— Вы тут в гостях? — спросила девица.
Мередит представила, как скучно целыми днями просиживать за кассой. Любой новый человек — какое-никакое, а развлечение.
— Я приехала навестить приятельницу, она живет наверху, в Линстоне.
— Красивые там дома, — завистливо вздохнула девица, окидывая Мередит придирчивым, оценивающим взглядом.
— Думаю, вы знаете мою приятельницу. Ее зовут миссис Константин, — наудачу продолжала Мередит. — Наверняка она приезжает к вам заправляться.
— Нет, она к нам не ездит. Вот муж ее, тот иногда заезжал. А чаще бывает их шофер на мерсе.
Неожиданно девица густо покраснела.
Бесспорно, Мартин здесь вне конкуренции. Вряд ли в таком захолустье много молодых людей, а даже если они и есть, Мартин гораздо интереснее. Местным до него далеко!
Девица сплела пальцы и доверительно понизила голос:
— Страсть, что с ним случилось!
— С кем, с мистером Константином? Да, страшное дело!
— Он был славный, — заметила девица. — Всегда такой вежливый, учтивый. Сразу видно — воспитанный человек!
Мередит поехала назад, в «Аббатство „Малефи“», размышляя по пути. Пока она не услышала ни одного худого слова о покойном Алексе Константине. Его супругу многие, судя по всему, недолюбливают, зато к самому Алексу все относились хорошо. Тем не менее кому-то понадобилось его убить. Может быть, Алекс был таким «славным» далеко не со всеми?
— Папа! — сказала Джиллиан, переступая порог «студии».
На самом деле в роли «студии» выступал старый сарайчик, в котором раньше хранили садовый инвентарь. В последнее время сарайчик переоборудовали и переименовали в «студию мистера Харди», потому что именно там он рисовал и выжигал по дереву. Он создал почти все вывески в Линстоне и Черч-Линстоне и сейчас сосредоточенно трудился над, как он говорил, «большим заказом» — срочно требуемой новой вывеской для паба «Лиса».
— Как дела? — спросила Джиллиан, подходя ближе.
Отец откинул голову на спинку инвалидного кресла и окинул задумчивым взглядом лежащую перед ним деревянную доску.
— Потихоньку продвигаются, — ответил он.
Он заранее решил, что не станет копировать рисунок с прежней вывески, а изобразит лисицу с лисятами. Джиллиан казалось, что отец слишком уж замахнулся, правда, вслух она ничего не говорила. Лисята больше похожи на котят, а лисица так угрожающе нависла над своими детенышами, словно собирается их сожрать. В общем, мрачноватая вывеска не внушала умиления.
— Мама боится, что ты здесь замерзнешь. Хочешь, включу газовый обогреватель?
— Если я замерзну, — с достоинством возразил мистер Харди, — то позвоню в колокольчик!
Он ткнул кистью в висящую у него над головой тонкую бечевку. Бечевка шла по потолку, выходила в дыру над дверью и тянулась через весь задний двор в кухню, где к ней был прикреплен маленький медный колокольчик.
Джиллиан присела рядом с отцовским креслом и некоторое время смотрела, как он работает.
— Папа, можно тебя кое о чем спросить?
— Можно, — буркнул мистер Харди.
— Хочу посоветоваться насчет Невила. Прямо не знаю, что делать.
— А тебе какое до него дело? — ворчливо осведомился отец.
Джиллиан покраснела.
— Он… ему нужна помощь.
— Да, это уж точно, — зловеще пробормотал мистер Харди.
— Он тебе вообще нравится? — робко спросила Джиллиан, заранее предчувствуя, какой ответ даст отец.
Мистер Харди положил кисть и развернулся вместе с креслом лицом к дочери.
— Нет!
— Почему?
На некрасивом лице Джиллиан проступили изумление и обида.
— Послушай-ка меня, доченька! — Мистер Харди насупил брови. — Не забивай себе голову Невилом Джеймсом. Ты только попусту тратишь время!
Сначала ему показалось, будто дочь вот-вот расплачется.
— Да, наверное. Он не обращает на меня внимания. А все она! Он прямо сам не свой из-за нее! Совсем помешался!
У мистера Харди от волнения сел голос:
— Хочешь от нас уехать, да? А что, поселишься в Чиппи… Найдешь там работу. Заведешь себе дружка, накупишь нарядов, будешь каждый вечер ходить развлекаться…
— Нет, папа, — тихо ответила Джиллиан. — Мне нравится работать в собачьей гостинице.
— Ничего подобного! Ты не уходишь оттуда только из-за того парня. Не ради нас с матерью ты гробишь себя в глуши! Да только с ним у тебя все равно ничего не выйдет… Говорю тебе, с ним ты только напрасно тратишь время!
— В чем ты меня обвиняешь? Вас с мамой я не брошу! — Огорчение сменилось гневом. Джиллиан откинула со лба жидкие волосы и решительно продолжала: — Слушай… Мне все равно, как Невил ко мне относится. Теперь, после того как Рейчел овдовела, нельзя ему больше ходить в «Малефи»! Как он не понимает: все изменилось! О них поползут слухи. В конце концов, она теперь свободна и… папа! Ты прекрасно понимаешь, чего я боюсь!
Мистер Харди неприятно хохотнул:
— Да не волнуйся ты так! Не выйдет она за твоего драгоценного Невила!
— Из-за нее он попадет в беду!
— А может, и наоборот.
— Папа, не будь таким жестоким! — сердито воскликнула Джиллиан. — Скоро к нам заявится сыщик из самого Лондона. Его зовут суперинтендент Хокинс. Он начнет всех расспрашивать… Чего доброго, еще подумает, будто Невил взревновал Рейчел к Алексу и… ну да, что-то сделал.
— Сел в поезд, выследил его в Лондоне и прикончил? Брось! У Невила кишка тонка!
— Не кишка тонка, а… просто нелепо. Но если он будет и дальше ходить в «Малефи» после смерти Алекса, полицейские заподозрят, что он… да все, что угодно, заподозрят!
Бедняжка так разволновалась, что отцу стало ее жаль и он решил хоть как-то утешить ее.
— Слушай, доченька. Пускай Невил Джеймс сам решает, как поступить с той женщиной. Если он не хочет ее бросать, ни ты и никто другой не сумеют его заставить это сделать!
— Сам он ни за что от нее не откажется! Рейчел его околдовала, приворожила! Она должна отпустить его! Как она не понимает?
— Джилли, тут ты ничего не можешь поделать, так что не забивай себе голову! Лучше принеси мне чашку чаю.
Мистер Харди снова взял в руку кисть.
Джиллиан вышла понурив голову. «Лучше принеси мне чашку чаю»! Вот и весь ответ. Чай у них в семье — панацея от всех невзгод. Тебе грустно? Иди поставь чайник. Тебя никто не понимает? У тебя разбито сердце? Завари покрепче. Иногда Джиллиан казалось, что она — Самсон, прикованный к колоннам языческого храма. Хочется дернуть изо всех сил и освободиться, разрушив стены, которые давят на нее. Здесь ей тесно…
