– Но почему ее переместили? – спросила я. – Судя по всему, ее смерть – криминальная, а потому ею должны заниматься органы следствия, разве не так?
Лицкявичус посмотрел на меня с сомнением, словно размышляя, стоит говорить мне больше, чем он уже сказал, или нет. Решив в пользу первого, он снова заговорил:
– У нас есть информация, что смерть вашей подруги представляет собой нечто большее, чем обычное частное преступление.
– То есть? – насторожилась я.
Лицкявичус, не поднимаясь, взял с журнального столика пульт дистанционного управления и, направив его на телевизор, стоящий в противоположном углу кабинета, нажал на кнопку. На экране появилась симпатичная женщина в белом халате, один вид которой говорил о полном физическом и моральном здоровье: ее кожа светилась, зубы ярко белели на фоне легкого загара, а волосы словно были помыты одновременно всеми известными шампунями сразу.
– Вы ищете источник вечной молодости и красоты? – певучим голосом вопрошала красавица. – Он перед вами: «Виталайф» отвечает всем требованиям самой взыскательной женщины, следящей за своим здоровьем, фигурой и не желающей стареть, и мужчины, стремящегося к успеху в делах и любви…
И какой умник придумал такое дурацкое название – «Виталайф»? Это же все равно что «Маслянистое масло» или «Водянистая вода»!
– Всего две капсулы в день, – продолжала бодро вещать рекламный «доктор», – и вы уже через неделю почувствуете себя другим человеком…
– Зачем вы мне это показываете? – нетерпеливо спросила я. – Эту рекламу уже несколько месяцев гоняют по телевизору, и она у меня в зубах навязла. Обычная пищевая добавка!
– Не совсем обычная, как выяснилось, – покачал головой Лицкявичус.
– Это почему же?
– Потому что ваша подруга, возможно, тоже принимала этот «Виталайф».
– Ну и что? – все еще не понимала я. – Она была помешана на собственном здоровье и, наверное, следила за всеми новинками.
– Дело в том, что смерть Лидии Томилиной могла наступить именно вследствие приема этого БАДа. За последние два месяца выявлено еще три смерти вследствие отравления синильной кислотой. Эти дела расследовались разными ведомствами и некоторое время никак не связывались между собой. Насколько я знаю, кое-кто из подозреваемых даже посидел в СИЗО. Но сейчас ситуация несколько изменилась. Есть мнение, что имело место массовое отравление «Виталайфом», и только бог знает, о скольких еще смертях у нас нет сведений. Помните недавний скандал с милдронатом?
Еще бы не помнить: вся больница тогда на ушах стояла – и, как предполагаю, не только наша! Но тогда погибла всего одна женщина, все остальные выжили. Кроме того, речь шла не о каком-то отравляющем веществе, а всего лишь о попадании препарата другой фармакологической группы в состав инъекционного милдроната – халатность в чистом виде. Но – синильная кислота?
Видимо, прочтя на моем лице недоумение, Лицкявичус встал и подошел к незапертому сейфу. Достав оттуда внушительных размеров пластиковую банку, он вернулся на место и передал ее мне.
– «Виталайф», – прочитала я на красочной этикетке.
Судя по надписи, баночка содержала двести капсул БАДа, и принимать их предлагалось после или во время еды.
– В состав «Виталайфа» входит amygdalus communis, – продолжал Лицкявичус, глядя на меня, словно это много о чем говорило.
– «Обыкновенный» – что?
– Миндаль. Миндаль обыкновенный.
– И что из того? – по-прежнему не понимала я.
– Синильная кислота, – ответил Лицкявичус, очевидно поражаясь моей тупости.
До меня вдруг стало доходить.
– Вы хотите сказать, что… Господи, а как такой препарат вообще могли разрешить к производству?!
– Сладкий миндаль, – сказал Лицкявичус. – Сладкий, а не горький.
– Простите, а в чем разница? – снова продемонстрировала я серость.
К моему удивлению, Лицкявичус не стал закатывать глаза, показывая свое презрение к неучам вроде меня, а терпеливо объяснил:
– Различают три вида миндаля: хрупкий, сладкий и горький. Нас интересуют последние два. Сладкий миндаль – известная во всем мире пряность, и в этом качестве он упоминается даже в Библии. Горький и сладкий миндаль внешне практически неотличимы друг от друга. Различить их можно только по вкусу, а не по морфологическим признакам. Сладкий миндаль никакой опасности не представляет, а вот горький можно употреблять только после тепловой обработки, в результате которой удаляется содержащаяся в нем синильная кислота, которая, как мы с вами знаем, является сильнейшим ядом.
– А в «Виталайфе» содержится…
– Сладкий миндаль, разумеется, – кивнул Лицкявичус. – Тем не менее из песни слов не выкинешь: уже три… четыре человека скончались, и необходимо выяснить, совпадение это или закономерность. Согласитесь, для совпадения выглядит странно.
– И как вы собираетесь это сделать?
– Ну, не все сразу, Агния Кирилловна, – усмехнулся Лицкявичус. – Сейчас с телом вашей подруги работает наш патологоанатом. К сожалению, она – единственная, кто у нас есть для исследования: все остальные тела уже выдали родственникам и захоронили. Получение разрешения на эксгумацию займет уйму времени, да и доказать, что она необходима, вряд ли удастся. Так что придется довольствоваться отчетами судебных медиков, которые, кстати, тоже будет не так-то просто получить.
– А почему дело передали именно вам? – задала я вопрос. – Кто решил, что это расследование – исключительно медицинское? И разве у вас есть право наказывать виновных?
– Это ни в коей мере не входит в нашу юрисдикцию, – ответил Лицкявичус. – Если выяснится, что эти четыре случая – всего лишь звенья цепи, запущенной намеренно или непреднамеренно, мы тут же передадим дело в следственные органы. Но… – он вдруг замолчал и на мгновение отвел глаза в сторону. – Что сказала вам вице-губернатор, описывая деятельность ОМР?
– Ну, что это – независимая организация…
– Вот-вот, – закивал Лицкявичус. – Главное слово – «независимая». Вы взрослая женщина, Агния, и должны понимать, что независимость – это утопия, сказка для несведущих обывателей, особенно – независимость на государственной базе! Мы, действительно, не зависим от комитета и министерства, но и ОМР контролируют – губернатор, вице-губернатор, Москва… И те, кто этим занимается, хотят, чтобы были соблюдены определенные правила.
– Правила? Какие правила?
– Я знаю далеко не все, как вы могли бы предположить, – покачал головой Лицкявичус. – Но умею делать выводы, имея достаточно информации.
– И какие же выводы вы сделали? – настаивала я.
– Ну, в Питере, а вернее, под Питером, есть всего один завод, производящий «Виталайф». Он выпускает не только этот БАД, но «Виталайф» – самое новое и успешное производство из всех, а завод функционирует уже четыре года. Догадайтесь, кому он принадлежит?
