– Во-первых, – поторопился поймать ее на слове Артем, – нам нужно точно знать, во что был одет ваш сын. Ограбление рассматривается в качестве одной из версий, а на нем не было ни ботинок, ни часов, только дорогой галстук и костюм не тронули.
– Да какая теперь разница! – вспыльчиво отозвался Щукин.
– Это я ему подарила, – не удостоив мужа даже взглядом, ответила Щукина на вопрос майора. – Галстук этот. Валерик любил его надевать… Наверное, это единственный мой подарок, который ему действительно нравился: обычно он предпочитал получать презенты деньгами.
– Вы виделись в тот день, когда ваш сын погиб?
– Да… Он зашел перед тем, как идти в клуб.
– Вы, значит, живете раздельно? – уточнил Артем.
– Валера настаивал на этом, – подтвердила Щукина.
Ее муж наконец перестал расхаживать по кабинету, за что Карпухин был готов его расцеловать, так как его уже начинало мутить от постоянного мельтешения на заднем плане. Мужчина уселся на один из стульев и стал внимательно прислушиваться к словам жены.
– Он очень… гостеприимный мальчик, – продолжила Щукина, – у него много друзей, и он не мог приводить их к нам, так как им, по его выражению, не хватало приватности. Это объяснимо – дети в таком возрасте не желают постоянно находиться под родительским оком.
– В какой именно клуб он собирался?
– Даже не знаю… Они каждый вечер куда-то ходили целой компанией, и я далеко не всегда одобряла его знакомых.
– Еще бы! – подал голос Щукин. – Он знался с такими отморозками, что на них клейма ставить негде!
– Вы знаете кого-то конкретного? – спросил Артем заинтересованно.
– Конечно, нет! – развел руками мужчина. – Он их нам не представлял – не считал нужным… Вот и доигрался!
– Так что же было на вашем сыне в тот день? – вернулся к теме их беседы Артем, поняв, что именно Щукина может стать основным источником полезной информации, а никак не папаша жертвы.
– Тот костюм, который… в морге… Галстук. Да, еще на нем были часы – Валерик с ними не расставался…
– Что за часы?
– «Ральф Лорен». Это новый бренд под названием «Слим Классик».
– Часы премиум-класса, – заметил Щукин, бессознательно теребя собственный золотой «Ролекс» на толстом запястье. – Их только в этом январе выпустили, и Валерка гонялся за ними месяца два!
Да уж, подумал майор, мысленно качая головой, сегодняшнюю молодежь интересуют совсем другие вещи, нежели в пору его юности. Дети гоняются за дорогими и модными моделями телефонов и часов, словно от этого напрямую зависит их жизнь. Общество потребителей – что тут скажешь?
– Часы дорогие?
– Ужасно, – кивнула мать. – Там такая… рамка из бриллиантов вокруг циферблата, в два ряда. Сам циферблат серебристый, с большими римскими цифрами.
– Трофименко, ты записываешь? – майор обернулся к Павлу.
– Конечно, Артем Иванович, – ответил тот и схватил со стола первый попавшийся листок бумаги.
– Ремешок, – продолжала припоминать Щукина, – из черной крокодиловой кожи, с золотой застежкой.
Эта дама воистину просто кладезь информации!
– А ботинки? – поинтересовался Артем, с удивлением понимая, что никогда в жизни не смог бы столь подробно описать такую незначительную, по его мнению, деталь гардероба, как наручные часы. – Вашего сына обнаружили в одних носках.
– Мародеры чертовы! – пробубнил Щукин.
– «Тестони», – ответила между тем Щукина.
– Что, простите?
– Ботинки на Валерике были от «Тестони».
– Как по-вашему, они дорого стоили?
– На наши деньги – где-то полумиллиона, по-моему?..
В поисках поддержки женщина посмотрела на мужа, поэтому не увидела, как вытянулись лица у Карпухина и Трофименко при озвучивании столь невероятной суммы.
– Да, – согласился с ней Щукин, – но распродажная цена была тысяч триста.
Это, разумеется, здорово меняло дело!
– И еще – ремень в брюках, – добавила женщина, поразмыслив. – Тоже из кожи крокодила, с пряжкой из белого золота в форме головы ревущего тигра.
* * *
Леонид встретился с Карпухиным не в собственной берлоге, где обычно чувствовал себя царем горы, а в спортзале. А произошло это потому, что Артем так и не нашел времени пересечься с патологом во время рабочего дня, поэтому пришлось буквально вымаливать у него встречу в неформальной обстановке. Кадреску терпеть не мог вмешательства в собственную личную жизнь, а потому всякую рабочую встречу в неурочное время рассматривал как нарушение границ своего персонального пространства.
Тем не менее Карпухину удалось-таки уломать Леонида, и тот сообщил, что будет в спортивном клубе «Прометей» с восьми до десяти вечера. Майор подивился тому, что клуб работает так поздно, но обрадовался подвернувшейся возможности поговорить с Кадреску. Ведь о том, чтобы попасть к нему домой, и речи быть не могло: этот человек охранял собственное жилище, как средневековые английские бароны не охраняли свои замки – даже в самые смутные времена! Кроме того, патолог держал собак, некоторые из которых отнюдь не отличались дружелюбием. Артем готов был терпеть присутствие доброго пса Агнии, однако собаки Кадреску… Бр-р – это совсем другое дело, один его бультерьер чего стоит! Он слишком напоминает хозяина, чтобы по отношению к себе вызывать у кого-либо теплые чувства, и, несмотря на отличное воспитание, способен до чертиков напугать кого угодно.
Карпухин не ожидал увидеть совершенно пустой зал. Ну, «совершенно» – не совсем правильное слово, так как два человека там все же присутствовали. Один из них лежал под штангой, а второй, вернее, вторая – высоченная, загорелая девица с телом римского гладиатора – стояла, нависнув над ним, громко считая:
– Девяносто шесть, девяносто семь, девяносто восемь…
При счете «сто» штанга со стуком упала на упоры.
– Сегодня ты не в форме! – с явным недовольством произнесла «гладиаторша», помогая Леониду подняться.
Когда он слез со снаряда, Карпухину оставалось лишь подивиться тому, как похожи тела этих мужчины и женщины. Разве что ростом Кадреску превосходил тренера, а так оба напоминали картинки в учебниках по биологии и словно бы состояли из одних мышц и упругой кожи. Блестевший от пота Леонид походил на картинку с обложки журнала «XXL», и майор с тоской подумал о том, что его фигура давно потеряла былую гибкость. Хотя, вынужден он был честно признать, его фигура никогда не выглядела так, как у Леонида, даже в самые лучшие времена. И, конечно, дело не только в том, что Кадреску относился к своему телу как к храму, но и генетика, по-видимому, играет тут не последнюю роль. Так Карпухин успокаивал себя, приближаясь к этим двоим.
– Ну, извини, – вздохнул Леонид в ответ на нелестное высказывание тренерши. – Распустился.
