А ваза мэбен и была настоящим чудом. Все же могут люди
делать красивые вещи. И говорят, кажется, на Востоке, что в красивую вещь
мастер обязательно вкладывает часть своей души. Хотя так может сказать любой
человек, неважно, в какой части света живущий.
Большие спокойные деревья вокруг, желтые листья, усыпавшие
дорожку, чуть горьковатый запах, что они издавали, настоящий запах осени, все
это незаметно подняло мое настроение. Конечно, я часто бываю на взводе и злюсь
безо всякой причины, но стоит мне походить среди деревьев, как наступает
умиротворение. И теперь я готова посетить хоть тысячу центров. Потом можно
будет забежать в какое-нибудь кафе или бар, затем на поезд и домой. Все-таки
отлично, что можно за один день справиться со всеми делами и, покинув одну
столицу, вернуться в другую.
Йосик не обманул. Он действительно ждал меня на том же самом
месте, словно и не уезжал никуда. Я уселась в такси бодрая и повеселевшая.
Машина весело заурчала мотором, и мы понеслись по дороге. Йосик травил
анекдоты, обнажая желтые зубы. Я смеялась, забыв о своем плохом настроении.
Центр корейской культуры отыскался на удивление быстро, и я,
поблагодарив Иосифа Ленперга за умение разбираться в людях и за отличную
прогулку, расплатилась и стала быстро подниматься по ступенькам.
Снаружи здание выглядело отлично. Красивая отделка, хорошо
подобранные краски. Но внутри царил полумрак, было много лестниц и длинных
коридоров. И никого. Я бродила по этим коридорам в надежде, что какая-нибудь
добрая душа поможет мне, стучалась в закрытые двери, но никто не откликался.
Что это еще за вымершее здание? Эпидемия у них, что ли? Боюсь, после таких
бесплодных блужданий настроение снова резко упадет ниже нуля. Но не успела я
окончательно пасть духом, как одна из дверей отворилась и показался юноша с
типично азиатской внешностью.
— Вы что здесь делаете? — удивился он. — Все
давно уехали.
— Как уехали? — растерялась я. — Куда?
— Как — куда? — теперь он, не понимая, смотрел на
меня. — В «Темп», куда же еще. Мероприятие начнется через два часа. А вы
почему не поехали?
— Потому что я только что приехала, — ответила я,
едва сдерживаясь и подходя к нему поближе. — Вы, вероятно, меня не за ту
принимаете. Я здесь по поручению, и мне нужен руководитель центра Александр
Пак.
— Его нет, — быстро ответил юноша.
— Послушайте, молодой человек, — раздражение
начало подниматься во мне, — я ведь с вами не шутки шучу. Я прилетела
сегодня из Питера, чтобы встретиться с Паком и передать ему посылку. Так что
перестаньте валять дурака и скажите, где его можно найти.
— Из Питера, — повторил юноша. — Подождите
здесь, я сейчас узнаю.
И не успела я опомниться, как он уже скрылся за дверью. А я
осталась в полутемном коридоре. Ничего себе поездка получается! Но долго
возмущаться мне не пришлось, так как юноша вылетел из комнаты, как пробка из
бутылки, и бросился ко мне.
— Вы из Питера? — повторил он. — Пойдемте,
Александр Максимович ждет вас.
И он уверенно зашагал по коридору. Мне пришлось прибавить
шагу, чтобы не отстать от него. Мы поднялись на третий этаж и прошли по
маленькой галерейке. Внизу под нами открывался огромный холл с красивыми панно
на стенах. Я залюбовалась яркими красками, удивительными переливами цветов.
— Нравится? — спросил юноша, не оборачиваясь.
— Конечно, — кивнула я.
— Настоящая корейская работа, — с гордостью
произнес он. — Правда, раньше такие панно делали вручную, а теперь на
станках. Но все равно красиво. Мастерицы сидят перед открытыми окнами и
переносят на ковры узоры, которые видят перед собой. Поэтому очень часто
изображаются горы, долины, водопады.
