– Опять! – не выдержала я.
– Да ты погоди, получилось же – раскрутились мы немного. В общем, я теперь при деньгах, как видишь, и могу тебе помочь. Не отказывайся, пожалуйста, Агния, ведь я очень виноват перед всеми вами и хочу, так сказать, искупить вину.
– А как ты собираешься это делать? – поинтересовалась я. – Думаешь, ты можешь просто вернуться в семью, и все будет, как раньше?
– Да нет, я на такое и не рассчитывал, – покачал головой Славка. – У тебя, наверное, теперь своя жизнь…
– Это ты правильно говоришь, – подтвердила я. – Своя жизнь, из которой ты сам себя исключил.
– Я очень об этом жалею, поверь! И я не жду, что ты позволишь мне вернуться, но надеюсь, что общаться с Дэном…
– Кто я такая, чтобы мешать вашему общению? – пожала я плечами. – Дэн уже взрослый. Он, между прочим, теперь сам зарабатывает на жизнь!
– Да знаю я, – тепло улыбнулся Славка. – Я ведь уже почти месяц в Питере и следил за вами. Был на его выставке…
– Почти месяц – и ни разу не зашел?! – возмутилась я.
– Ну, ты пойми, я боялся! Не знал, как к тебе подступиться, ведь ты, должно быть, на меня зла до невозможности!
– Это ты точно подметил!
– Зато теперь вы можете больше не волноваться за долг – я выплатил большую часть с процентами. Теперь от тебя отстанут, а я постепенно возмещу тебе все, что ты им отдала. Дела у меня идут хорошо, даже несмотря на кризис, так что…
И тут меня внезапно осенило.
– Слушай, а «Зимнее солнце», случайно, не твоих рук дело?
– Какое такое солнце? – не понял Славка.
– Картина Дэна. Он написал картину, которую назвал «Зимнее солнце», а вчера ее продали за кругленькую сумму. Покупатель пожелал остаться неизвестным. Я подумала, что ты таким образом решил помочь сыну деньгами…
– Нет, – покачал головой Славка. – Сейчас я вспоминаю, что действительно видел картину, но, честное слово, не покупал!
– Интересно! – пробормотала я. – Ну, по крайней мере, Дэн обрадуется, когда узнает, что может спокойно пользоваться ноутбуком: я ведь запретила ему прикасаться к компьютеру, пока мы не выясним, кто его прислал!
* * *
Уже на следующий день я побежала к Охлопковой и рассказала ей все как есть. Она могла бы, конечно, упереться и до последней буквы выполнить распоряжение главного на пушечный выстрел не подпускать меня к зданию больницы, ведь обвинение в убийстве Голубевой пока не снято. Однако Елена Георгиевна решила иначе. Она предупредила меня, что не может допустить до операций, но даст мне бумажную работу и позволит продолжать занятия с практикантами. Что ж, это уже что-то, и я не жаловалась: в любом случае я вернулась к работе, а это хорошее начало.
Коллеги удивились моему возвращению, но у них, слава богу, хватило такта не подвергать сомнению распоряжение заведующей. Первым, кого я увидела, входя в больницу, оказался Павел.
– Агния Кирилловна! – радостно воскликнул молодой человек. – Как же я рад вас видеть!
Похоже, это действительно было так.
– А я уже два дня ассистирую Шилову на всех операциях – никогда мне не давали столько работы! Глядишь, я так и лицензию смогу получить!
– Я за тебя рада. А как же Роберт?
– А он куда-то пропал.
– То есть? – не поняла я.
– Да его уже двое суток никто не видел! Дома Караева нет – по крайней мере, так его жена говорит, на работу он не является… В общем, что-то, похоже, происходит, только никто не знает, что именно.
– Вот это номер! – пробормотала я.
В этот момент мимо нас прошла Люда, и мы замолчали. Выглядела она не ахти – какая-то помятая и явно чем-то расстроенная. Разумеется, любовник куда-то свалил, и если раньше благодаря покровительству Роберта она имела хоть какой-то вес, то теперь ее золотые деньки закончились!
– Здравствуйте, Агния Кирилловна, – кротко поздоровалась она. Да, воистину – чудо! Раньше девушка предпочитала делать вид, что меня не замечает, а если и здоровалась, то нехотя, сквозь зубы.
Люда прошла, и я спросила:
– А как там Гоша?
– Пока никак, – вздохнул ординатор. – Я вчера вечером был в Поленовском институте – хотел про него узнать. Гоша все еще в реанимации, и врачи не уверены, чем все закончится. По крайней мере, состояние стабильное – так они уверяют, а в остальном…
– Мне бы тоже надо туда сходить, – заметила я.
– Да бросьте вы, Агния Кирилловна, – куда вам сейчас Гошей заниматься, у вас у самой проблем предостаточно!
– Ну, знаешь, одно другому не мешает: в конце концов, Гоша – мой хороший друг, и я не могу просто сидеть спокойно и ждать неизвестно чего!
* * *
Я всегда была твердо уверена в том, что лозунг времен советской власти «помоги себе сам» несет в себе очень даже большой смысл. Конечно, Родин предупредил меня, чтобы я не вмешивалась и предоставила ему работать по делу, однако не в моих привычках позволять другим действовать за моей спиной. Всегда надо быть в курсе того, как продвигаются твои дела, а разрешать «дяде» манипулировать твоей жизнью – самое худшее, что только можно себе представить.
Именно поэтому, придя с работы вечером, я пригласила к себе Светлану Голубеву.
– А можно я приведу с собой дядю Илью? – спросила Света.
– Какого еще дядю? – удивилась я. – Ладно, приводи, поглядим!
Когда я открыла дверь, то увидела Светлану в компании невысокого, полного мужчины в очках. Я узнала его: тот же самый мужчина приходил на похороны и стоял в стороне от остальных родственников Галины Васильевны.
– Так вы, значит, и есть тот самый дядя Илья?
Он ответил:
– А вы, значит, та самая Агния? На самом деле я Свете такой же «дядя», как вы – «тетя», но, думаю, нам стоит поговорить об этом в квартире. Что скажете?
Я посторонилась, пропуская гостей в прихожую.
– Так все-таки кто вы? – спросила я, когда мужчина в сопровождении Светы прошел в гостиную, где уже сидели мама и Дэн.
– Илья Петрович Лазарев, личный друг покойной Галины и, по совместительству, нотариус. Это я составлял завещание.
Так вот оно что! А я-то принимала его за родича, жаждущего завладеть жилплощадью Голубевых!
– Значит, это вас я должна благодарить за все неприятности, которые сейчас переживаю! – воскликнула я, не успев даже подумать о том, что могу своими словами обидеть друга Галины Васильевны.
– Ну, видите ли, – развел он руками, – когда Галя диктовала мне свое завещание, она искренне полагала, что делает вам щедрый подарок. Кто же мог знать, что так получится, ведь она не собиралась умирать скоропостижно!
– Но я, по крайней мере, могла ожидать, что мне сообщат о таком важном решении!
