– Выходит, Яикбаев, которому деньги были очень нужны, все же так и не явился? – подытожил майор. – Это означает, что к тому времени он уже был мертв! По результатам медико-биологической экспертизы Яикбаев стал одним из первых, похороненных в том «кургане», а произошло это около полугода тому назад.
– Кровь пригодна для переливания лишь в течение трех недель, – проговорила я, пытаясь размышлять вслух. – Потом ее использовать нельзя. Журовой делали операцию чуть больше пяти месяцев тому назад, потом – реабилитация после трансплантации… Да, в принципе, все более или менее совпадает!
– Значит, именно он, скорее всего, и был носителем вируса, – закончил Андрей. – Но теперь у нас есть и другие случаи заражения, а это – уже система!
– Думаешь, снова Яикбаев наследил? – спросил майор.
– Ну, он же несколько раз кровь сдавал? Надо проверить всех заразившихся – сроки операций, сроки обнаружения вируса, операционную бригаду… Короче, работы – непочатый край! Зато у тебя, Никита, появился жирный шанс оказаться оправданным.
– Если, конечно, удастся переключить Толмачева на эту новую проблему, – заметила я без особого энтузиазма. – Как вы уже и сами говорили, Комиссию по этике в его лице больше интересует факт вымогательства денег, нежели чья-то халатность, допущенная при заборе, транспортировке или переливании зараженной крови!
– Кстати, это тоже необходимо выяснить – все-таки, кто виноват?
– Скорее всего, именно НИИ, – подал голос Никита. – Ведь именно они занимаются непосредственно подбором доноров и забором крови. Но чем больше я сейчас об этом думаю, тем более странным мне кажется неожиданное появление нужной группы для Журовой, когда за несколько часов до этого шансов получить кровь практически не было!
– Наведаюсь-ка я в НИИ трансфузиологии еще разок, а? – предложила я. – Что-то у меня после разговора с Иночкиной осталось впечатление какой-то незавершенности нашей беседы.
– Отличная мысль! – одобрил мое высказывание Андрей. – Тогда уж выясните заодно, когда именно наш Яикбаев приходил сдавать кровь – это может оказаться важным в дальнейшем.
– Обязательно, – пообещала я.
Люблю, когда становится ясно, что нужно делать, и терпеть не могу «подвешенных» состояний. Но обычно, когда мне кажется, что разгадка уже близка – стоит только руку протянуть, – дело лишь еще больше запутывается.
Я задержалась, чтобы немного поболтать с Викой и, выйдя из бизнес-центра «Волна», где располагается офис ОМР, увидела, что машина Андрея все еще припаркована неподалеку. Воровато оглянувшись, проверяя, нет ли где-нибудь поблизости наших коллег, я открыла дверцу и скользнула на сиденье.
– Ты что-то долго, – проговорил Андрей, включая мотор.
Я ничего не ответила и даже не спросила, куда мы едем, – просто расслабилась на удобном мягком сиденье и прикрыла глаза.
– Шилов вернулся, – сказала я через некоторое время.
– И что?
– Ничего. Просто мне нужно быть дома не позже десяти.
– Ну, час-то у нас есть?
Но в течение этого часа мы не делали ничего, заслуживающего чьего-либо осуждения, – просто катались по городу в сгущавшихся сумерках. Неожиданно Андрей притормозил, и я вынуждена была оторвать взгляд от окна.
– Что случилось? – удивленно спросила я, видя, что до моего дома мы еще не доехали.
– Агния, мы должны поговорить.
Господи, как же я ненавижу эти слова – они напоминают мне плохой телесериал, в котором в конце каждой серии главные герои собираются сообщить друг другу нечто важное, и зритель в напряжении ожидает продолжения, но в следующий раз создатели проекта намеренно «забывают» о предыдущих событиях, и разговор героев откладывается на неопределенное время. Но, к сожалению, я знала, что Андрей – это не тот случай.
– О чем поговорить? – спросила я, просто чтобы оттянуть время. Он тоже знал, зачем я это сказала.
– Ты, я и Шилов – с этим надо что-то делать!
– Твои предложения?
Мой голос прозвучал резче, чем мне хотелось бы, но я на самом деле не представляла, о чем тут говорить! Ситуация наша вполне банальная – думаю, тысячи людей сталкиваются с проблемами так называемого любовного треугольника, но, наверное, в каждом отдельном случае кажется, что именно твоя проблема является из ряда вон выходящей. Лично я считала, что на данный момент существует лишь два варианта. Первый – мы продолжаем в том же духе и ждем, пока все само не рассосется. Честно, я не была уверена, что именно подразумеваю под словом «рассосется», но справедливо полагала, что рано или поздно обстоятельства нам подскажут, что делать. Второй вариант казался мне наиболее болезненным – разрыв. Но почему, собственно, я должна рвать отношения, которые доставляют мне такое удовольствие, причем не только физическое, но и моральное, духовное?
– Мы должны поговорить с Олегом, – сказал Андрей.
Это был третий вариант – тот, на который я никогда не согласилась бы.
– Зачем? – спросила я. – Чего ты надеешься добиться этим разговором?
– Честности.
– Тебе не в чем себя упрекнуть, – возразила я. – Ведь это я изменяю мужу, а ты у нас мужчина свободный, не связанный никакими обязательствами.
– Мне нравится твой муж, – возразил он. – Всегда нравился, и мне неприятно, что приходится врать ему.
– Если бы ты был женат, твоя точка зрения изменилась бы? – с сарказмом спросила я и получила довольно неожиданный ответ:
– Нет.
– Шилов тебя терпеть не может.
Не знаю, зачем я это сказала – наверное, потому, что Андрей минуту назад заявил о своем хорошем отношении к моему мужу.
– Что ж, его можно понять, – пожал плечами Андрей. – И честный разговор не улучшит наших отношений, но я все равно считаю, что мы должны разорвать этот узел. А насчет твоего вопроса – я не изменял жене во время брака. Наверное, не потому, что не хотел, а просто обстоятельства этому не способствовали.
Молодость и бо́льшая часть жизни Андрея прошли в горячих точках, а там женщин не так много, да и быт слишком сильно отличается от обычного уклада, чтобы мужские желания оставались теми же, что и на гражданке. Хотя, с другой стороны, некоторые умудряются находить возможности даже в самом пекле, за два шага до смерти.
– Однако, – продолжал Андрей, – как ты, наверное, понимаешь, у меня было достаточно романов.
– Не сомневаюсь, – буркнула я.
У меня самой их было всего четыре за всю жизнь, и два из них закончились браками – сначала со Славкой, с которым мы дружили еще со школы, а потом с Шиловым. Теперь вот – с Андреем. Наши отношения я как-то четко описать затрудняюсь. Они начались бурно, с обоюдной неприязни, постепенно переросшей во взаимный интерес. Но даже когда мы нашли общий язык, я не могла и подумать, что когда-нибудь мы станем любовниками! И вот это произошло, и теперь я не знаю, что делать.
