Пришлось признать, что никто. Ян Оукли не умел зарабатывать популярность.
Уинсли откинулся в кресле, пригладил усы, размышляя.
— Надеюсь, вы проинформировали польское посольство? Он гражданин Польши.
— Да. Они направляют сюда сотрудника консульского отдела из Лондона. Я сообщил им подробности, попросил предоставить сведения о личности. На случай, если его смерть связана с какими-то делами на родине.
— Именно! — разволновался Уинсли, буквально прыгая в кресле. — Какой-нибудь восточноевропейский гангстер. От них во всей Европе одни неприятности. Это было бы хорошее объяснение, причем более чем вероятное. У этих ребят и мышьяк найдется. Все, что хочешь, достанут.
— Пока нет никаких свидетельств… — пробормотал Маркби.
Энтузиазм Уинсли приугас.
— Хорошо было бы… — мечтательно повторил он. — Послушайте, Маркби, в обычных обстоятельствах я посчитал бы вас идеальным руководителем. Но необходима предельная осторожность, когда дело приобретает международное звучание, с посольствами и прочим. — Уинсли нахмурился. — Ваша подружка служит в дипломатическом ведомстве?
— В данный момент в министерстве иностранных дел в Лондоне, — сдержанно сообщил Алан. — Не знаю, можно ли ее назвать моей подружкой. По-моему, ей не понравится.
Уинсли задумался на целых десять секунд.
— Гм… Ну ладно. Как я уже сказал, в обычных обстоятельствах признал бы вас идеальным следователем, но с учетом того факта, что не только вы, но, похоже, все ваши знакомые в это дело замешаны, не говоря о ваших давних связях с сестрами Оукли и об этом проклятом письме, в данном конкретном случае не могу предоставить вам свободу действий.
— Меня еще никогда в жизни не отстраняли от дела, — тихо сказал Маркби.
— Конечно, но вы же понимаете, как это выглядит. Не примите за личное оскорбление, мой дорогой. На вас это тень не бросает. Только нынче необходима чертовская осторожность. Честно сказать, я бы отдал вам дело целиком и полностью. Не хотел бы других привлекать, и невыгодно. Но обязан взять кого-нибудь со стороны, чтобы снять с вас ответственность за расследование.
Маркби не ожидал, что дело зайдет так далеко. Подтекст ясен.
— То есть подразумевается, что я могу надавить на сотрудников регионального управления? Или что инспектор Пирс не способен вынести объективное заключение? — с вызовом спросил он.
Уинсли потянулся к нему через стол, насколько позволял маленький рост.
— Речь не идет об отстранении ваших подчиненных. Только о том, что не вы возглавите следствие. И нечего обижаться. Если пронюхает пресса — а я смею сказать, что пронюхает, — можете себе представить, что будет? Вдобавок тут еще Пейнтеры, брат и сестра. Сплошь семейное дело! Возможно, не совсем по правилам, но у меня нет выбора. Руки связаны. Я обратился к Столичной полиции.
— К Столичной?.. — Возмущенный Маркби чуть не сорвался с места, однако сумел сдержать себя. — Неужели вы думаете, будто человек из Лондона способен вести следствие в бамфордской глубинке?
— Да ладно, — оборвал его Уинсли. — Бамфорд не такое уж захолустье. Конечно, был недавно глубинкой, а теперь кругом новостройки, новые дороги… Вряд ли суперинтендент Минкин сочтет задание слишком неподобающим. Нынче везде одни и те же проблемы, в столице и в провинции.
— Минкин?.. — подозрительно переспросил Маркби.
— Разве я не сказал? Его присылают, — с опасным равнодушием ответил Уинсли.
— Не сказали. Послушайте, сэр, я бы поспорил с решением поручить дело следователю из Лондона. Можно было бы найти кого-нибудь поближе…
— Алан, — доверительно назвал Уинсли суперинтендента по имени, — вы же понимаете. Разумеется, соседи могут прислать следственную бригаду. Но в нее, скорее всего, войдут знакомые вам люди. Те, с кем вы ужинаете и выпиваете на Рождество, в гольф играете…
Маркби вставил, что в гольф не играет и избегает светского общения с сослуживцами.
Уинсли отверг замечание.
— Тем не менее следствие должно вестись объективно. Завтра с утра суперинтендент Минкин и инспектор Хейес будут у вас. Подумайте, как их разместить.
Дэйв Пирс, не ведая о брошенной в босса бомбе, прибыл в «Перья».
Этот паб не был ему знаком. Смутно помнилось, как однажды по случаю заходил сюда выпить с Тессой. Тессе не понравилось, и они больше тут не бывали. Он без всякого энтузиазма разглядывал постройку. Крошечные верхние оконца выглядывают из-под карниза, как бы отказываясь от обязанности пропускать свет. На вывеске шлем принца Уэльского с плюмажем из перьев. Дверь нараспашку, хоть еще далеко до открытия. Подходя, Дэйв почуял запах пива, табачного дыма, прокисшей еды, услышал гул пылесоса. В этот утренний час — в половине десятого — любой паб в стране представляет точно такую картину. Выметается вечерний мусор.
Пирс нырнул под низкую притолоку, пошел на деловой хозяйственный шум и оказался в баре. Получил такое же впечатление, как прежде Мередит, и вспомнил, почему они с Тессой больше сюда не возвращались. Мрачное старое заведение. Он взглянул на темные стены, отделанные до половины сосновыми панелями, выкрашенными под дуб, а выше до потолка оклеенные рельефными бумажными обоями, пропитанными никотином. Стулья стоят вверх ногами на столиках, чтобы облегчить уборку. Маленький человечек, которому можно дать от тридцати пяти до пятидесяти, со светлыми редеющими волосами длиной до воротничка и серьгой в ухе, работает пылесосом без особого рвения и со средними результатами. Джек-рассел-терьер, до того бродивший по залу и принюхивавшийся к запачканному красному ковровому покрытию, с лаем бросился к вторгшемуся незнакомцу.
— Полиция! — крикнул Дэйв сквозь пылесос и тявканье, предъявил удостоверение и вырвал штанину из зубов терьера.
Уборщик выключил пылесос:
— Он не кусается.
Пес прекратил лай, как только умолк пылесос. Стоял, глядя на Пирса с живым интересом, навострив уши. Судя по поведению, ждал от посетителя какого-то чуда.
— Хотелось бы повидаться с хозяйкой миссис Форбс, — сказал Пирс.
— Зачем? — осведомился уборщик.
— Она здесь? — устало вздохнул Дэйв. — Пойдите и позовите, пожалуйста.
— Она спросит зачем, — не уступал уборщик.
Джек-рассел нетерпеливо гавкнул.
— Есть вопросы, — отрезал Пирс.
— Не насчет лицензии? — допытывался уборщик. — У нас тут никаких скандалов. Долорес не допустит.
— Ведется следствие по делу о смерти мистера Яна Оукли, — уступил наконец натиску Пирс, предчувствуя, что можно простоять тут весь день, препираясь с уборщиком. Сообщение произвело желанный эффект.
— Ох, боже, — выдохнул уборщик в благоговейном ужасе. — Сейчас сбегаю за Долорес.
Торопясь к двери в другом конце зала, оглянулся и крикнул:
