Ей бы раньше догадаться… «У меня есть друг», — застенчиво признался Мартин в тот день в саду. Она-то думала, что он имеет в виду продавщицу из «Мини-маркета». А оказывается, Мартин говорил про Невила. Мередит задумалась. Каково теперь Мартину после того, как он убил своего друга? Где бы он ни был, он, наверное, обезумел от горя…
За дверью послышались шаги. В комнату вошел Алан Маркби. Его светлые волосы намокли и растрепались под дождем. Он сел на то место, откуда мог видеть обеих, и объявил:
— Ну я и промок! Пришлось подняться к себе в номер, обсушиться и переодеться.
— Разве ты не на машине? — удивилась Рейчел.
— На машине, но пришлось оставить ее напротив дома Харди, на стоянке у паба. Когда я собирался ехать сюда, меня задержал владелец. Он видел, как я в пабе разговаривал с Селвэем, и решил добыть сведения, что называется, из первых рук. Подозреваю, что потом он продаст их газетчикам! Он просто замучил меня вопросами. Пришлось отвечать… Только он вышел в дождевике и резиновых сапогах, так что ему проливной дождь был не страшен, а я стоял в грязи с непокрытой головой!
Рейчел вдруг спросила:
— Вокруг «Малефи» опять рыскают репортеры?
— Когда я ехал сюда, никого не заметил. Им сейчас не до тебя: донимают более слабых.
— Надеюсь, не Харди? — забеспокоилась Мередит. — Как там они?
Алан помрачнел.
— Сидят дома, как в осажденной крепости! Парочка стервятников накинулась на них с раннего утра. Предлагали хорошо заплатить за статью, как они выразились, «с человеческим лицом». Уолли вышвырнул их вон, несмотря на то что прикован к инвалидному креслу! Как подумаю, что у кого-то хватает наглости предлагать деньги несчастным людям за последнее, что у них есть, — добрую память о дочери! Ни отец, ни мать не могут смириться с ее гибелью. Но теперь они хотя бы знают, что не Джиллиан изрезала фотографии Молли.
— Знаете, я не виновата, что Невил наделал глупостей! — Видимо, Рейчел решила, что лучший способ защиты — нападение. — О его ненависти к матери я знала не больше, чем о привычке Мартина переодеваться женщиной! Я ни разу не видела Мартина в женском платье. Мередит уверяет, что она видела, а я вот что-то не заметила!
— Возможно, ты тоже видела его, только не узнала, — возразила Мередит. — Я ведь и сама ничего не понимала, пока не увидела снимков, сделанных в Челси. Раньше мне казалось, что я видела Мириам Трофтон, но потом я познакомилась с ней и убедилась, что это не так.
— Мириам? — Рейчел откинула голову на спинку дивана и тряхнула головой. Медово-русые волосы рассыпались по плечам. — Поверь мне, она тоже чокнутая!
Мередит понимала, что Алан специально заглянул к Харди, а она обязана навестить Молли. И теперь она брела к собачьей гостинице под проливным дождем. Вокруг все казалось заброшенным и невыносимо печальным. Всех четвероногих постояльцев перевели в закрытые вольеры, и их не было видно, несмотря на то что на ограде появилось новое объявление, наскоро написанное от руки: «Осторожно! Злая собака (ротвейлер)». Молли, видимо, придумала свой способ борьбы с настырными репортерами. Мередит постучала в толстую деревянную дверь черного хода. Ответом ей послужил басистый лай, доносящийся со стороны псарни, перемежающийся визгливым тявканьем.
Со второй попытки ей удалось добиться ответа изнутри. С той стороны двери послышался шорох, и хриплый голос прокричал:
— Убирайтесь к дьяволу с моей земли, или я спущу собаку!
— Молли, это я, Мередит! — закричала Мередит.
Ей долго не отвечали; потом в окошке отдернулась занавеска, и дверь чуть приоткрылась. Молли внимательно оглядела задний двор.
— А, это вы… — сказала она. — А я подумала, проклятые репортеришки вернулись. Или легавые. Ни тех ни других на дух не переношу. Одно и то же спрашивают, снова и снова! Заходите.
— По вашему участку действительно бегает злой ротвейлер? — боязливо осведомилась Мередит.
— Нет, он сидит в вольере. Вчера привезли. На редкость глупый пес, к тому же медлительный, если и понадобится — никого не догонит. Но с виду грозный.
Лицо у Молли вытянулось, жесткие волосы растрепались. Она держала в руке сигарету. От нее разило никотином, псиной и джином.
— И Уолли Харди предлагал взять у меня пса на время. Им ведь с Ирен тоже докучают эти подлецы… Но Ирен боится ротвейлера, а старый Уолли, если его раздразнить, получше любого ротвейлера будет.
Говоря на ходу, она провела Мередит через кухню в неприбранную гостиную, где стоял письменный стол, заваленный бумагами, и старый комплект мягкой мебели: диван и два кресла. Когда-то их обили зеленым бархатом, но от старости бархат совсем вытерся. В газовом камине горело искусственное пламя, немного оживлявшее мрачную комнату.
— Я обзванивала клиентов, — пояснила Молли, опускаясь в кресло. — Просила приехать и забрать питомцев. Почти никто, конечно, сразу не может. Если бы они могли оставить своих собак и кошек дома, они бы их не сдали в гостиницу! Но я одна не справляюсь. По правде говоря, сейчас мне даже и подходить к ним не хочется.
Мередит стало грустно — так грустно, как никогда раньше. Даже сильную женщину можно сломить…
— Извините, Молли. — Вот все, что она выдавила из себя. — Если хотите, я выгуляю собак.
— Спасибо. Выпить хотите?
Мередит понимала, что ей предлагают спиртное, но все же ответила:
— Я заварю чай. Хотите?
— Заваривайте себе, — отмахнулась Молли.
Чуть позже, вернувшись с чаем, Мередит попробовала утешить Молли словами:
— По-моему, Мартина все же схватят. Либо наши, либо французская полиция. Их уже известили.
Молли упрямо покачала головой:
— Загнанная лиса прячется в норе! — Она подняла на Мередит покрасневшие, но проницательные глаза. — Вот и он так же. Никуда он не убежал, залег на дно и выжидает, пока шумиха уляжется. Пока легавые уберутся. Я все время о нем думаю.
— Возможно, вы правы, — осторожно ответила Мередит, — но где ему прятаться, Молли? Он иностранец, чужак. Друзей у него нет.
— Да где угодно! В лесу, в каком-нибудь пустом доме. В округе полно старых, заброшенных ферм, амбаров, рабочих вагончиков… Так я и сказала Селвэю. Он ответил: мол, они, конечно, поищут, но все брошенные дома им все равно не обойти. Тем более что таких домов у нас неизвестно сколько… — Молли глотнула чаю. — Но ничего… я-то его из-под земли достану!
— Молли, пожалуйста, не надо! Успокойтесь!
Молли посмотрела на нее поверх чашки:
— Зачем? Что у меня осталось, кроме мести? Муж сбежал много лет назад. Невила я растила одна. Мы с ним всегда хорошо ладили. Мы с ним были друзьями, а не просто матерью и сыном, до тех пор пока та женщина…
Рука у нее дрогнула; чай выплеснулся на стол. Молли замолчала.
