– Ну, особо она не распространялась. Только я знаю, что деньжонки у нее водились. Наташка носила дорогие бирюльки. Я, конечно, не ювелир, но золото и бриллианты от бижутерии отличаю: у нее были очень небюджетные вещички!
– Странновато для медсестры с зарплатой в четыре-пять тысяч, да? – подстегнула собеседницу Вика.
– Во-во! – закивала Катерина. – Как-то раз я не выдержала и спросила, откуда такая роскошь, а она только отшутилась – мол, богатый любовник подарил.
– А что, был такой любовник?
– Не думаю, – покачала головой Катя. – Знаешь, рано или поздно я бы увидела его, даже если они и хорошо конспирировались.
– Значит, у Наташи не было парня?
– Она тут познакомилась с одним типом в ночном клубе, но он-то уж никак за богача не сошел бы. Просто парень, который там работает барменом. По-моему, они встречались, но как-то странно.
– Странно? Почему же странно?
– Он никогда не дарил подарков. И они никуда вместе не ходили. Наташка любила по клубам таскаться, но все время по разным, а с этим парнем ее, видимо, связывал только секс.
– А как его звали, не помнишь?
– Кажется, Сережа. А тебе-то зачем? – удивилась Катя.
– Может, его тоже надо предупредить, что Наташа… ну… того?
– А-а… Но я этого делать не собираюсь. Мне Серега никогда не нравился, да и в клубы я не ходок – дорогое и бессмысленное занятие, особенно когда утром вставать ни свет ни заря. Наташка-то бесплатно в «Сфинкс» заходила, ее там знали и пропускали без вопросов. Она всего один раз меня туда притащила, но мне не понравилось ни капельки: шум, гам, дым, ни черта не слышно из-за громкой музыки – в общем, удовольствие ниже среднего.
– А Сережа в тот день работал?
– Да ну его! Поставил нам две бутылки дешевого пива и отвалил к другим клиентам.
– И Наташу это не обидело?
– Ничуть! Она всю ночь с разными парнями танцевала.
– Действительно, должна с тобой согласиться: выглядит странно, – проговорила Вика задумчиво.
– Хочешь на Наташкино богатство взглянуть? – заговорщицки подмигнув ей, спросила Катя. И, не дожидаясь ответа, направилась к большому платяному шкафу и театрально распахнула створки. – Та-там! – пропела она, поворачиваясь к Вике и блестя карими газами. – Ну, как тебе?
Вика не стала бороться с искушением поглядеть, как живут простые российские медсестры. А увидев содержимое шкафа, выкатила глаза.
– Ого!
– А что я говорила? – гордо вопросила Катя. – Ты глянь, какие лейблы!
Действительно, девушка оказалась права: гардероб Наташи прямо-таки ломился от дорогих вещей. На некоторых из них все еще болтались ценники, но Вике не было необходимости смотреть на них – она и так видела, что платья сшиты из дорогих материалов и явно в модных домах Европы. Одна накидка из белого песца стоила, наверное, целое состояние.
– А драгоценности Наташка дома не хранила, – нарушила молчание Катя, решив, что гостья вдоволь налюбовалась красотами, обнаруженными в шкафу ее соседки. – Наверное, мне не доверяла. Хотя я в жизни чужого не брала! Ну, пару раз попросила Наташку дать поносить какую-нибудь вещичку, но она отказала, сказав, что мне до пенсии не расплатиться, если потеряю. Так что она ходила в них по клубам, потом снимала и клала на ночь на свой прикроватный столик, поближе к себе. А утром я их уже не видела: видимо, уносила прятать.
– Может, у Сергея как раз и хранила? – предположила Вика.
– Не думаю. Она что-то о сейфе говорила, в каком-то банке – там, мол, сохраннее будет.
– А ты рассказала обо всем этом следователю? – поинтересовалась Вика. – О деньгах, о Сергее, о билете на самолет…
Катя внезапно подобралась.
– А ты откуда про следователя знаешь? – спросила она подозрительно. – Кто тебе сказал?
Вике, разумеется, сообщил Андрей Эдуардович, но она не собиралась выкладывать карты на стол, а потому поспешила успокоить Катю:
– Да никто мне ничего не говорил, бог с тобой! Просто следователи приходили в больницу, обо всем расспрашивали, интересовались Наташиной личной жизнью, вот я и подумала, что они наверняка наведаются к тебе, чтобы выяснить, почему она могла так поступить.
Очевидно, Катя успокоилась.
– Следователю я старалась лишнего не болтать, – сказала девушка со вздохом. – Во-первых, он в основном интересовался ее парнями и коллегами. Про коллег я ничего не сказала, так как мы с Наташкой работали в разных больницах, а потому я вовсе не обязана знать, как у нее дела на рабочем месте. Что касается парней… Да, про Серегу я ему рассказала, но он, кажется, не слишком заинтересовался. По-моему, милиция уже все решила: Наташка покончила с собой, а причины могли быть какие угодно, и особо разбираться никому неохота. А мне, сама понимаешь, с милицией связываться не с руки, ведь регистрация моя…
Тут Катерина внезапно осеклась и устремила испуганный взгляд на Вику, сообразив, что сболтнула лишнее, и теперь не знала, как бы это исправить.
– Да ты не волнуйся! – улыбнулась Вика. – У большинства иногородних сестричек регистрация липовая. А у администрации выхода нет: почти никто из местных не желает работать за такие деньги. Я вот, если б не предки, давно нашла бы себе местечко потеплее. И обязательно так сделаю, но пока посижу еще, осмотрюсь. Да ты ведь сама знаешь, как трудно сразу после колледжа попасть в хорошее место.
– Это точно! – согласилась Катя, расслабившись. – Значит, ты представляешь, как я себя чувствовала, когда следователь притащился? Да я слово лишнее боялась сказать, думала, он станет регистрацию проверять! Я за нее целых десять тысяч отвалила, но меня предупредили: если копать станут, быстренько выяснят, что она липовая. В общем, я только рада была, что мужик попался не дотошный. А в Наташкино самоубийство я не верю, хоть ты режь меня! А ты? Думаешь, сама она? Или, может, скинули ее, а?
– А за что ее убивать-то? – развела руками Вика. – Богатого и женатого любовника, как ты говоришь, у Наташи не было, значит, обманутая жена в качестве убийцы отпадает. Так?
– Так, – нехотя согласилась Катя.
– Если же Наташу, скажем, ограбить хотели, зная, что у нее есть деньги и драгоценности, то не из окна же больницы ее выбрасывать!
Катя снова кивнула, подтверждая логичность Викиных рассуждений.
– Слушай-ка! – вдруг воскликнула она, хлопнув себя ладошкой по лбу. – И как я не подумала?
– О чем?
– Да ведь, если я съезжать стану, то куда все это добро девать? – Она махнула рукой в сторону шкафа. – Хата оплачена почти месяц назад, и на следующей неделе надо вносить ренту, а у меня денег на Наташкину долю нет. В общем, менять придется квартирку. Хозяйка ее – сущий зверь, ни на день не позволяет оплату задержать. А мамаша Натальина что-то не чешется: уже двое суток почти прошло, а она даже не позвонила.
