Очевидно, красивая женщина, доктор палеонтологии, видела в старшем инспекторе врага. И очень жаль, подумал сидящий напротив Маркби. Впрочем, он во многом сам виноват. В самом начале беседы он, не подумав, брякнул:
— Ну вот, опять то же самое!
Сейчас он решил предложить перемирие.
— Сула, пока что я ничего не считаю! Прекрасно понимаю: все, что случилось, очень тяжело для всех участников экспедиции, а не только для вас лично. Извините, если неудачно пошутил. Я не хотел вас обидеть.
Кажется, красавица прислушалась к его словам и понемногу оттаивала. И все равно Маркби чувствовал, что его собеседницу мучает внутренняя боль.
— Я не нападаю на вас, старший инспектор. Прекрасно понимаю: если сейчас мне тяжело, я во всем виновата сама! Мне кажется, я в ответе за все, что случилось.
— Ну что вы, — благоразумно заметил Маркби. — Не нужно преувеличивать. Мы почти никогда не являемся такими важными звеньями в цепи событий, какими себя воображаем!
— Откуда такая страсть к самоуничижению? — парировала Урсула.
Маркби успел подметить, что на секунду в ее глазах блеснул веселый огонек.
— Лучше скажем так: не страсть к самоуничижению, а горькая правда. На нас жизнь не заканчивается, и, что бы мы ни делали, иногда мы не в силах помешать естественному ходу событий. Хотите вы того или нет, часто мы оказываемся пешками в руках судьбы!
— Какое у вас странное отношение к жизни! Вы совсем не похожи на полицейского, — укорила его Урсула. — Вы, оказывается, фаталист! Я думала, полицейские тычут во всех пальцами, в чем-то обвиняют и сурово предупреждают: «Все сказанное вами может быть использовано против вас!»
— Ну да, и я иногда тоже так говорю. Помилуйте, я простой полицейский и терпеть не могу споры по богословским вопросам! И все же я тоже имею право на личную точку зрения. Хотя, в общем, не слишком интересуюсь высокими материями, да и раньше не интересовался. Просто стараюсь вас убедить: не стоит во всем происходящем винить себя! Пока нам неизвестно, почему умерла Натали Вуллард; кроме того, мы не знаем, из-за чего умер Финни, где он умер и как.
Хотя на один вопрос ответить все-таки можно… Хотя бы предположить. Если Урсула даст себе труд задуматься, она неизбежно придет к тому же выводу. Труп Натали нашли в карьере. Из домика Финни отлично видна тропинка, которая ведет вниз, к свалке. Возможно, убийца Натали знал или предполагал, что Финни известно что-то важное, о чем он обязательно расскажет на дознании, если попадет туда. Может, он что-то видел или слышал? Кого-то видел? Кого-то подозревал? Сейчас ничего уже не узнать. Свою тайну Финни унес с собой в могилу.
Ну да, вот именно — унес в могилу. Буквально.
Маркби нахмурился.
— Прекрасно понимаю, как вы сейчас все взвинчены. Тем не менее считаю своим долгом заметить: по-моему, при всем моем уважении к мисс Кольмар, Вульфрик Саксонский тут совершенно ни при чем! Мне очень не понравится, если давно усопшие князьки станут вмешиваться в работу уголовного розыска!
Урсула нервно рассмеялась:
— Да, Рене, пожалуй, хватила через край. Но ее тоже понять можно. Она правильно сказала: все мы постоянно ощущали чье-то постороннее присутствие. Кто-то как будто все время следил за тем, как мы работаем. Иногда я буквально чувствовала на себе чей-то злобный взгляд… У меня просто мурашки бежали по коже!
— Возможно, виной всему просто ветер. На Бамфордском холме всегда ветрено. А теперь вспомните… Там, у могилы, вы произнесли интересную фразу. Вы заявили, будто кто-то ненавидит вас — вас всех. Почему вы так считаете?
