— Ну, — требовательно спросил Пашка у черно-белого
с книжной желтизной Би-Пи, автографа Актрисы и конверта. — Что скажете?
— Be prepared!
[11]
— призвал Пашку
Би-Пи. Заглавными буквами своего великого имени.
— Радуй близких!.. — посоветовал автограф Актрисы.
А конверт приподнял сдобренный почтовым клеем язык и, как
всегда, промолчал.
Суровое be prepared означало: любишь кататься — люби и
саночки возить, посему будь готов к любым испытаниям. Нежное радуй близких
означало: признайся, пока не поздно, юный Павел, вот близкие и порадуются. А
молчание конверта означало: что бы ты ни сделал, Пашка, ты все сделаешь
правильно.
Теперь, когда с главным было покончено, Пашка перешел к
частностям. То есть частность была только одна: где, когда и как выловить
Гурия. Отправляться в пасть ментовской Пашке вовсе не улыбалось, и для
решительного разговора были выбраны Пеники. Пашка поехал туда на электричке, не
имея никакого сколько-нибудь продуманного плана. Судя по названию, Пеники были
маленькой, несерьезной деревушкой, так что найти в них милиционера по имени
Гурий не составит труда. Нужно просто подловить какого-нибудь пацана (в любой,
даже несерьезной, деревушке есть пацаны) и хорошенько расспросить его о Гурии.
Так, во всяком случае, думал Пашка.
Но все обернулось иначе.
Коротенькое путешествие из Мартышкина в Пеники (вернее, на
железнодорожную платформу «Кронштадтская колония», к которой примыкали Пеники)
стоило Пашке больших трудов. Во-первых, ему все время казалось, что за ним
следят люди, посланные коварным Главным Ментом. Они только и ждут, что Пашка
вытянет шарф, чтобы зацапать его. Во-вторых, приходилось все время быть
настороже из-за снующих, как челноки, контролеров. И на платформу
«Кронштадтская колония» Пашка выгрузился с таким чувством, как будто пропахал
на животе все саванны и джунгли Би-Пи, включая Индию, Ашанти и городок
Мафекинг.
Поначалу Пашке решительно не везло: пацаны не попадались ему
вовсе. Щетинистые дядьки на велосипедах и толстоногие тетки с авоськами
попадались, а пацаны — нет. Через полчаса бесплодных скитаний по горбатым
холмистым Пеникам Пашка набрел-таки на парнишку, отдаленно напоминающего
Виташу. Во всяком случае, по повадкам. Парнишка за умеренную мзду в два рубля и
указал Пашке дом на самой верхотуре Пеников. Из-за штакетника проглядывала
асфальтового цвета крыша, под которой проживал Гурий. И Пашка решительно
направился в сторону дома. Но по мере того, как крыша приближалась, решимость
потихоньку оставляла Пашку. И возле самой калитки исчезла совсем. К тому же за
штакетником энергично махала тяпкой женщина, а к женщине Пашка готов не был. Да
и сама затея с Гурием, такая привлекательная в тенистом Мартышкине, в Пениках
вдруг съежилась и потеряла всякий смысл. Главный Мент и Гурий были друзьями, и
Пашка совсем выпустил это из виду. Позабыл. Позабыл, а сейчас вспомнил!
Очень вовремя.
Нужно убираться отсюда. И чем скорее, тем лучше.
Но пока Пашка прикидывал, как бы половчее сигануть от дома,
в конце улицы, являющейся также и трассой, показались «Жигули». «Жигули»
тащились довольно медленно, норовили забрать вбок и вообще вели себя, как
пьяный дядя Вася Печенкин. Если бы Пашка не схоронился за бесхозной сосной, они
наверняка ткнулись бы ему в живот. Или в саму сосну.
Но до сосны машина не доехала. Она остановилась против
калитки дома Гурия, и спустя минуту из «Жигулей» вывалился сам Гурий. Поначалу
Пашка даже не узнал его: Гурий был в костюме, а не в форме.
А голова Гурия, оставшаяся без присмотра милицейской
фуражки, даже обидно уменьшилась в размерах. Прижимая к груди картонную коробку
(очевидно, с оружием!), Гурий скрылся за калиткой.
А потом…
Как и в тот, первый раз, явление Актрисы Пашка пропустил.
Иначе и быть не могло, ведь Актриса все это время существовала в Пашкиной
жизни, хранила невесомые ладони на Пашкиных плечах, легонько дышала в макушку и
только теперь, когда глупый Пашка попал в переплет, вышла из тени. Но сейчас
вместо лопуха в руках Актрисы оказался велосипед. Она подтащила его к калитке
дома Гурия, и дом Гурия сразу же перестал казаться опасным, перестал казаться
живым — он превратился в декорацию. И все из-за Актрисы, такой живой, такой
настоящей, что рядом с ней блекла любая реальность. Актриса о чем-то поговорила
с вышедшей на улицу женщиной; женщина держалась почтительно и так заглядывала в
глаза Актрисе, как будто от Актрисы зависело ее будущее. Ничего другого Пашка и
не ожидал — ничего, кроме поклонения и обожания. Авантюра с шарфом Нео сразу же
вылетела из Пашкиной головы вместе с остальными мыслями, мыслишками и
мыслищами. И голова, освободившись от Пашки и полностью перестав ему
подчиняться, дала команду ногам. И ноги, освободившись от Пашки и полностью
перестав ему подчиняться, понесли его к машине. Пашка забрался на заднее
сиденье, скорчился на полу, прижал колени к и подбородку и затих. Он не знал,
что произойдет, когда Актриса обнаружит его. И когда она его обнаружит: через
пять минут, через час или через год. Теперь это не имело никакого значения.
Важным было то, что он — пусть даже тайком, ценой нахрапистого, злостного
обмана — пробрался в мир Актрисы. Вернее, в осколок мира. Железный, нагретый
солнцем осколок вмещал в себя множество разных запахов, и не все они
принадлежали Актрисе. Прежде чем добраться до нужного, Пашка едва не заблудился
в массе побочных. Крепкий пот, спертый винный привкус, разжиженные прогорклые
духи… Продравшись сквозь этот частокол, Пашка уловил нужный запах и настроился
на него. Спустя несколько минут запах усилился, забрался в ноздри, соскользнул
за пазуху, заполнил каждую клеточку Пашкиного тела. А это могло означать только
одно — Актриса вернулась.
Она так резво взяла с места, что Пашка едва не прикусил себе
язык. Актриса умеет водить машину, ничего удивительного, она ведь Актриса! И
наверняка ей подвластны не только машины, но и лошади с тиграми, и бипланы с
катамаранами. И с яхтой «Такарабунэ» она справилась бы в два счета:
.просто посмотрела бы на парус, улыбнулась ему — и парус
сразу бы наполнился ветром, затрепетал и подставил тугую щеку для поцелуя… Но
паруса не было, а была машина.
И машина эта летела по воздуху, машина эта парила над
дорогой — и лучше не задумываться над тем, что будет в конце пути.
Главное — не выдать себя, как и полагается скауту, ведь
чему-то же научил его великий Би-Пи!.. Но с надеждой остаться незамеченным
пришлось распрощаться. И очень скоро. От пыли, влетевшей в приоткрытое окно
машины, Пашка чихнул.
— Правда, — сказала Актриса, отделенная от Пашки
водительским сиденьем.
Звук ее голоса — нездешний, ни на что не похожий — заставил
Пашку вздрогнуть.
Ты в машине Актрисы — и это правда. Незваный, непрошеный, ты
едешь с ней — и это тоже правда. Не удержавшись, Пашка чихнул еще раз.
— Кто здесь?..
