Из предварительного осмотра места преступления следует, что
сначала пришедшие и хозяин мирно о чем-то беседовали, но затем вспыхнула ссора,
в результате которой Ивлеву нанесли несколько ударов по голове. Но на этом
преступники не остановились, банкир Ивлев был задушен, когда находился без сознания.
После этого убийцы покинули его квартиру. Все вещи и ценности покойного
находятся на месте, значит, убийство совершено не с целью грабежа.
Следственная группа предполагает, что убийц было двое. Когда
один из них разговаривал с банкиром, другой нанес ему удар. Перед следствием
стоит нелегкая задача по выявлению тех, кто совершил преступление.
Связано ли оно с бизнесом, которым занимался покойный, или
совершено на бытовой почве? Мы ждем от наших правоохранительных органов
скорейших результатов в раскрытии этого преступления.
Губернатор области, который был другом покойного, заявил
журналистам, что возьмет дело под свой контроль".
Вот и все. Коротко и ясно. Неизвестные убийцы. Ирочка не
стала включать в статью то, что удалось раскопать Яше Лембауму. Банкира не
просто удушили, накинув ему веревочку на шею. Убийца душил его гитарной
струной. И совсем не факт, что банкир был в это время без сознания. Страшная
смерть. Но каким хладнокровием должен обладать убийца!
Однако, если разобраться, взглянуть на события непредвзято,
то именно к такому финалу все и шло. Жило во мне какое-то предчувствие, что не
кончится это добром. А началось все с той проклятой выставки, на которую мы с
Гертом попали, в общем-то, случайно. Можно сказать, что я видела, как соткалась
ткань преступления. Убеждена, что убийца тоже был там. Значит, точка отсчета —
выставка в «Галерее искусств». Нет, пожалуй, все началось немного раньше. С
моей встречи со старым приятелем. Нет, еще раньше, с того дурацкого задания,
которое мне дал Пошехонцев, когда я, ничего не подозревая, вернулась из
командировки. Настроение было не сказать, что радужное, но неплохое. Съездила я
весьма удачно…
* * *
Шум, гам, тарарам, цунами и тайфун в одном флаконе, вернее,
в одной редакции газеты «Вечерние новости». Хлопают двери, туда-сюда снуют
сотрудники. Что-то выясняют, что-то доказывают на ходу. Сумасшедшее броуновское
движение в самом неприглядном виде, когда каждая частица мнит себя значимой
величиной. Оно напоминает разом и известное столпотворение в знаменитом библейском
городе, и час пик в токийском квартале Сюндзюку. Не знаю даже, какой из двух
катаклизмов хлеще.
И все это моя родная редакция на бывшей улице Луначарского,
а ныне на проспекте Архитектора Клинского. Подозреваю, что молодому поколению,
живущему на упомянутом проспекте, неизвестен как первый, так и второй. Впрочем,
старики еще могут вспомнить, кем был нарком Луначарский, но чем прославился
Клинский… Это уж извините. Но наша редакция, несмотря на такой
малопривлекательный адрес, прочно обосновалась именно здесь, в двухэтажном
здании из серого камня, бывшей резиденции Васьки Панкратова, негласного хозяина
всего района в кратковременный период власти разудалых нэпманов. Панкратов
много чего успел наворотить, успел бы и больше, но был прищучен ГПУ и отбыл на
продолжительный отдых на солнечные Соловки. Дом сразу стал государственным
учреждением и сменил много хозяев: от приюта для слабослышащих детей до
инспекции грунтовых вод города Ленинграда. И каждый следующий хозяин приводил
дом в еще более плачевное состояние, чем предыдущий. Дом ветшал, потихоньку
разваливался, пока Сан Саныч Куликов, официальный хозяин района в брежневские
времена, не утвердил бумагу "О переходе здания в ведение редакции
«Вечерние новости» и не заверил ее своей витиеватой закорючкой. Он же
сподобился выдать и другую бумагу — о ремонте здания, поэтому, как только чуть
подсохли краска и клей, а на стенах высохли обои, в дом заселилась шумная
журналистская братия.
С тех самых пор и по сей день редакция влачит жалкое
существование в серокаменной двухэтажке без всякой надежды на улучшение
производственных условий. Впрочем, журналисты, люди закаленные сверх всякой
меры житейскими невзгодами, творческими кризисами и повальным алкоголизмом
(который по праву можно считать отличительной родовой чертой), не жаловались и
работали не покладая рук и перьев, чтобы привлечь читателя какой-нибудь
сенсационной лабудой.
А сенсаций в нашем городе всегда хватало. Недаром Северную
Пальмиру как только не величают: и криминальной столицей России, и столицей бандитских
группировок, и столицей воровских авторитетов, и столицей различных аномалий, и
столицей европейской моды (хотя это только с оговорками и натяжками), и
столицей настоящего русского кино (читай: кондового, неудобоваримого и
настолько самобытного, что впору зрителям давать деньги, чтобы они согласились
просмотреть все эти опусы), и столицей настоящей рок-музыки (с этим можно
согласиться), и столицей черт еще знает чего.
Но благословенный Питер, несмотря на все эти ярлыки, гордо
стоит на болотистой почве и не устает выдавать сенсации, теребящие сонное
сознание обывателя, не давая ему хоть сколько-нибудь расслабиться. Наша газета
тоже играла не последнюю роль в возбуждении чувствительных к скандалам зон
потенциального читателя и смело загружала его сногсшибательной информацией.
Толчея, царящая в редакции, — это нормальное рабочее
состояние. Вот если бы все вдруг замерли, как восковые болванчики
многочисленных подражателей мадам Тюссо, этой жрицы смерти, которая не боится
напоминать о ней живым, тогда бы я удивилась.
На моем столе, как обычно, завал. Мусорный Монблан и Эверест
отходов бумажной продукции. Горные образования периодически появлялись
благодаря стараниям моей коллеги, так как ее стол тесно придвинут к моему, а
своего стола ей тоже, как обычно, мало. Вот и скапливается все нужное и
ненужное на моем столе.
Подойдя, я решительно столкнула бумажные горы на пол. Кому
понадобится, тот подберет. Уселась на стол, вытащила пачку сигарет «Parlament»
и закурила. Голова Лильки тут же появилась из-за компьютера.
— Чего шумишь? — сонно спросила она.
— Бумага свалилась, — ответила я, спихивая на пол
бумажные остатки.
— С ума сошла? Это же материалы для работы.
Знаю я ее работу. Кое-что нароет из газет, кое-что скачает
через Интернет, и нате, получите, пожалуйста, готовый материал о романе Барбры
Стрейзанд и Ричарда Гира. Или о помолвке, свадьбе, разводе (нужное
подчеркнуть). Плевать, что нет и словечка правды, плевать, что вся статейка —
просто чушь собачья, но читателям такая пикантная закуска «Из жизни звезд»
очень нравится после смачных новостей о работе депутатов и кровавых
подробностей криминальной хроники. Пресные сообщения о спорте подлакируются
сладеньким. А на сладенькое, как обычно, новости культуры, чем, собственно, я и
занимаюсь вот уже без малого десять лет.
За это время изменилось очень многое. Наступил новый век.
При этом один социальный строй благополучно дал дуба, а на смену ему явился
другой — весьма молодцеватый, наглый, зубастый. Соответственно, при нем могут
преуспевать такие же молодцеватые, наглые, зубастые, те, кто сумел вовремя
пошевелиться и обеспечить себя приличным капиталом. Остальным же осталось
прозябать, как и раньше.