— Из-за того, как все оборачивается — как назло! Да еще с такой злобой, словно с издевкой! Труп Натали закатали в ковер! Финни бросили в могилу! Зачем? Чтобы напугать нас всех или продемонстрировать свое презрение? Вот уж в самом деле, кто-то как будто мстит нам всем!
— Давайте поговорим о Натали. Ковер. Вуллард говорил, что ее закатали в ковер, как Клеопатру. Я не силен в античности, но вроде бы помню, что молодая Клео сама приказала завернуть себя в ковер и в таком виде доставить в шатер Цезаря. И потом, каким боком ковер связан с вашими раскопками?
— Может, и никаким, разве что… — Урсула прикусила губу. — Разве что убийца захотел представить Натали этакой роковой женщиной.
— А она не была роковой женщиной? Я не имел счастья знать миссис Вуллард при жизни. Видел ее только мертвой, а внешность покойников бывает обманчива. Лицо, лишенное жизни и выражения, ничего не говорит.
Урсула заерзала на месте, ей явно стало не по себе.
— Мне как-то не хочется обсуждать Натали… у нее за спиной. Ну да, я знаю, теперь она мертва. Она была… такая живая и хорошенькая, напоминала озорного ребенка. Невысокая, худенькая, личико в форме сердечка, очень белая кожа, большие карие глаза, челка… Волосы у нее были черные, густые, прямые… Она их стригла чуть ниже ушей. Мне всегда казалось, будто она родилась не в свое время. Ее настоящее место — в двадцатых годах, когда в моде были озорные девушки-подростки, которые носили короткие юбки, а из-под юбок виднелись чулочные подвязки! По-вашему, я злобная стерва? — Урсула озабоченно сдвинула темные брови.
— На мой вопрос вы не ответили. Я и сам видел, что Натали маленького роста и черноволосая. Вы утверждаете, что она была живая особа. Мужчинам она нравилась?
— Наверное, лучше спросить самих мужчин, правда? Иногда она бывала на светских мероприятиях, которые проводил наш благотворительный фонд; она всегда появлялась с большой помпой. Ее книги пользовались популярностью, и она привыкла находиться в центре внимания. А читатели, наверное, думали: раз она пишет такие книги, значит, и сама переживает подобные эротические приключения. В общем, все, кто читали книги Натали или хотя бы слышали, о чем она пишет, бывали заинтригованы ею. Лично мне кажется, что ей нравилось только писать о сексе, а не заниматься им. Но… да, наверное, она способна была завести мужчину… до тех пор, пока он не узнавал ее получше!
Поняв, что обсуждать с Урсулой Натали — все равно что идти по минному полю, Маркби благоразумно решил сменить тему:
— Тогда давайте поговорим о Финни. Нам пока неизвестно, где его убили. Надеюсь, скоро мы это выясним. Но зачем его приволокли на раскопки? А может, его здесь и убили? В таком случае что он здесь делал? Была ли у него привычка приходить к вам и наблюдать за вашей работой?
Урсула покачала головой:
— Я такого не помню. По-моему, он вообще почти не вылезает из своего карьера… Боится, что упустит какой-нибудь ценный мусор! — Она тяжело вздохнула. — Неправильное время употребила. Надо было сказать в прошедшем: по-моему, он вообще почти не вылезал из своего карьера. Может быть, после того, как мы заканчивали дневную работу и разъезжались по домам, он и приходил сюда, но утром мы заставали все в том же состоянии, что и накануне, то есть он ничего там не трогал. И вообще, мне кажется, Финни нас презирал. Бывало, мы едем на работу или возвращаемся с холма, а он стоит у главной тропы, смотрит и ухмыляется. То есть он над нами смеялся, но как-то злобно. Если честно, старик не очень-то мне нравился. По-моему, он считал нас жалкими дилетантами по сравнению с собой… Мы целыми днями возимся в жаре, в пыли и грязи, выкапываем из земли совершенно бесполезные, с его точки зрения, глиняные черепки. Ну а он утаскивает со свалки целые гостиные гарнитуры! Правда, одно с другим не сравнится?
