— «Это так привлекает нашего читателя». А теперь, стало
быть, не привлекает?
— Все, что касается Дианы, должно быть идеально белым.
Неужели не понятно? И за это главный получает от неизвестного дядьки энную
сумму. Вот и пытается теперь подделываться под заказчика.
— Ладно, Ирочка, — я поднялась, — спасибо,
что просветила, пойду отдам Илюше материал. Разведаю его настроение, посмотрю,
что и как.
— Дерзай. — Ирочка вздохнула каким-то своим мыслям
и тоже направилась к выходу.
Лилька сидела все такая же хмурая и надутая за своим столом
и лениво тыкала одним пальцем в клавиатуру. Периодически она уничтожала все
написанное и принималась за работу снова. Я решительно взяла стул и уселась
возле нее.
— Это я виновата, Лилька, — сказала я, глядя на
высоко взбитые светлые волосы коллеги, — но если разобраться, то не так уж
и сильно.
— Ах, не сильно. — Она резко повернулась ко мне, и
в ее зеленых глазах замерцали огоньки. — Выходит, это я во всем виновата?
— Нет, не ты, — я старалась не пасть хладным
трупом под испепеляющим взглядом взбешенной мегеры. — Во всем виноват
Пошехонцев. Я сообщила тебе только достоверные факты, в этом можешь не
сомневаться, я также не сомневаюсь, что ты сделала отличную статью, но
кое-кто, — я мотнула головой в сторону кабинета главного, — не хочет
об-лажаться перед состоятельным заказчиком. Поэтому у твоей статьи не было
шансов появиться в «Вечерних новостях» именно сейчас. Но знаешь, Лилька, —
продолжала я, видя, что она постепенно перестает пылать праведным
гневом, — возьми-ка свой материальчик и отдай его в другую газету. Сразу
убьешь двух зайцев: и с Илюшей рассчитаешься, и деньжонки какие-никакие
получишь. А еще и над нашей дивой посмеешься.Как тебе моя идея?
Лилька закусила губу, переваривая услышанное, потом
посмотрела на дверь кабинета Пошехонцева, прошептала мстительно: «Ну ладно» — и
потянулась за сумочкой.
— Тут у меня телефончик один был, — объяснила
она, — так, на всякий случай. Вот он теперь и пригодился.
Лилька достала записную книжку и отправилась к телефону, а
я, с чувством выполненного долга, — к Пошехонцеву.
Но у него я задержалась совсем недолго. Хмурый и мятый сверх
всякой меры, Илья Геннадьевич морщился, как от зубной боли, разглядывая меня.
Его просто передернуло, когда я сообщила про готовый материал.
— А он приличный? — подозрительно поинтересовался
главный.
— А как же, — обиженным тоном произнесла я. —
Читайте сами.
Илья перекосился, подпер рукой щеку и забегал глазами по
строчкам.
— Вроде ничего, — наконец выдавил он, — хотя
можно было бы и поинтереснее, а то несколько суховато.
— Так это ведь от специфики статьи зависит, —
бодренько парировала я. — В следующих, конечно, будет более живо, так как
я хочу перейти сначала к парижским домам, а потом переключиться на наш.
— Хорошо, — энтузиазма у главного не
прибавилось, — это я возьму, но чтобы и дальше все было прилично.
— Я не пишу похабщины, — я притворилась
возмущенной, — и грязных намеков у меня тоже не бывает. С чего это вдруг
такие инсинуации?
— Я ничего страшного не сказал, — Илюша пошел на
попятную, — просто предупредил на всякий случай.
— Учту ваши пожелания, Илья Геннадьевич, — сказала
я и отправилась к выходу.
Делать в редакции мне больше было нечего, и я с чистой душой
собиралась ее покинуть, видя, что и Лилька, довольная и разгоряченная, куда-то
собирается.
— Он еще попомнит, — проронила она и исчезла за
дверью.
Не успела я уйти, как появившийся Гера Газарян, буркнув всем
приветствие, прошмыгнул в каморку дяди Сережи. Мне стало стыдно, я ведь так и
не удосужилась поблагодарить его. Поэтому, дождавшись, пока Гера снова
появится, направилась к мастеру — золотые руки.
Дядя Сережа что-то снова мастерил. На тонкую рамочку он
приклеивал маленькие дощечки разной длины, толщины и окраски. Подобранные одна
к другой, они составляли различные картинки. Посмотрев немного на поделки
мастера, я неизвестно зачем спросила:
— А керамикой вы никогда не пробовали заниматься, дядя
Сережа?
Воронцов выронил очередную дощечку, которую собирался
приклеить, и спросил странно севшим голосом:
— А почему ты спросила, золотце?
— Так просто. Я тут на выставке была недавно. Смотрела
на керамику. Очень понравилась одна ваза, широкая такая, с вытянутым горлышком.
Представляете, их делали только для того, чтобы поставить одну ветку цветущей
сливы.
— Такие вазы называются мэбен, — сказал дядя
Сережа глухим голосом, а я чуть не упала со стула.
В каморке у Воронцова я просидела до самого вечера, пока
появившийся Герт не вытащил меня оттуда. Я ни за что бы не поверила, если бы
мне сказали раньше, что столько человек может интересоваться дальневосточным
искусством. Но тут все было гораздо проще.
Один из сыновей дяди Сережи увлекался керамикой, занимался у
хорошего мастера, готовил свои работы для выставки. Но затем появился один
неприятный тип со своей подружкой, интересующийся подобным искусством. Девица,
хоть и молодая, но достаточно опытная, быстро соблазнила парня. Ее покровитель
предложил организовать совместную выставку. Сын дяди Сережи не согласился, и
вскоре его изделия были похищены.
Но через некоторое время всплыли вновь уже на персональной
выставке одного мастера. Парень ничего доказать не смог, его же еще и обвинили,
что он из зависти клевещет на достойного человека. Девица только посмеялась над
неудачником, сказав, что впредь он будет умнее. Так бы, возможно, и произошло,
только парень не выдержал, покончил жизнь самоубийством. А младший сын Сергея
Валентиновича Воронцова пошел работать в правоохранительные органы, чтобы
«выводить на чистую воду всякую мразь». Порыв, конечно, благородный, да и мотив
понятен. Мне было жаль погибшего сына дяди Сережи. И даже Герту не хотелось
рассказывать об этом. На сейшн мы безнадежно опаздывали…
* * *
Но когда мы все же добрались до старенького кинотеатра
«Ракета», выяснилось, что начало концерта задерживается. Обычное наше
раздолбайство. Я не припомню ни одного концерта на своем веку, который бы
начался вовремя. Самая маленькая задержка составляла двадцать пять минут, когда
у нас выступал Градский, самая большая — три с половиной часа, когда наш город
несколько лет назад посетил Сукачев. Местные команды задерживаются, как
правило, на час.
Поэтому мы спокойно заняли себе удобное местечко и стали
ждать. Здание старого кинотеатра немного переделали, немного усовершенствовали,
получилась довольно неплохая сценическая площадка, главное, с хорошей
акустикой. В «Ракете» охотно выступают и мастистые наши рокеры, и молодые
команды, и приезжающие звезды. Попсовиков сюда не пускают, это с недавних пор
прибежище рок-музыкантов, как знаменитая «Горбушка» в Москве.
