалами. Он очень удивился, заметив в расщелине тропинку, ведущую вверх. За каменным валуном его не могли видеть с дороги. Он приподнялся и полез вверх.
Любая тропинка куда-нибудь приводит. Эта вела в тупик. На десятиметровой высоте все завершилось площадкой с детскую песочницу. Дальнейшее восхождение требовало веревок, крюков, альпенштоков и альпинистских навыков. Ничего из этого Свирин с собой не имел.
Он лег на площадку и в амбразуру между двух камней наблюдал все: и приезд следователя, «скорой», журналистов, и осмотр аварийной машины… Свирин усмехнулся, когда очкастый следователь открыл кейс с куклами. Было заметно, что он принял пустышку за полновесную валюту.
С заходом солнца машины разъехались. Спустившись с площадки и перебежав дорогу Свирин начал еще один большой спуск к морю, к диким пляжам у мыса Сарыч.
Сюда приезжали многие, но не для того, чтобы жить в палаточных городках. Каждая парочка старалась поставить свой брезентовый домик поближе к морю, но подальше от других.
Два раза Свирин срывался на сыпучих каменистых склонах и катился вниз, при этом значительно быстрее приближаясь к цели.
Пляж был не только дикий, но и нудистский. Таких мест в Крыму много. Обычно они в укромных уголках и там все голо, но пристойно. Здесь же у самого моря развели костер, через который с визгом перелетали обнаженные тела разного пола. Картина напоминала шабаш ведьм с приглашенными на него чертями.
Свирин оценил свою одежду. Ткань там еще присутствовала. Но больше было пыли, колючек и дыр.
Он сбросил с себя все и, замаскировавшись под нудиста, вышел на пляж и встал в очередь для полета под костром.
Жители общины менялись настолько быстро, что на новичка никто не обратил внимания. Без трусов, значит, свой!
Свирин же пытался рассмотреть новых соплеменников. Но и это не вызывало подозрения. На женщин он не смотрел. Его интересовали только мужские лица.
Вдруг раздался крик вождя или шамана. Движение на пляже прекратилось и зазвучал неизвестный Свирину гимн про природу, свободу и любовь. На последних словах все бросились в воду, как пионеры по команде вожатого.
Свирин уже выбрал подходящую и очень похожую на него физиономию. Но парень постоянно нырял, менял партнерш и скакал как шарик под стаканчиками наперсточника.
Ночное купание было, очевидно, финалом традиционного ритуала. Выбравшись на берег парочки быстро разбредались по своим палаткам.
Лежать без одежды на сухой и колючей траве было противно. Свирину все время казалось, что под ним копошатся жуки, пауки и прочая нечисть. Но, наблюдая за палаткой жертвы, надо было ждать, пока заснет весь табор.
Продвигаясь к цели Свирин прихватил у костра загнутый кусок арматуры, выполнявшей роль кочерги.
Под шум ночного прибоя и в десяти метрах нельзя было разобрать, что происходит в «его» палатке. Только приложив ухо к брезенту он понял, какая активная жизнь идет внутри.
Распахнув полог, Свирин просунул в палатку голову и зловеще зашептал:
– Не орать и не двигаться! Зажги фонарик… Понятно. Слезай с нее и повернись. Оба легли на спину, руки под себя, ноги на ширине плеч… Тебя как зовут?
– Вася.
– Где твой паспорт, Вася?
– Там, в сумке, в кармашке.
– Не дергайся, Вася! Я сам возьму… Так, Строгов Василий Андреевич… Я там у тебя, Вася, сотовый телефон заметил. В Москву можно позвонить? Всего два звонка.
– Конечно можно. Только его включить надо. Мы с Надей батарейки экономим.
Свирин набрал свой домашний московский номер. Аппарат издавал еле слышные гудки вызова, но беседа со страшным громилой началась:
– Привет, Паук. Запиши адресок: Пющиха, восемь, пятнадцать. Там живет мальчик Вася Строгов двадцати пяти лет. У него есть подружка Надя… Записал? Так вот, если они обратятся в милицию о пропаже паспорта раньше, чем через десять дней, то ты их убей… Конечно, обоих! Но только, если настучат. А так – пусть живут.
Потом Свирин набрал номер Сергея Мартова:
– Ты мне очень нужен здесь. У нас проблемы… Жду каждый полдень у льва-дракона. Лучше, если ты будешь завтра…
Игра явно не заладилась. Впору бросить все, ехать в аэропорт и лететь в Москву. Дон так и сделал бы, будь он один или с кем-нибудь из своих бойцов. Но перед Ракитским проигрывать не хотелось. Парень он молодой, однако – настоящий артист. А значит и профессиональный зритель.
Шанс на успех был маленький, но он был. И при всем случившемся Дон пытался держать хорошую мину:
– Еще не вечер, Сергей. Мы еще повоюем. Пока не так все страшно. Какие у нас минусы?
– Роман погиб. Наташа на медовом месяце вдовой осталась.
– Это действительно нехорошо. Но не очень! Вдова пока под присмотром у Бабкина. К мужу еще привыкнуть не успела. Детей нет. Так что, все складывается отлично. Дадим ей премию и вернем назад в Полтаву… Какие еще минусы ты видишь?
