— А! Так вот кто это! Ты тоже входишь в проклятое историческое общество! — заорал шеф-повар. — Ты пытался сжечь отель! Ты пытался сжечь мою кухню! Ну, сейчас ты у меня получишь! Отправишься к той, другой, к женщине из погреба!
Он высоко занес молоток для отбивки мяса, и лежащий ничком беспомощный Робин Хардинг громко закричал от страха.
Его крик заглушил рев сирены пожарной машины, приехавшей из Бамфорда.
Глава 24
Мередит не без трепета взирала на белый куб больницы. Свежий ветерок ерошил ей волосы и гонял по стоянке пустую мятую сигаретную пачку. День был холодный и облачный. Утром солнце время от времени пыталось прорвать сплошную завесу туч, но потом, видимо, сдалось и окончательно скрылось за толстой, непроницаемой пеленой. Больничные окна тускло поблескивали; парк вокруг больницы казался каким-то заброшенным, хотя стоянка была заполнена машинами. Рядом с ней находился указатель со стрелками: родильный дом, отделение радиологии, отделение скорой помощи… Возможно, внутри, в самой больнице, кипит жизнь, но снаружи ничего не заметно. Все спрятано, как солнце за тучами.
Мередит не очень хотелось идти туда, куда она сейчас направлялась, но дело надо было сделать. Покончить раз и навсегда. Мередит решительно зашагала к ближайшей застекленной двери.
— Состояние у нее пока неопределенное, — сообщила молоденькая медсестра. — Ничего удивительного. Ее откачали и ввели антидот. У вас тоже какой-то хрипловатый голос. Вы что, простудились? — Она с сомнением посмотрела на Мередит.
— Нет. Я наглоталась дыма, у меня сейчас болит горло, и поэтому я так хриплю.
— Ясно… как и миссис Фултон. Она тоже хрипит. Вы с ней пострадали на одном и том же пожаре?
— Да. Но ведь миссис Фултон не пострадала?
— Нет, конечно! Она приняла недостаточно снотворного, чтобы и в самом деле убить себя! Кстати, самоубийцы вообще редко принимают достаточно таблеток.
— Вот как, — протянула Мередит. — Понятно…
— Сейчас она, конечно, еще слабенькая! — Медсестра лучезарно улыбнулась. — И настроение плоховатое. Прошу вас, не утомляйте ее. В ее теперешнем состоянии ее, наоборот, нужно подбодрить.
Услышав слово «подбодрить», Мередит забеспокоилась.
— Муж к ней приходил? — спросила она.
— О да, приходил! Но, между нами говоря, его визит не очень-то пошел ей на пользу, если вы понимаете, о чем я. Его самого впору откачивать. Мужчины — они такие.
На этой загадочной фразе медсестра ввела Мередит в небольшую одноместную палату. Ли сидела, опершись на подушки. Ее ярко-розовая пижама резко контрастировала с серым цветом лица.
— Ну, здравствуйте, — сказала Мередит. — Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, паршиво. Наверное, так и должно быть.
— Я принесла вам журналы и леденцы из жженого сахара. Они хорошо снимают першение в горле. У вас, кстати, горло болит? У меня — очень.
Мередит выложила принесенные гостинцы на прикроватную тумбочку и присела рядом на стул.
— Да нет, не очень. Наверное, я должна вас поблагодарить, ведь вы спасли мне жизнь… — сказала Ли, и в голосе ее вместо благодарности слышалась обида.
— Не надо, если вам кажется, что я напрасно так поступила, — ответила Мередит.
Ли всплеснула руками; глаза ее наполнились слезами.
— Простите! Я не хотела вас обидеть! Вы такая мужественная… потащили меня на себе… Проявили самоотверженность. Ведь вы из-за меня могли застрять внизу и задохнуться.
— Наружу вас вытащил Эрик. Если бы не он, мне не удалось бы вытащить вас из горящего здания.
Ли снова откинулась на подушки и вздохнула:
— Бедный Эрик! Все его труды в буквальном смысле слова пошли прахом!
— На самом деле все не так страшно. Полностью выгорели только восточное крыло и кухня. Но он собирается отстроить их заново. Эрик человек решительный.
— Да.
В палате повисло неловкое молчание. Потом Мередит не без страха спросила:
— Алан приходил к вам?
— Еще нет. Прислал симпатичную молодую сотрудницу, и та передала мне от него привет. Знаете, ваш приятель настоящий сухарь! Еще она сказала, что он зайдет ко мне позже, когда мне полегчает. — Вдруг в глазах Ли мелькнула тревога. — Мередит, врач говорил, что вы, когда вытащили меня из номера, прихватили и флакон из-под лекарства. Врач вас очень хвалил. Благодаря вам он точно знал, чего я наглоталась. Он то и дело восхищался вашим самообладанием. Но не знаю, заметили ли вы…
Голос ее затих, и она смерила Мередит вопросительным взглядом.
— Письмо? Да. Я и его прихватила. Оно и сейчас у меня. Здесь, в сумочке.
— Значит, вы не передали его своему приятелю? Оно ведь адресовано ему.
— Нет. — Мередит покачала головой. — Я как раз хотела вас спросить, не хотите ли забрать его назад. В конце концов, когда вы его писали, вы были, что называется, не совсем в себе. Находились под действием снотворного. — Она сняла с плеча сумку, открыла ее и вытащила конверт, взятый ею с тумбочки в номере Ли. — Извините, оно немного помялось, — сказала она, протягивая письмо своей собеседнице.
Ли протянула тонкую руку. Сквозь белую кожу просвечивали синие прожилки. Она взяла конверт за уголок.
— Вы его не читали?
— Конечно нет! — с возмущением ответила Мередит и, помолчав, добавила: — Мне не нужно было его читать, я и так все знаю.
Ли удивленно подняла брови.
— Вы так уверенно говорите! А знаете, что написано в письме?
— Догадываюсь. — Мередит сложила руки на коленях. — И почему мы, люди, так не доверяем своему обонянию? Животные очень полагаются на свое умение распознавать запахи. А мы постоянно забываем о своей способности и вспоминаем о том, что у нас есть обоняние, только когда запах, извините за каламбур, бьет нас в нос. Мы что-то отмечаем, фиксируем в подсознании, но не обращаем на это внимания. Конечно, обидно, когда кому-то говорят в лицо, что от него плохо пахнет. Но ведь вкусы и пристрастия у всех разные. Собаки узнают хозяев по запаху и способны найти их на большом расстоянии, выделив нужный запах из сотен других. — Мередит заметила, как насторожилась Ли, но продолжала: — Вы ведь понимаете, куда я клоню? Когда я наткнулась на труп Эллен в винном погребе, я без всяких преувеличений пережила шок. Там мне и без того было не по себе. В замкнутом пространстве под землей у меня разыгралась клаустрофобия. Я сразу почувствовала запахи плесени, сырости и побелки. Но кроме того, там присутствовал и другой, необычный запах: довольно приятный, сладковатый, с цветочной ноткой. Я отметила про себя странное обстоятельство, но не придала ему значения. А следовало бы, ведь запах намекал на нечто очень важное.
— На что же? — холодно спросила Ли, глядя на Мередит в упор.
