— Вы кого-то ищете? — брюнетистое чмо решило взять
Бычье Сердце за рога. — Может быть, вам помочь?
Может быть. Все может быть. Может быть, стоит пролезть в
«Лиллаби» с черного хода, если уж не пустили с парадного.
— А вы кто? — отрывисто спросил Бычье Сердце.
— Я?
Чмо расплылось в улыбке (почти такой же, как и у Бычьего
Сердца, — верхняя губа чуть оттопырена, чтобы просматривался кончик языка)
и ткнуло пальцем в шестую строку актерского списка. В строке было выведено:
ЛУ МАРТИН — И. СОЛЛЕРТИНСКИЙ.
— Можете звать меня Лу Мартин, — сказал Лу Мартин.
Это было приглашение на танец.
Перед так неожиданно приглашенным Бычьим Сердцем все еще
стояла дилемма: вырвать танцору ноги или оставить их пристегнутыми к порочному
тазу. По здравом размышлении — все-таки вырвать, но тогда…
— Можете звать меня Антон Сивере, — сказал Антон
Сивере.
— Вы из милиции, — в устах Лу Мартина это
прозвучало как «вы просто душка».
— Информация у вас распространяется оперативно, —
только и смог выговорить Бычье Сердце. — Я действительно из милиции и
занимаюсь делом Валевского.
— Информация здесь ни при чем. У вас очень мужественный
вид. Человека, который ни перед чем не останавливается. И всегда добивается
своего. Вы герой, да?
Бычье Сердце дернулся, как от удара током, и поспешно сунул
в карманы пиджака свернувшиеся кулаки — от греха подальше.
— Вас, наверное, интересует «Лиллаби», — продолжал
завлекать Бычье Сердце Лу Мартин.
— Интересует.
— Многих интересует «Лиллаби». Могу быть гидом —
персонально для вас.
Гидом-пидом, мать его ети!..
— А вы давно здесь работаете?
— Со дня основания. Роман взял меня сразу после
училища. Жуткая история…
Мы-то думали, что это обычный романовский фортель… Когда
священные животные явились без него.
— Священные животные?
— Ну да. Мюрисепп с Куницыной.
— Понятно. Явились куда?
— На вечеринку к Грэгу. В пятницу.
Вот оно что! Пеструшка с кольцом тоже была в числе
приглашенных. Америкосы и есть америкосы, привечают всякий сброд.
Это называется у них политкорректностью.
— Может быть, выпьем кофейку где-нибудь?.. Поговорим
в.., более располагающей обстановке… — Лу Мартин увеличил поток флюидов и
подергал колечко в ухе. А миниатюрный колокольчик, болтавшийся в колечке,
призывно звякнул.
— Где? — насмерть перепугался Бычье Сердце.
— Здесь за углом есть симпатичная кафешка.
Спокойно, майор, спокойно. В симпатичной кафешке, при
некотором скоплении симпатичного народа, никто не полезет тебе в штаны. А
небесно-голубой Лу Мартин наверняка обладает кое-какой информацией.
— Ну, так как?
— Хорошо. — Еще никогда мужчина не приглашал его в
«симпатичную кафешку», и Бычье Сердце сломался. — Полчаса у меня есть.
На выходе из «Лиллаби» Бычье Сердце нос к носу столкнулся со
следователем Дейнекой. Столкнулся в самый последний момент, когда прятаться
было бессмысленно.
И тем более бессмысленно открещиваться от намертво
приклеившегося Лу Мартина.
Бычье Сердце покраснел так, как будто его уже застукали за
актом мужеложства, и преувеличенно бодро помахал рукой Дейнеке.
Неформальное появление в «Лиллаби» балетомана Дейнеки было
вполне объяснимо: трудится человек, нарывает сведения, да еще и совмещает
приятное с полезным.
— А я тут тоже информацию собираю, — пролепетал
Бычье Сердце заискивающим голосом. — Кое с кем уже успел переговорить.
— — Ну-ну, — Дейнека выразительно посмотрел на Лу
Мартина. — Заедь ко мне, когда освободишься. — И, не удержавшись,
добавил:
— Если освободишься.
Бычье Сердце даже не нашелся что ответить.
…В полчаса он не уложился.
Да и Лу Мартин не спешил расстаться со своим новым
знакомцем. После круто заваренного кофе он заказал себе женскую — в пятьдесят
граммов — пайку коньяку, потом снова кофе и снова коньяк: все по-викториански
целомудренно, чопорно, с далеко отставленным мизинцем. Прыгать в штаны к
Бычьему Сердцу он не собирался, но Сивере все-таки придерживал руку в паху. На
всякий случай.
Береженого бог бережет.
Лу Мартин (если закрыть глаза на его ориентацию) был, в
сущности, неплохим парнем. К тому же он имел свой взгляд на произошедшее в
«Лиллаби», что было особенно ценно. В отличие от заполошного Максима Векслера,
Лу Мартин не рассматривал ситуацию с проектом «Русский Бродвей» как
безвыходную.
— Свято место пусто не бывает, дорогой майор. Слегка
попричитают о безвременной кончине, порвут волосы на заднице, а потом
обязательно кто-нибудь найдется.
Тот же Женя Мюрисепп, например. Вот кто только выиграл. Ему
Роман просто кислород перекрывал. А он тоже человек не без таланта. И не без
амбиций.
— Вот как?
— Это ведь была его идея с высокобюджетной постановкой.
И с новой хореографией. Он провел всю предварительную работу, он разработал
идею. Но деньги давали под Валевского, вот в чем загвоздка.
— Говорят, что он гениальный хореограф, — светски
вставил Бычье Сердце.
Лу Мартин презрительно изогнул темно-лиловый абиссинский
рот, прикрыл утыканные длинными ресницами веки и выдал компромат на босса:
— Гениальный танцовщик — это да. Но гениальный
танцовщик не может быть гениальным хореографом. Хореография в голове, а не в
ногах. А с головой у Ромы было далеко не все в порядке. Особенно в последнее
время.
Интересный поворот сюжета, хотя и не такой уж неожиданный.
Еще в кабинете директора «Лиллаби» Куницына пыталась втюхать Бычьему Сердцу
подобный товар.
Но Лу Мартин заметно сместил акценты.
— Мне никто об этом не сказал.
— Вам и не скажут. Роман Валевский — это хоругвь. Икона
Божьей Матери. А разве вы слышали когда-нибудь, чтобы Божья Матерь страдала
падучей? Или, например, геморроем. Уж тебе, с твоей разработанной задницей,
геморрой и вправду не грозит.
— Оставим в покое Божью Матерь, вступился за Деву Марию
Бычье Сердце.
Поговорим о грешных людях.
— Оставим, — Лу Мартин был удивительно
покладист. — Поговорим. О нас.
«О нас двоих» в подстрочнике, коню Понятно. Если уж давать
какую-то информацию, то срывать за нее надо по максимуму.
Лу Мартин, это скопище псов-рыцарей, вытянул губы атакующей
«свиньей» и попытался водрузить мизинец на запястье Бычьего Сердца. В любое
другое время Бычье Сердце мизинец просто бы сломал, даже не удосужившись
сделать предупредительный выстрел из серии «Убери культю».
