Так и не получив ответа, Актриса засвистела какой-то
беспечный мотивчик. Она здорово умела свистеть, в чем Пашка нисколько не
сомневался! Интересно, прищуривает ли она глаза, когда свистит? Пашка —
прищуривает, и он должен во что бы то ни стало посмотреть на Актрису! Пашка
осторожно приподнялся, и в ту же секунду Актриса затормозила. И в зеркале над
лобовым стеклом машины он увидел ее лицо.
Такое же прекрасное, но только чуть изменившееся.
Глаза.
Ну, конечно же, все дело в глазах! Тогда, весной, глаза у
Актрисы были темно-рыжими, под цвет волос. А теперь они стали зелеными. И не
просто зелеными, а ярко-зелеными и такими прозрачными, что на дне их явно просматривался
не Пашка, нет, кто-то другой. Пашка был слишком мал для слова «ревность» и
неприятный холодок в животе отнес за счет резкого торможения. Несколько
мгновений Пашка и Актриса рассматривали друг друга в зеркале.
— Ты кто? — спросила Актриса.
Пашка молчал.
— Ты как здесь оказался?
Пашка молчал.
— Может, ты немой?..
Ну, конечно же, Актриса не вспомнила его. Пашка сильно
удивился бы, если бы все было по-другому.
— «Юному Павлу от актеров театра „Глобус“. Хорошо учись
и радуй близких», — шепотом процитировал он.
— Подожди. — В зеркале было видно, как Актриса
сморщила лоб, но воспоминание по-прежнему не давалось ей. — Подожди-ка…
— Автограф…
— Точно! — Она повернулась к Пашке.
Наконец-то! — Я давала тебе автограф! Зимой…
— В апреле, — трепеща, поправил Пашка.
— Ну да, в апреле! А.., что ты здесь делаешь? Ты как
забрался в машину?
Нет, Пашке не удержаться. Что бы он ни сказал, ему не
удержаться. Через секунду его вышвырнут из машины… Но, странное дело. Актриса
не торопилась вышвыривать Пашку.
— Постой… Ты ведь из Мартышкина, правда?
Она вспомнила! Она вспомнила даже этот ничтожный факт о
ничтожном Павле Кирста-Косыреве, и от полноты чувств Пашка едва не заплакал.
— Это судьба, — сказала Актриса. Сама себе.
«Судьба», — подумал Пашка.
— Если тебе нужно в Мартышкино…
«Не нужно», — подумал Пашка.
— ..то я тебя не повезу.
Вот и сказочке конец. И никакого чуда не произошло.
Приехали, Павел Константинович, слазьте. Пашка едва не заплакал во второй раз —
теперь уже от обиды.
— Водитель я никакой и ответственность за малолетнего
взять на себя не смогу, ты уж извини. Хватит мне одного.., приключения.
Должна быть, у Пашки сделалось такое лицо, что ровно через
секунду Актриса передумала. Она коснулась кончиками пальцев Пашкиного
подбородка (здесь уж Пашка совсем голову потерял от радости) и сказала:
— Хорошо. Поедем потихоньку. Тебе сколько лет?
Прибавить пару годков к своим несерьезным одиннадцати Пашка
не решился; глупо начинать с вранья, тем более что мудрая Актриса все равно его
раскусит.
— Одиннадцать.
— Остаешься на заднем сиденье, если одиннадцать.
Пашка согласно закивал, стараясь хоть на мгновение задержать
ее пальцы, а Актриса рассмеялась. Именно так, как и представлял себе
Пашка, — запрокинув голову и сомкнув повлажневшие ресницы.
— А я-то, дура, чуть с ума не сошла от страха!
Подумала, что это… Да ладно, плевать теперь, что я подумала!.. Значит, тебя
Павел зовут.
Пашка замотал головой в знак согласия: говорить он не мог.
— А я — Елена Анат… Можно просто — Лена.
Просто Лена — это было здорово! Актриса протягивала Пашке
свое имя, она доверяла его Пашке просто и безыскусно, как драгоценность,
истинной цены которой не знала. Но Пашка-то, хитрюга, Пашка знал!
Драгоценные камешки имени можно было нанизывать друг на
друга в самой разной последовательности и снова собирать в горсть; среди
камешков было даже два куриных бога — "е" и "а", так что
исполнение желаний Пашке обеспечено…
На одном из поворотов «жигуленок» резко тряхнуло, и Пашку
бросило вперед, к коротко стриженному затылку Актрисы. И он сразу же
воспользовался этим, намертво приклеившись к волосам. Жесткие, похожие на
стрелки дикого лука пряди защекотали Пашкины губы, от чего по телу сразу же
разлилось тепло и сердце забилось — часто-часто. А потом и вовсе провалилось в
желудок.
— Тебе плохо? — неожиданно спросила
Актриса. — Тошнит?
Пашка промычал что-то нечленораздельное.
— Может быть, остановиться?
— Нет… Все в порядке…
Мартышкино показалось на горизонте предательски быстро,
втиснулось между Пашкиными губами и затылком Актрисы — и замерло.
— Ты на какой улице живешь?
Пашка жил на улице Связи, в стареньком бревенчатом доме.
Углы дома почернели от времени, по фасаду шли три подслеповатых окна, а сквозь
обветшалый толь крыши пробивались трава и мох. До сих пор Пашке было глубоко
начихать на это — дом и дом, но теперь он вдруг устыдился его, как стыдятся
заячьей губы. Никогда, ни при каких обстоятельствах Актриса не должна увидеть
заячью губу!
— Можно и здесь… Остановиться… — почти прорыдал
Пашка. — Дальше я сам…
Доберусь…
— Как хочешь. — Актриса, похоже, не очень
огорчилась.
Она припарковала машину рядом с кафе «Лето», известным
мартышкинским гадюшником, и кивнула Пашке: выбирайся, Пашка, общий привет. И
Пашка выбрался бы, чего там, вытряхнулся, как будьте-нате, если бы не ноги.
Ноги — совсем как в ночном кошмаре с Нео — налились свинцом. Они вовсе не
хотели покидать салон, но и оставался было нельзя.
— Это я Я нашел Нео, — отчаянно выдохнул Пашка.
Мертвый Нео был его единственным козырем, ничего более
выдающегося в Пашкиной жизни не просматривалось.
— Молодец, — Актриса нетерпеливо забарабанила
пальцами по рулю. — А кто такой Нео? Твой пес?
— Нео — человек, — обиделся Пашка. — Только
мертвый.
— Вот как! — В голосе Актрисы забрезжило вялое
любопытство. — И что?
Действительно, что? Предъявить Нео все равно не удастся, а
самого Павла Кирста-Косырева не сегодня-завтра посадят в тюрьму за кражу важной
для следствия улики… Страхи, исчезнувшие было с появлением Актрисы, снова
навалились на Пашку.
— Ничего. Я просто нашел его, вот и все.
— А ты забавный парнишка… Ну, прощай, Павел.
Пока Актриса закрывала машину, Пашка вертелся неподалеку. Он
остался у «Жигулей» и тогда, когда Актриса исчезла в кафе, остался с дальним
умыслом: она все равно выйдет, она не будет сидеть в этом гадюшнике вечность.
Нет, ему ничего не нужно от Актрисы, он получил все, что хотел, и даже больше —
он получил в подарок ее имя. Но уйти вот так, зная, что она еще некоторое время
пробудет здесь, совсем рядом… Чтобы не попасться Актрисе на глаза, Пашка покинул
окрестности «Жигулей» и скромно пристроился на лавочке у кафе.
