Несмотря на час пик, добрались мы быстро – просто повезло! До окончания рабочего дня Юли оставалось пятнадцать минут, и я надеялась, что она не ушла раньше и до сих пор находится в офисе. Мы с Лариской не сводили глаз с тяжелой железной двери так долго, что начала болеть голова, но терпение увенчалось успехом.
– Вот она! – пихнула меня в бок Лариска, когда дверь открылась и на улицу вышла девушка в короткой песцовой шубке. Мы практически одновременно сорвались с места, только подруга слегка задержалась, чтобы закрыть машину.
– Юля? – уточнила я, подбегая.
– Да, – удивленно подняв на меня глаза, подтвердила девушка. – А вы кто, простите?
В этот момент к нам приблизилась Лариска.
– Вас я знаю! – сказала Юля, переводя на нее взгляд.
– Совершенно верно, мы сегодня виделись, – подтвердила подруга.
– Послушайте, Юля, – быстро заговорила я, – меня зовут Агния Смольская, мы с вами не знакомы, но…
– Агния?
Мне показалось, что в голосе Юли прозвучала паника, хоть она и старалась изо всех сил придать своему лицу недоуменное выражение.
– Извините, я не понимаю! Мне пора, – сказала она и развернулась.
– Погодите! – попросила я. – Мне очень нужно с вами поговорить насчет эндопротезов…
– Все, что вы хотите, можно узнать в нашей фирме в рабочее время, – резко прервала меня Юля. – Я всего лишь секретарь и не скажу вам больше, чем сказал Леонид Петрович, когда вы приходили в прошлый раз.
– Стоп! – подняла палец вверх Лариска. – А откуда вы знаете, что она приходила, ведь вас, Юля, насколько я понимаю, на месте в то время не было? И откуда вы знаете Агнию, ведь по телефону она не представилась?
Юля явно растерялась. Если бы у нее имелся хотя бы один шанс сбежать, она, несомненно, рванула бы прочь, но девушка прекрасно понимала, что ей не удастся от нас скрыться, мы все равно ее догоним, а бегство от двух теток по людной улице выглядело бы смешно и нелепо.
– Юля, – успокаивающим (по крайней мере, мне хотелось так думать!) тоном снова заговорила я, – у вас могут быть большие неприятности, если вы и дальше продолжите лгать. Нам известно, что утром того дня, что я звонила в «Новую жизнь», вы находились на посту, а уже через пару часов пропали, и ваше место занял молодой человек. Он ведь работает в фирме охранником, не так ли?
Юля ничего не ответила, только опустила глаза, очень внимательно разглядывая носки своих сапог.
– Леонид Петрович дал мне несколько выходных… – пробормотала она неубедительно.
– Прямо так – в середине дня? – недоверчиво переспросила я. – Вы поговорили со мной по телефону, а потом генеральный вас отпустил?
– Я не понимаю, к чему вы клоните, – тихо пробормотала девушка, избегая встречаться со мной взглядом. – Что тут такого?
– Ваш шеф пытался уверить меня в том, что вы не работаете в «Новой жизни», что она не ведет никаких дел с больницей, где работаю я, и что он слыхом не слыхивал о своем лучшем друге Роберте Караеве!
При звуке этого имени Юля слегка вздрогнула.
– А, значит, это имя вам тоже знакомо! – впервые подала голос Лариска.
– Послушайте, – заговорила Юля, и в ее голосе прозвучали умоляющие интонации, – я практически ничего не знаю! Почему вы ко мне привязались?!
– Потому что вы – только маленький винтик в, возможно, чертовски крупной махинации, – ответила я, – а винтики, как известно, первыми попадают под раздачу. Вы действительно хотите нажить себе проблем, покрывая шефа?
Юля боязливо оглянулась в сторону двери.
– Ладно, – тяжело вздохнула она. – Только давайте продолжим в другом месте: Леонид Петрович, слава богу, уже уехал, но нас может заметить кто-то еще.
– Поговорим, где вам будет угодно! – с готовностью согласилась я.
– Вы на машине? – спросила Юля. – Тогда лучше там!
Мы сели в Ларискину машину.
– Курить можно? – спросила девушка.
Мы с подругой сейчас готовы были на что угодно, только бы разговор состоялся. Глубоко затянувшись и выдохнув дым в полуопущенное затемненное стекло, Юля, наконец, заговорила.
– В общем-то, я толком ничего не знаю – как и сказала с самого начала. В тот день я зарегистрировала ваш звонок – шеф требует, чтобы я фиксировала в специальном журнале всех потенциальных клиентов, особенно если они собираются приехать в тот же день. Вы не представились и слишком быстро повесили трубку, поэтому на месте имени я поставила прочерк. Шеф вышел проверить журнал, потому что собирался отъехать, и обнаружил запись. Ну, начал спрашивать, кто да что… Я сказала, что дама интересовалась протезами типа «СПАН» и назвала больницу, в которой собирается оперироваться. Не знаю, почему, но шеф вдруг занервничал, спросил, не называли ли вы фамилию оперирующего хирурга, а я сказала, что нет, ведь это чистая правда! Он продолжал спрашивать, что еще я успела вам рассказать, и я снова сказала правду – что мы уже несколько лет поставляем «СПАН» в эту больницу. Тут Леонид Петрович как с цепи сорвался: начал кричать, что, мол, я тут не затем сижу, чтобы всем, кому ни попадя, секретную информацию разбазаривать. Но откуда же я знала, что это – тайна?! Потом он успокоился, извинился, сказал, чтобы я отдохнула пару дней и на работу не приходила. Уезжать он, по-видимому, передумал, потому что снял пальто и вернулся в кабинет.
– И вы ушли? – спросила я.
– А что мне оставалось делать? К тому же не так часто шеф разрешает мне брать отгулы, а тут – такое счастье!
– И вас не удивило происходящее? – поинтересовалась Лариска.
– Кто я такая, чтобы вопросы задавать? – пожала плечами Юля. – Это проблемы шефа, а не мои…
– Они могут стать и вашими, если не будете с нами откровенны, – заметила Лариска: она вообще вела себя так, будто всю жизнь занималась допросом свидетелей, и сейчас мы словно играли в игру «хороший следователь – плохой следователь»: Лариска была плохим.
– Да чем я-то могу помочь?! – возмутилась Юля. – Когда вернулась на работу, шеф приказал, чтобы я докладывала ему обо всех звонках в отношении протезов «СПАН», особенно – если позвонит некая Анна Романовна (фамилии он не называл) или Агния Кирилловна Смольская. Это вы, как я понимаю? А в тот день меня вообще на месте не было, я же говорю!
– Зато вы присутствовали в другие дни, – мягко сказала я. – Вы слышали от шефа имя Роберта Караева?
– Фамилии не знаю, – покачала головой Юля. – Но какой-то Роберт звонит ему довольно часто, примерно три-четыре раза в месяц. Обычно они подолгу беседуют, но о чем – понятия не имею.
– Слушайте, Юля, а насколько хорошо раскупаются у вас «СПАНы»? – спросила я.
– Да плохо они идут, – ответила Юля. – Я вообще не понимаю, зачем Леонид Петрович их столько заказывает – ну да, они дешевые, но большинство врачей предпочитает ставить эндопротезы иностранного производства, они надежнее. Или, на худой конец, кое-какие наши тоже неплохи, особенно для тех, кто особыми деньгами не располагает.
