— Кто-нибудь сходил к Кевину Берри? Ему сказали, что его отец умер?
— Да, — отрывисто ответила инспектор Крейн. Наступило молчание. Потом инспектор нехотя добавила: — Судя по всему, умом парень не блещет. Насколько я понимаю, других родственников у него нет. Он совершеннолетний, ему девятнадцать. Конечно, его можно передать сотрудникам социальной службы. Но сейчас у них все заняты. Наверное, будет лучше, если несколько дней за парнем присмотрит кто-то из местных жителей — человек, которого он знает и уважает.
— А вы попросите миссис Картер, — предложила Мередит. — Она живет рядом с нами.
Она показала на соседний домик.
— Миссис Картер, — повторила инспектор, записывая фамилию.
— Вы нашли орудие преступления? — спросил Маркби из своего угла.
Инспектор вздрогнула и немного воинственно ответила:
— Нет, сэр. Пока нет. Мы начали обыск луга… то есть загона… — Она украдкой покосилась на Мередит. — Но с наступлением сумерек работа прекратилась. Завтра с утра мы первым делом возобновим поиски. Если мы не найдем орудия на месте, расширим поиски и обыщем весь парк, правда, он довольно большой и изрядно зарос.
— Вы хотя бы примерно представляете, что ищете?
— По словам доктора, клинок должен быть большой и широкий. Скорее рубящее, чем режущее орудие. Придется подождать результатов вскрытия. — Она отвернулась, прекращая разговор на неудобную тему, свернула листки и положила назад в папку. Потом, не глядя на Маркби, инспектор спросила: — Сэр, насколько я понимаю, в последнее время в деревне участились случаи вандализма?
— Мне известно о трех, — кивнул Маркби. — Правда, по-моему, к ним можно причислить и отравление пони. Но возможно, оно никак не связано с остальными эпизодами.
— Тот самый пони, которого похоронили на лугу… то есть в загоне?
— Да, — ответила Мередит. — А еще здесь происходил ведьминский шабаш.
После паузы Крейн смерила ее подозрительным взглядом.
— «Шабаш»?! — повторила она примерно тем тоном, каким леди Брэкнелл из «Как важно быть серьезным» могла бы спросить: «Ребенок — в саквояже?!»
— Жаль, — негромко сказал Маркби, когда инспектор Крейн забрала свою папку и уехала, — что ты упомянула ведьминский шабаш, по крайней мере сейчас. Мы ведь не знаем, имеет ли оно какое-нибудь отношение к делу.
— Она должна была знать. Она из тех, кто хочет знать все. Она любит все записывать…
— Остается только радоваться, — кротко заметил Маркби, — что ты с разгону не послала ее подальше!
— Она мне надоела. — Неожиданно Мередит слегка покраснела. — Я и не знала, что это так заметно!
— Ты держалась великолепно. Просто я знаю тебя получше, чем она! По-моему, она неплохо провела допрос. Ей пришлось нелегко, ведь рядом сидел я.
«По-моему, она неплохо провела тебя», — подумала Мередит, но вслух ничего не сказала.
Глава 16
Здесь много вшей, а хлеба мало.
Вот нищета во всей красе!
Из памфлета, адресованного Людовику XIV (1709)
Эрни Берри сидел под деревом. Каким-то загадочным образом голова вновь вернулась на его плечи. Он сам забрал ее из розового сада Джил Армитидж, а может, кто-то принес ее и он нахлобучил ее на прежнее место. Нахлобучил не слишком хорошо; Мередит отчетливо видела грубый рубец на шее, похожий на черное кольцо. И все же так получилось вполне пристойно. Эрни улыбался ей своей бессмысленной улыбкой.
В загоне было очень жарко. Стоя перед Берри, Мередит сказала:
— Эрни, вы не должны здесь находиться. Здесь парк миссис Смитон!
Но Эрни по-прежнему улыбался — как ей показалось, насмешливо. Потом поднял мускулистую ручищу, показал на свою голову — и тут голова отвалилась и, по-прежнему улыбаясь, покатилась к ней по траве.
Потом она, к счастью, проснулась.
Чтобы вообще лечь спать, от нее потребовалась известная смелость. Она боялась, что воспоминания об ужасных событиях не дадут ей заснуть, и вместе с тем боялась, что, несмотря ни на что, все-таки заснет и увидит страшный сон. И конечно, как она боялась, так и случилось.
Мередит прищурилась в темноте. Она радовалась, что избавилась от кошмара, но по-прежнему сбросила его с себя не до конца. Сердце часто колотилось в груди, на лбу выступила испарина. Она лежала и внушала себе: «Я должна как можно скорее это преодолеть! Нельзя, чтобы образ Эрни преследовал меня».
Он, конечно, еще будет преследовать ее некоторое время. Но если она приложит усилия, ей удастся удержать его на месте. Голова раскалывалась от боли; она прищурилась в темноте, пытаясь вспомнить, что случилось после того, как она нашла тело. Должно быть, она метнулась прочь и понеслась, как ветер. Нет, сначала ее стошнило, хотя об этом она сохранила лишь самые смутные воспоминания. Потом она побежала, о чем совершенно забыла. Помнила только, как увидела у ворот Алана и обрадовалась ему так, как в жизни никому не радовалась.
О своем бегстве из загона она никаких воспоминаний не сохранила. Не помнила, как мчалась через обнесенный стеной бывший огород и парк. И все же она наверняка заметила что-то важное, только теперь ничего не помнит. Надо постараться… Мередит зажмурилась и попыталась представить себе «Грачи». Она поморщилась в раздражении: дом никак не появлялся, только вдали, в какой-то дымке. Дорожка и кованые ворота тоже были какими-то нечеткими. И дорога, ведущая к Дому настоятеля, была словно окутана туманом.
Инспектор Крейн раздражала ее не только бодрым выражением лица. Мередит показалось, что та ждет от нее подробного рассказа о том, как она нашла Эрни. Вопреки распространенному мнению, никакие детали не отпечатались в мозгу Мередит. Перед ее мысленным взором стоял лишь Эрни, и он, несчастный, был с головой. Вот и все воспоминания! Она несправедливо отнеслась к инспектору Крейн, а ведь та говорила с ней участливо и даже предложила помощь психолога.
— Не нужен мне никакой психолог. Сама вспомню, что видела, а потом забыла! — прошептала Мередит в темноте.
Рядом пошевелился Алан:
— Мередит, как ты?
— Нормально. Сама с собой разговариваю.
— Приснился страшный сон? — Он приподнялся на локте. — Сейчас принесу аспирин.
— Ну да… Не о чем беспокоиться. Аспирин мне не нужен. У Эрни снова была голова — в моем сне.
— Эрни больше нет, можешь забыть его. Ты уже все рассказала инспектору Крейн. Пусть она дальше всем и занимается. Тебе больше не нужно ни о чем беспокоиться.
«А я беспокоюсь, — подумала Мередит. — Беспокоюсь!» Но Алану она ничего не сказала.
Уинн зашла к ним на следующий день, сразу после завтрака.
— Как она сегодня? — участливо спросила она и с видимым напряжением добавила: — Нашли они что-нибудь?