— Удивительно, — сказала я. — Представляю,
сколько труда в них вложено.
— Это неважно, — отмахнулся юноша, — главное
— доставлять радость людям. Пойдемте вот сюда.
Мы свернули из галерейки в небольшой коридорчик. Юноша
открыл дверь и кивнул мне, чтобы я заходила. Я оказалась в небольшой приемной.
Дверь за мной захлопнулась. Решив, что здесь и находится кабинет главы центра,
я пересекла приемную и нажала на массивную бронзовую ручку кабинета.
— Можно? — спросила я, слегка приоткрыв дверь.
— Входите, — раздался низкий властный голос.
Я вошла в кабинет и остановилась. За длинным письменным
столом темного неполированного дерева восседал тучный седоватый мужчина в
очках. Азиаты, как правило, невысокие и стройные, но этот человек, напротив,
был большим и грузным.
И если бы не четкие азиатские черты лица, я бы усомнилась в
том, что передо мной кореец.
— Что у вас за дело ко мне? — спросил он
достаточно грубо, даже не предложив мне сесть.
— Если вы Александр Пак, то я должна передать вам одну
вещь.
— Вы не ошиблись, — ответил он, — я Александр
Пак. Так что у вас ко мне за дело?
— Дело в том, — ответила я, — что художник
Карчинский не может сам прилететь в Москву. Его выставка не состоится. Но он
просил меня передать вам небольшую посылку.
— Посылку. — Пак снял очки и потер мясистую
переносицу. — Что за посылка?
— Ваза мэбен, которую он посылает вам в подарок.
— Ваза мэбен? — повторил он за мной. — И где
же она?
— Здесь. — Я слегка хлопнула по спортивной сумке,
которая висела через плечо. — Сейчас достану.
Я расстегнула «молнию» и осторожно достала запакованный
сверток.
— Вы видели эту вазу? — спросил Пак, выбираясь
из-за стола и приближаясь ко мне.
— Конечно, нет, — мотнула я головой. —
Карчинский сам запаковал ее и попросил передать. Зачем же мне ее разворачивать?
— Из любопытства, — ответил он, забирая у меня
посылку. — Хорошо, что вы привезли вазу. Передайте Карчинскому вот этот
сверток. Надеюсь, что вы тоже не станете разворачивать его из любопытства. Он
хорошо упакован, и вы не сможете завернуть его так же. Больше у вас ко мне
ничего нет?
— Нет. — Я покачала головой, убирая небольшой
сверток в сумку.
— Тогда до свидания. У меня и так много дел.
Ну и ну! Такого грубияна только поискать. Что за неотесанный
тип! Хоть бы спасибо сказал. И как только Карчинский мог с ним общаться? Хотя и
сам художник с немалыми странностями. Хорошо, что поручение я уже выполнила и
теперь с чистой совестью могу возвращаться домой.
Я покинула негостеприимный кабинет, миновала пустую
приемную, прошла коридорчик и снова оказалась в галерее. Теперь я могла идти не
спеша (торопиться-то все равно некуда) и любоваться удивительными панно. Одно
мне понравилось больше других. Огромный цветущий луг, весь усыпанный
разноцветными искорками, и несколько девушек, которые разбирали венки. И все
это так удивительно живо. Красивые цветы, похожие на маленькие звездочки, и
девушки, напоминающие цветы в своих просторных одеяниях. Это было единственное
панно с изображением людей, на других поднимались суровые горы с белоснежными
вершинами, пенилась вода водопадов, да туман слегка окугывал долины. Я еще
немножко посмотрела и хотела уже идти дальше, как возле одного панно
остановился мужчина. Он стоял и неторопливо рассматривал каждую деталь панно.
Но вот он слегка обернулся, и я чуть не вскрикнула. Художник-авангардист
Станислав Иванов собственной персоной находился сейчас в Центре корейской
культуры.
