— Никто не спорит.
— Ему откуда-то стало известно, что усадьбой интересуется Дадли Ньюмен.
— Ньюмен ему сам сказал, — сообщил Маркби. — Боялся, что Ян помешает.
— Правда? Ну, он действительно намеревался отсрочить продажу, но передумал, услышав, что есть покупатель. Однако понимал, что Дамарис и Флоренс так просто не отдадут половину вырученных денег. Он им не понравился. Мы с тобой, Пэм Пейнтер, Джулия, Лора, все знакомые сестер Оукли на него ополчились, предупреждая, чтобы не обманывал, не давил на старушек. И Ян сделал очень простой вывод. Из всего семейства Оукли на свете остались лишь сестры и он. Если они умрут…
— А, — кивнул Алан. — Завещания в секретере…
— Именно. Если сестры умрут, у него будет полное право претендовать на имение, при условии, что они его не оставили кому-то другому. Поэтому он дождался момента, пошарил в бумагах и нашел искомое — завещания. Больше того — ожидания оправдались. Сестры все завещали друг другу. Составили завещания несколько лет назад, когда были моложе. Ян вполне хладнокровно решил их убить, имея подходящий способ и средство.
Мередит помолчала, ожидая комментариев, которых не последовало. Маркби задумчиво смотрел на нее. И она продолжила:
— Фактически, не так трудно найти ответ на вопрос, кто взял мышьяк из садовой сторожки. Бутылку нашел Рон и сразу же о ней позабыл. Почему? Потому что в тот самый момент перед ним неожиданно предстал Ян. Рон отвлекся. Не знал, кто это такой, ничего не слышал о приезжем, а когда услышал, ни о чем уже больше не думал. Сторожка осталась незапертой. Дамарис и Флоренс ходить туда незачем. Они даже не знали, что Рон снял засов. Туда зашел Ян, который повсюду шнырял и подглядывал. Увидел бутылку, понял, что там такое, решил, что пригодится, если изначальный план не сработает. — Мередит замолчала. — Знаю, я не могу доказать, — сказала она. — Но уверена, что так и было. Ян намеревался отравить сестер, подсыпав яд в их любимую белковую пасту «Мармит».
— Все, что было на кухне, проверено, включая ту самую пасту, — заметил Маркби.
— Ох, в той банке ничего не было. Он отравил другую, а полиция нашла хорошую. Поменял банки, понимаешь? Оставалось в нужный момент поменять их обратно.
— Ну и как же в конце концов он сам отравился?
— Во-первых, не знал, сколько требуется мышьяка. Ведь Джефф Пейнтер сказал, что он умер от огромной дозы, существенно выше смертельной. Видно, думал, что найденная в сторожке бутылка очень старая, возможно, с годами яд выдохся, поэтому решил побольше подсыпать. Во-вторых, банки с пастой как-то перепутались. Сестры мазали на хлеб безобидную пасту из буфета, а Ян думал, что отравленную. Он проследил, как они пошли спать, рассчитывая, что ночью им станет плохо и это будет похоже на острый приступ гастроэнтерита. Вряд ли он хотел мгновенной смерти, думал, несколько дней проболеют. Дожидаясь первого приступа, пошел перекусить. Возможно, ради черного юмора приготовил себе бутерброд с пастой из другой банки. Дамарис нашла в кухонной раковине испачканный нож, после того как вызвала скорую. В общем, сестры ели нормальную пасту, а Ян отравленную. Мы подозревали всех и каждого. А он сам себя погубил, как Адриан.
— Кто?
— Потом объясню. Что скажешь, Алан?
Маркби вдруг ощутил тесноту пространства, в котором находился.
— Скажу, что ноги совсем затекли. По-моему, теория оригинальная, и только. Ее не докажешь. И главное, не понимаю, как человек, разработавший изощренный план, мог столь опрометчиво перепутать банки. Из твоих рассуждений выходит, что Ян должен был поменять банки в буфете. А паста «Мармит», изъятая полицией из буфета, абсолютно безвредная. Если пойдем с этим к Минкину, он справедливо посмеется…
Алан замолчал, но по-прежнему не сводил глаз с Мередит.
— Что? — нетерпеливо спросила она.
— Кенни Джосс… — медленно вымолвил он. — Кенни Джосс был на кухне. Дэйв Пирс заподозрил, что он что-то скрывает. Надо поговорить с Минкином. Прямо сейчас. Ну, поехали.
— Твоя машина рядом, — напомнила Мередит.
Алан вылез, глухо чертыхаясь, и бросился к собственному автомобилю. Мередит тактично пропустила его вперед.
Глава 24
— Можно доставить Джосса сюда, — кивнул Минкин, сидя в кабинете суперинтендента Маркби.
Пылинки плясали в луче слабого солнечного света из окна, который освещал лондонского детектива, как прожектор. Он сгорбился на стуле, уткнувшись локтями в ляжки, сомкнув широкие ладони, поглядывая на Маркби из-под густых соломенных бровей. Однако, несмотря на свирепый вид, Минкин пребывал в необычно хорошем расположении духа после визита к Пейнтерам. Возможно, поэтому без возражений согласился выслушать теорию Мередит. Алан, ожидавший отказа, испытал облегчение и одновременно удивился.
Изложив свои соображения, Мередит удалилась. Минкин слушал ее молча, скрывая реакцию. По мнению Алана, говорила она хорошо, убедительно. Но, не зная, насколько ей доверяет лондонский детектив, опасался худшего. Теперь, когда суперинтенденты остались наедине, Минкин прервал молчание этой лаконичной фразой.
До сих пор ожидая, что он усомнится в услышанном, если не полностью отвергнет рассуждения Мередит, Маркби не сумел скрыть изумление и спросил:
— Считаете, стоит еще раз Джосса допросить?
Оказывается, дело было не только в этом.
— Вы доверяете мнению Дэйва Пирса? — Острые голубые глазки впились в Алана.
— Целиком и полностью. — Трудно выбить из головы Дэйва излюбленные идеи, преодолеть упорное отвращение к изящным искусствам, но сейчас не время говорить об этом. Можно выразить только полное убеждение в способностях своего подчиненного.
— А я доверяю Мики Хейесу, — с такой же убежденностью заявил Минкин. — Он после Дэйва беседовал с Джоссом и тоже доложил, что таксист, на его взгляд, темнит. Я думал, Мики его расколет, и ошибся. Джосс повторил только то, что говорил Дэйву Пирсу.
Как и Дэйв Пирс в подобном случае, Маркби постарался скрыть, что обрадован неудачей инспектора Хейеса.
— Мики считает, что внешне Джосс держится, а в душе перепуган до чертиков. Если с ним еще поработать, он со временем не выдержит.
Утешительный вывод вселяет тревогу. Лондонский детектив, скорее всего, прав, но долго ли он собирается ждать признания Джосса? Хоть приезжие не мешают работе регионального управления, чего боялся Алан, он все равно не может дождаться, когда дело будет раскрыто и они уедут.
— Что касается прочих выводов Мередит… — начал он.
— Хорошо, что она их изложила, — перебил его Минкин, — пусть даже ничего нового нам не сказала, правда? То есть я сам все это уже понял, и вы тоже, осмелюсь сказать.
У Алана на мгновение перехватило дыхание, и он подумал: слава богу, что Минкин не высказал это ей прямо в глаза. Можно себе представить реакцию.
