– Месть стара, как мир, – усмехнулся Олег, откидываясь на спинку дивана. – И ей всегда можно найти оправдание!
– Нет, Шилов, ты не прав! Я допускаю, что человек может мстить за себя, за своих родных и даже друзей, но никто, слышишь меня, никто не имеет права брать на себя смелость «вершить правосудие» только потому, что положение вещей в мире кажется ему несправедливым! Жизнь вообще несправедлива, но ты только представь, что каждый, кто считает себя оскорбленным или обманутым, начнет убивать своих обидчиков!
– Может, тогда они стали бы более осторожными и попытались вести себя прилично? – предположил Олег.
– Нет, – возразила я, – они тоже вооружились бы до зубов и стали беспорядочно палить во все стороны при малейшем признаке опасности, в результате чего пострадали бы невинные люди.
– А почему Карпухин считает, что маньяк действует не один? – спросил Шилов.
– Потому что трудно себе представить, что одного человека могли обидеть все без исключения убитые им врачи и медсестры!
– А что, если…
Он вдруг замолчал, и я напряглась.
– Что – если?
– Я тут просто подумал… А вдруг он и в самом деле пострадал и расправился с врачом, которого считал виноватым, а потом…
– А потом решил сам искать тех врачей, кто, по его мнению, совершил преступление, и наказывать их по-своему?
– И, судя по всему, нашел как минимум одного единомышленника! – кивнул Олег.
– «Начни сначала»! – простонала я, хватаясь за голову.
– Зачем – сначала?
Теперь Шилов выглядел озадаченным. Мне пришлось быстренько рассказать ему о своей встрече с подопечными Альбины.
– У них на сайте есть форум, понимаешь? – бормотала я, одновременно включая ноутбук Шилова и пытая «гугл» в попытке найти то, что мне нужно. – На нем обсуждают врачей, к которым лучше не обращаться, замеченных в халатности медсестер и так далее.
– Ты думаешь, маньяк мог воспользоваться сайтом «Начни сначала» и получать там необходимую ему информацию?
– Или больше того: он сам может являться членом этой организации! Господи, как же я раньше об этом не подумала?
* * *
Павел пригубил коньяк и с наслаждением причмокнул.
– Отличное качество! – похвалил он, ставя стакан на деревянную подставку, предусмотрительно поставленную Раби на полированный стол. – Умеешь ты, Андрюша, угодить гостю!
Андрей отпил кофе из своей чашки и ухмыльнулся, ничего не ответив.
– Не устал бобылем-то? – продолжал Павел, так и не дождавшись реплики. – Может…
– Не начинай! – предупредительно поднял палец Андрей. – Ты же знаешь, что на меня твои штучки не действуют!
– Да знаю я, знаю, – вздохнул психиатр. – А жаль: возможно, мне удалось бы убедить тебя устроить наконец свою личную жизнь?
– Не все люди должны иметь семьи, – покачал головой Андрей. – Я к своим годам понял, что мне это явно противопоказано. Признайся, Паша, ты мне просто завидуешь?
Павел раскатисто рассмеялся.
– Признаться, в чем-то ты прав! – сказал он. – Живешь себе в свое удовольствие, ни от кого не зависишь, ни перед кем не отчитываешься… И ни за кого не боишься. Кстати, вопрос с охраной мужа Агнии решен?
– Да, Карпухин все устроил. Его парнишка станет встречать Шилова с утра и провожать до работы, а потом сопровождать до дому и, если придется, в другие места тоже.
– Мне звонила Агния, – продолжал Павел. – Она говорит, что Шилову не в чем себя упрекнуть – во всяком случае, кроме случая со Свиридиным, но его оправдали по всем пунктам, а значит, маньяку незачем его преследовать, так?
– Я тоже с ней говорил пару часов назад. Она продиктовала мне фамилии врачей, которые нашла на форуме организации «Начни сначала»: в этом списке есть почти все наши жертвы. Она выдвинула предположение, что наш «маньяк», возможно, затесался в ряды членов этого клуба или, по крайней мере, регулярно посещает их сайт.
– Что ж, вполне вероятно! – воскликнул Павел. – Это объясняет, как он находит свои жертвы.
– Это также могло бы объяснить тот факт, почему он это делает: он считает себя этаким «Джоном-мщу-за-всех» – помнишь, у Вальтера Скотта?
– Да уж, «зуб за зуб»… У меня все из головы не идет текст посланий, получаемых жертвами перед смертью.
– «…будешь наказан, как в Священном Писании»?
– Точно. Знаешь, этот текст считают устаревшим даже церковники: они утверждают, что Господь имел в виду вовсе не то, что нужно мстить за свои обиды. Говорят, что это якобы данный Израилю в Ветхом Завете закон, который к христианам, живущим по Новому Завету, не имеет никакого отношения.
– Ты же вроде бы атеист, Паш? – удивленно поднял брови Андрей. – Не знал, что ты интересуешься такими вещами!
– Это, видимо, возраст, Андрюша, – мягко улыбнулся сквозь усы и бороду Павел. – Раньше меня эти вопросы не занимали. Так вот, в тексте, оказывается, ничего не сказано о мести. Вот, послушай, – и он полез во внутренний карман за маленьким блокнотиком. Таких блокнотиков, величиной с ладонь, у психиатра было не счесть: он записывал в них свои мысли, признания пациентов и множество других вещей. Андрей точно знал, что, кроме Кобзева, разобраться в этих записях, сделанных мелким почерком, не смог бы никто. – Так… «Исход 21:22–24… Когда дерутся люди, и ударят беременную женщину, и она выкинет, но не будет другого вреда, то взять с виновного пеню, какую наложит на него муж той женщины, и он должен заплатить оную при посредниках; а если будет вред, то отдай душу за душу, глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу, обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб. Если кто раба своего ударит в глаз или служанку свою в глаз и повредит его, пусть отпустит их на волю за глаз; и если выбьет зуб рабу своему или рабе своей, пусть отпустит их на волю за зуб…»
– Ну и что? – непонимающе спросил Андрей, когда Павел закончил зачитывать цитату.
– А то, милый мой, что речь здесь идет вовсе не о мести, а о компенсации – добровольной, заметь! Должен тебе со всей определенностью сказать, что наш маньяк одержим идеей мести и оправдывает ее словами из Ветхого Завета, мало представляя себе, что они на самом деле означают. Он подводит теоретическую базу под свои действия, и это говорит о том, что он чертовски организован и, более того, идеен.
– Идейный маньяк – час от часу не легче! – простонал Андрей, потирая виски: каждый раз, когда он нервничал, у него начинала раскалываться голова.
– Тебе нужно показаться врачу, – с беспокойством глядя на него, сказал Павел. – Нельзя без конца глушить обезболивающие!
– Ты – не мой врач, – поморщился Андрей. – Ты – мой друг.
– Вот потому-то именно я тебе об этом и говорю!
– Давай-ка вернемся к нашему разговору. Значит, ты полагаешь, что тот, кого мы ищем, – не простой отморозок?
