Она посмотрела на часы. Она вышла из дому всего три четверти часа назад, вряд ли грабитель успел вломиться к ней за такой короткий срок!
Подумав, она решила: скорее всего, стукнул отклеившийся крючок. Просто у нее нервы на пределе из-за вчерашнего открытия и наставлений Алана. Мередит осторожно повернула ручку двери. Петли скрипнули — раньше она даже не замечала, что дверь такая скрипучая! Если в кухне кто-то есть, он наверняка услышал. Но разумеется, там никого нет, твердо сказала она себе, распахивая дверь настежь.
Она ошибалась.
Рядом с валлийским буфетом стоял Терри Ривз. Он злобно уставился на нее своими маленькими глазками. Приоткрытая дверь черного хода хлопала на сквозняке.
— Что вы здесь делаете? — воинственно осведомился Терри. — Вы ведь должны были уехать в Лондон, на работу! Я видел, как вы уходили.
— Из-за дождя дорогу размыло до самого Эбботс-Уэстона, — объяснила Мередит. — А на автобус я опоздала.
— Чертов дождь! — проворчал Ривз. — И у меня в подвале из-за него черт-те что!
Все происходящее становилось каким-то нереальным, как разговор персонажей Бунюэля. Мередит попыталась внести в разговор логическую нотку:
— Вообще-то я здесь потому, что я здесь живу! А вот что тут делаете вы? Как вы сюда попали?
Ривз мотнул головой в сторону приоткрытой двери черного хода:
— Ее открыть — плевое дело. Обязательно поставьте хороший замок. А эту фитюльку открыть — как нечего делать! Как говорится, для любителей…
— Вы не любитель! — возразила Мередит, делая еще одну решительную попытку вырваться из сюрреалистического дурмана.
Ривз ответил не сразу.
— Да… — Голос у него стал другим. — Да, я не любитель. Тут вы правы, дорогуша.
Ласкательное словечко прозвучало и как оскорбление, и как вызов. Нет, дело происходит вовсе не в фильме мэтра сюрреализма. Все происходит наяву и очень-очень скверно!
Надеясь, что не выдает своего волнения, Мередит спросила:
— Итак, что вам нужно?
«Не паникуй, — твердила она себе. — Сохраняй хладнокровие и надейся, что он тоже останется спокойным. Ему ведь тоже не нужны лишние неприятности — он и так натворил много бед…»
Видимо, Ривз пришел к тому же самому выводу. Он долго молчал перед тем, как ответить, затем быстро облизал пересохшие губы и покосился на буфет.
— Я понятия не имел, что Даф вам его отдала. Представьте, захожу вечером в сарай, а шкафа-то и нет!
— Я предлагала вашей жене заплатить. Вы… хотите взять его назад?
— Старая рухлядь! — сурово ответил Ривз. — На кой он мне сдался? Я и не думал, что кто-то захочет его взять.
— К вашему сведению, такой буфет сейчас стоит недешево. И я с радостью заплачу вам за него сколько положено. Он очень старый.
Мередит почувствовала, что разговор снова смахивает на диалог из «Скромного обаяния буржуазии».
[4]
— Ну да, вот и я про то же. Старая рухлядь. На кой он вам понадобился? — с какой-то обидой в голосе осведомился Ривз.
— Мне очень хотелось настоящий старинный буфет на кухню. Я объездила всю округу, но не нашла такого. Как мило, что ваша жена предложила мне его забрать!
Ривз напряженно соображал. Кустистые брови почти сошлись на переносице плоского, перебитого носа. Наверное, в прошлом он был боксером, подумала вдруг Мередит.
— Я к вам зашел, — медленно, осторожно заговорил Ривз, — потому что кое-что оставил в одном из ящиков. Вас дома не оказалось, а позже мне не хотелось вас тревожить, вот я и… решил зайти сам.
Он посмотрел на нее в упор.
Мередит прекрасно все поняла. Ривз, разумеется, не думал, что она поверит его натужным объяснениям. И потом, он сам сказал, что специально выжидал, когда она уедет утром, и только потом взломал замок. Однако он предлагал им обоим выход из затруднительного положения. Так сказать, компромисс. Отпусти меня, поверь мне, как будто внушал он, и я не сделаю тебе ничего плохого! Маленькие, глубоко посаженные глазки с тревогой следили за ней: поняла ли она? Согласна ли с его планом?
Мередит очень хотелось поскорее избавиться от него. К сожалению для них обоих, осуществить его план мешало одно маленькое препятствие. Того, за чем он пришел, в буфете уже нет!
— Ясно, — произнесла она так же медленно и осторожно, как ее собеседник. — Разумеется, я все понимаю. Но если вы ищете стопку старых листков в отделении для ножей, то я ее выкинула. Из-за них ящик не вынимался.
Ривз с шумом выдохнул воздух. Глазки его сделались непроницаемыми, как два плоских камешка.
— Куда вы их выкинули?
— Я сказала «выкинула», а надо было уточнить: «сожгла». Вчера вечером я сожгла на заднем дворе много старья. Проводила уборку. Ну и… то, что было в буфете, я тоже подбросила в костер.
— Я вам не верю! — негромко сказал Ривз.
— Ну и ладно.
Неожиданно для себя самой Мередит испытала облегчение. Не годится она в героини фильмов Бунюэля!
— Если честно, они в полиции.
— Ах ты, дура чертова! — злобно закричал Ривз. Он шагнул в сторону, подальше от буфета, который перестал представлять для него какой бы то ни было интерес, и оказался рядом с плитой.
Вдруг Мередит отчетливо вспомнила, как несколько дней назад на том же месте стояла Кэти Конвей в мешковатом свитере и розовом халате миссис Прайд, с пятнами желтой краски на лбу и носу. В ее воспоминании Кэти улыбалась и протягивала ей кружку с кофе… А потом видение исчезло.
— За что, бога ради?! — воскликнула Мередит, не выдержав напряжения. — За что вы убили Кэти? Что она вам сделала?
Ее натиск на миг застал Ривза врасплох.
— Я не виноват, — промямлил он, но тут же перешел в наступление: — Что она мне сделала, говорите? — буркнул он. — Вы небось уже слышали, для чего эти маленькие шлюшки таскались в мой паб! Вы хоть представляете, что значит, когда у тебя без конца торчат легавые, показывают клиентам фотографии трупов и допытываются, кто что видел? Так и разориться недолго!
— Да, я все понимаю! И про девочек слышала. Но Кэти не бывала в вашем пабе с прошлого года!
— А мне какая разница, — буркнул Ривз. — Ваш приятель Маркби зачастил к нам. Обвиняет нас с Дафной, мол, мы допускаем всякие непотребства. Я объяснял ему, что неприятности мне не нужны. А он все читал мне мораль! Проклятые легавые… Только он уходит, Дафна начинает нудеть. Ноет и ноет, все успокоиться не может. Мол, надо было сразу сообщить о них в полицию. Надо было запретить девчонкам ходить к нам. — Ривз понемногу успокаивался; в его голосе послышались прежние ворчливые нотки. — Надо было то, се и все остальное! Получается, я один во всем виноват, и все кругом только и делают, что тычут мне в нос!
