— Ли! Вперед! Постарайтесь идти самостоятельно!
Но Ли снова осела мешком. Она не шевелилась и не издавала ни звука, а у Мередит уже не хватало сил бороться с ней.
И вдруг она услышала со стороны кухни мужской голос:
— Мисс Митчелл!
— Я здесь! — отчаянно закричала Мередит. В горле першило, как будто у нее была ангина.
Впереди смутно замаячила чья-то высокая тень, и кто-то на полном ходу врезался в нее. Она пошатнулась, но ее подхватили сильные руки и поволокли наверх.
— Сюда! — прохрипел Эрик Шумахер, придерживая ее за плечо и подталкивая вперед.
— Со мной Ли Фултон, она без сознания… — прошептала Мередит.
Эрик отодвинул ее в сторону.
— Я ее держу… Возьмите меня за рукав, и вперед!
Спотыкаясь, ничего не видя перед собой, она послушно поплелась за ним. Голова раскалывалась от боли. Насколько она могла судить, Шумахер взвалил Ли на плечо, как куль с картошкой. Пожар у них за спиной разгорался, он догонял их. Все крыло отеля было охвачено пламенем. Мередит стало так страшно, что она едва сумела удержаться на ногах и не упасть.
— Почти пришли! — задыхаясь, сказал Эрик. — Не останавливайтесь!
Вдруг в лицо Мередит подул благословенно чистый свежий ветерок; его холодное прикосновение было похоже на пощечину. Она слепо побрела навстречу ветерку, и, наконец, они выбрались из горящего здания.
Ее подхватили другие руки и повели вперед, но слезы, ручьем бегущие из глаз, не давали ей рассмотреть лица. Потом она вдруг оказалась на сырой траве, рядом распростерлась Ли, возле которой на коленях сидел Эрик. За ними страшно трещало пламя; огонь ревел, словно целая свора диких зверей вырвалась на волю.
Эрик поднял голову Ли и прошептал:
— Она задохнулась в дыму!
— Нет! — Мередит пошарила в кармане. — Она наглоталась каких-то таблеток… вот! Передозировка, понимаете? Ее нужно срочно везти в больницу!
* * *
В ту ночь шеф-повару Улли Рихтеру не спалось. Лежа в своей крошечной комнатке на верхнем этаже, он прикидывал меню на завтра. Вся его жизнь, так или иначе, вращалась вокруг кухни. Улли постоянно думал о приготовлении и сервировке еды, о том, как наладить работу кухни, досадовал на оплошности нерадивых подчиненных.
Но в последнее время он много размышлял и об убийстве. Кто-то зарезал несчастную женщину одним из его драгоценных ножей! Его нежно лелеемым орудием труда… Он, Рихтер, шеф-повар, теперь связан с отвратительным преступлением! При мысли об этом страшном оскорблении Рихтер сел в кровати и вслух выругался на родном швейцарском диалекте немецкого языка.
Поняв, что уснуть все равно не удастся, Улли решил заварить себе травяной сбор. Но пить он предпочитал не здесь, а внизу, на кухне, в знакомой обстановке. В отрыве от кухни Улли всегда было не по себе. Кухня была его убежищем, местом, где ему было спокойно. Он заползал на кухню, как рак-отшельник в свою раковину, и был там счастлив.
Рихтер включил свет, накинул толстый махровый халат и направился вниз, в свои обожаемые владения. Травяной сбор можно заварить и там. А заодно полюбоваться на сверкающие кастрюли, начищенные до блеска, расставить их поаккуратнее, проинспектировать запасы в кладовой. Привычная работа всегда успокаивала.
Однако его мечтам не суждено было сбыться. Улли почти добрался до кухни, когда понял: что-то случилось. Он почувствовал слабый запах гари и увидел сизый дым. Что такое? И тут заверещала пожарная тревога.
Улли побежал — неуклюже, вперевалку. Пусть обо всем отеле заботятся другие, его же волновала только кухня. Он спустился вниз с головокружительной скоростью и, как и Мередит, очутился лицом к лицу с пламенем и дымом из ресторана. Какой болван распахнул все двери?
Улли пригнулся и бросился по коридорчику налево. Он боялся, что огонь уже добрался до его владений. Но… ведь это же невозможно? Может, какой-нибудь идиот забыл выключить огонь под сковородкой или совершил такую же элементарную ошибку? Нет, невозможно! Он, Рихтер, всегда лично проверял, все ли в порядке, перед тем как закрыть кухню на ночь. Ни единое жирное пятнышко, ни капелька воды, ни песчинка грязи на столе, ни один текущий кран не ускользали от его орлиного взгляда.
Но огонь еще не бушевал в его владениях, пожар не добрался до кухни. Увидев, что кухня не горит, Рихтер, наконец, позволил себе подумать и об остальных. На всякий случай он схватил большой металлический молоток для отбивания мяса — вдруг придется разбить дверь или окно, чтобы кого-нибудь спасти. Размахивая молотком, шеф-повар выбежал в коридор, где и столкнулся со своим хозяином.
— Улли, на улицу! — тоном, не терпящим возражений, приказал Эрик. — Немедленно вон отсюда! Выбирайся из дома и пересчитай всех своих подчиненных!
По-прежнему сжимая в руке молоток для мяса, Рихтер вперевалку побежал к двери черного хода и выбрался в парк. Снаружи было видно, что огнем охвачено только восточное крыло Спрингвуд-Холла. Рядом жалась кучка постояльцев, которые спали в западном крыле и которым, как и служащим, также расквартированным там, удалось без труда выбраться через запасный выход с той стороны здания. Недосчитались двух дам со второго этажа: той, чьего мужа недавно арестовали, и другой, приятельницы старшего инспектора полиции. Улли испугался за Шумахера. Наверняка он побежал в горящее восточное крыло их искать. Однако приказ есть приказ. Исполнительный шеф-повар быстро пересчитал своих подчиненных по головам и, убедившись, что все на месте, вздохнул с облегчением.
Ему стало не по себе, когда он снова перевел взгляд на горящий отель. Языки пламени лизали окна восточного крыла. Душа Улли преисполнилась ужасом. Страшное дело! Он ни на секунду не усомнился в том, что пожар — дело рук какого-нибудь злоумышленника. Розовое зарево освещало его приземистую широкоплечую фигуру. Он стоял, похожий на гневного бога Тора, в закопченном халате и потрясал в воздухе молотком для отбивания мяса, громко проклиная негодяев и мерзавцев — поджигателей.
— Черт бы побрал их проклятое общество! Проклятая толстуха Маппл! Черт бы их всех побрал, черт, черт, черт! Дьяволы, да-да, все они дьяволы! Я уж найду того, кто это сделал, найду и убью, да-да!
Тут он краем глаза заметил какое-то шевеление в кустах. Улли прищурился и проворчал:
— Кто здесь?
Человек, как и он наблюдавший за пожаром, ничего не ответил, развернулся и побежал прочь, продираясь напрямик, сквозь кусты.
Улли не медлил ни секунды. Он бросился за беглецом, угрожающе потрясая своим молотком и вопя:
— Стой! А ну, вернись!
Естественно, беглец и не подумал его послушаться. Он бежал напролом, наугад, поэтому споткнулся о торчащий из земли корень и упал на четвереньки. Издав хриплый вопль, Улли бросился к упавшему. Он схватил его за волосы, развернул к себе лицом. Даже в полумраке он узнал знакомые черты.
