– Мы будем очень рады, если Агния нам поможет, – улыбнулся бородач Кобзев, послав мне ободряющий взгляд. – Разговор с родственниками может занять много времени, и чем больше народу примет в этом участие, тем лучше, на мой взгляд. Надеюсь, ты не против, Андрюша?
– Почему я должен быть против? – пожал плечами Лицкявичус. – Если это подходит Агнии Кирилловне, разумеется!
Когда мы вышли из кабинета, Мдиури добродушно попрощался. Кобзев галантно поцеловал мне руку и сказал:
– Это хорошо, что Андрей подключил вас к расследованию: женское общество нам не помешает, разбавит, так сказать, кружок занудных мужчин. Честно говоря, удивлен!
– Чем именно? – спросила я.
Однако Кобзев почему-то сделал вид, что не слышал моего вопроса. Вместо ответа он поинтересовался:
– Когда мы сможем приступить к опросу? Завтра у меня три лекции в университете и одна – в меде, но я заканчиваю около трех.
– У меня выходной, – сказал внезапно нарисовавшийся справа от меня Лопухин. – Могу прямо с утра взять на себя кого-нибудь, если хотите.
– Тогда бери Пластун, – предложил бородач. – Она была молодая, а ты, за исключением Леньки, которому общение с живыми людьми вообще противопоказано, из нас самый юный, поэтому тебе сподручнее разговаривать с ее окружением.
Похоже, Кобзев в этой компании на короткой ноге со всеми – даже с Кадреску, который, как мне показалось, ведет себя как законченный аутист.
– Я освобождаюсь в пять, – сказала я.
– Тогда выбирайте – Гаспарян, Тюленина или Глушко?
– Лучше Тюленина, – попросила я, решив, что разговаривать с женщиной мне будет проще. – И еще мне бы хотелось поговорить с мамой Лиды – все-таки она была моей подругой, ее муж задержан…
– Вот и ладненько! – обрадовался Кобзев. – А вечерком предлагаю встретиться «У Потапыча» и обсудить результаты.
– «У Потапыча»? – переспросила я.
– Это такой ресторанчик, классное заведение, – пояснил Лопухин. – Я напишу вам адрес.
Когда мужчины вышли, я осталась одна посреди Викиной вотчины, заставленной техникой. Девушка подошла ко мне и тихо произнесла:
– Ну, как вам наш зоопарк? Особенно этот Кадреску – жуткий тип, да? Ему бы в фильмах ужасов сниматься!
Честно говоря, я не вполне согласилась с Викой. Леонида, я абсолютно в этом уверена, многие женщины сочли бы очень привлекательным, если бы не его, мягко говоря, «странности». От блуждающего взгляда, резкого, отрывистого голоса и манеры держаться и в самом деле становилось жутковато. Прибавьте к этому еще и профессию – как известно, не самую популярную в мире! – и портрет графа Дракулы готов.
– Вот уж не знаю! – передернула плечами девушка, демонстрируя свое полное несогласие. – А на Андрея Эдуардовича вы не обижайтесь, – добавила она, дотрагиваясь до моей руки. – Он с женщинами… это… в общем, не очень ладит.
– Но с тобой же у него получается? – возразила я.
– Со мной?! – расхохоталась Вика. – Да я думаю, что Андрей Эдуардович вообще не знает, что я девушка! Считает меня пацаном, и почти прав: я терпеть не могу большинство вещей, которые обожают девчонки, мне самой гораздо интереснее общаться с ним или, скажем, с вами, чем с моими сверстниками. Кроме того, я выросла на его глазах.
– А почему твой Андрей Эдуардович так плохо относится к женщинам? – спросила я, прерывая поток излияний Вики.
Неожиданно Пеппи покраснела и отвела глаза.
– Да не знаю я, – сказала она слишком быстро, чтобы я ей поверила. – Это просто… мое наблюдение, что ли? В его области деятельности женщин мало, и общаться он с ними не очень умеет. Зато вот Паша Кобзев – просто душка, правда?
Вика называет «Пашей» человека, который втрое старше ее?! С другой стороны, я готова была согласиться с девушкой: Павел Кобзев из всей команды в самом деле произвел на меня наиболее благоприятное впечатление, и только он действительно попытался сгладить неприятное впечатление от разговора с Лицкявичусом. Однако, даже принимая во внимание все вышесказанное, я не могла не признать, что он находится на своем месте, и, чем бы ни руководствовался губернатор при его назначении на пост главы ОМР, выбор абсолютно верен: Лицкявичус – прирожденный лидер, умеет правильно расставлять акценты и раздавать задания в четком соответствии с персональными и профессиональными качествами каждого из них. Мне только было очень обидно, что мужской шовинизм мешает ему отнестись ко мне серьезно и с тем же уважением, какое Лицкявичус проявлял к другим членам группы, включая Вику. За годы своей медицинской карьеры я с таким отношением сталкивалась не раз – и, между прочим, продолжаю сталкиваться до сих пор, хотя, слава богу, гораздо реже, чем в юные годы – взять хотя бы нашего главного! Если мужчине достаточно просто быть высоким профессионалом и всего однажды доказать, что он чего-то стоит, то женщине приходится снова и снова демонстрировать, что она имеет право находиться на своем месте и тягаться с противоположным полом. Шилов, кстати, и подкупил меня именно тем, что не делает различий между мужчинами и женщинами, когда речь идет о работе. Он оценивает людей исключительно с профессиональной точки зрения и относится соответственно. По крайней мере, мне хочется так думать!
Сама не понимая, почему для меня это так важно, я все же решила доказать Лицкявичусу, что и я тоже кое на что способна.
* * *
Я, конечно, слышала поговорку, что бедных адвокатов не бывает, но теперь воочию убедилась в том, что она не врет. Мне никогда не приходилось видеть, как живут юристы с успешной адвокатской практикой – до сегодняшнего дня. Семейство Тюлениных обитало в шикарном пентхаусе одного из новых высотных домов в районе станции метро «Пионерская». Хотя в подобных случаях расположение станции метро вблизи дома не так важно: уверена, у Тюлениных имеется автомобиль, а возможно, даже не один! Раньше я в пентхаусах не бывала, и мои знания о них ограничивались названием одноименного журнала для мужчин и определением из словаря. По самым скромным прикидкам, квартира насчитывала метров двести, а обставляли ее с претензией на старину.
Женщина, возникшая на пороге, никак не походила на вдову известного адвоката. Однако, как тут же выяснилось, ею и не являлась. Горничная проводила меня в гостиную, где я и увидела Анну Тюленину. Ей было на вид лет тридцать, но, полагаю, она просто выглядела моложе своих лет и прекрасно сохранилась. Находясь в своем собственном доме, Тюленина облачилась в брючный костюм персикового цвета и туфли на шпильке. Конечно, я предупредила ее о визите, но никак не ожидала, что ради меня станут так наряжаться. Хотя, возможно, мое понимание того, как следует женщине выглядеть дома, ошибочно? Не скажу, что Анна Тюленина оказалась писаной красавицей, но шарм в ней определенно был.
– Вы продолжаете расследовать смерть моего мужа? – тихо поинтересовалась она, предложив мне присесть напротив. – Лена, кофе для меня и… – она устремила на меня вопросительный взгляд.
