— Ничего не случилось бы, если бы вы меня не преследовали, — ответила девушка.
— Ничего не случилось бы, — поправил ее Стэнли, — если б вы не завешивались вуалью и видели, куда идете.
— Какой вы дерзкий, мистер Хакстейбл! — воинственно воскликнула она.
— Значит, вы меня помните? — обрадовался Стэнли.
— Разумеется, помню! Вы следили за мной и моей подругой в Оксфорде. Видно, у вас вошло в привычку меня преследовать. Не пойму почему.
— Сам не знаю, — честно признался Стэнли. — Знаете, просто из любопытства. Я же репортер.
— Вы уже говорили. Позвольте корзинку?
— Она тяжелая, — заботливо заметил Стэнли, — а вы сильно испуганы. Разрешите мне донести.
— Нам не по пути.
— Откуда вы знаете? В любом случае у меня весь день свободен, могу пойти куда захочу.
Помолчав, девушка серьезно спросила:
— Значит, процесс окончен?
— Да. Я вас все время высматривал, а вы больше не приходили. Зачем в первый раз были?
— Тоже из любопытства. Соседка решила поехать, предложила отправиться вместе. Его осудили?
— Оукли? Нет, выкрутился. Так я и думал. Даже как бы пари заключил.
— Значит, выиграли, — заключила она с таким сдержанным гневом, что Стэнли на шаг отступил, раскрасневшись.
Вообще-то он редко смущался.
— Не поймите меня неправильно, я ставок на приговор не делал. Поспорил с коллегой-журналистом, что экономка не выдержит перекрестного допроса. И выиграл всего пинту пива.
— Надеюсь, с удовольствием выпили. — Девушка протянула руку в перчатке, вцепилась в корзинку, и на этот раз Стэнли ее отдал.
Думал, девушка сразу уйдет, но она не двинулась с места, явно погрузившись в собственные мысли, а потом очень тихо сказала, скорей не ему, а себе:
— Отец будет расстроен…
— Ваш отец?..
— Инспектор Вуд, — рассеянно сообщила девушка, словно ее больше не беспокоило, тут он или нет.
По мнению Стэнли, в их отношениях это скорее шаг назад, чем вперед. С другой стороны, получена определенная отправная информация.
— Я довольно хорошо его знаю, — объявил он.
— Еще бы, — бросила она, вспомнив о его присутствии. — Отец всегда говорит: «Этот нахал Хакстейбл». Теперь мне ясно почему.
Стэнли фыркнул, и она уточнила, наполовину озадаченно, наполовину рассерженно:
— Вас это забавляет?
— Ну, меня называют и похуже, в том числе ваш отец. Позвольте донести корзинку, мисс Вуд. Знаете, мне просто нечего делать.
— Кроме того, чтобы мне докучать? Вы не услышите от меня ничего, что сгодится для вашей газеты, мистер Хакстейбл.
Стэнли воспрянул духом. На ее пальце точно не было обручального кольца, когда он подходил в ресторане к столику, за которым она сидела с компаньонкой. Теперь она приняла обращение «мисс». Значит, не замужем и не вдова. Вуаль говорит о чем-то другом. Какой-нибудь старый дядюшка испустил дух или… В голову вдруг ударила мысль. Безумная, но, может быть, не совсем. Он вспомнил, как она сидела в суде в самом дальнем углу. И в ресторане тоже.
— Я не ищу сенсаций, — сказал он. — Писать об Оукли больше нечего. Если бы его признали виновным, написал бы целую передовицу. А теперь, если что-нибудь напишу, он натравит на меня своих адвокатов. Невиновен. — Стэнли помолчал. — Вы носите траур?
— Нет, — ответила она не сразу.
Наверняка подумывала, не солгать ли, но, по всему видно, эта девушка из тех, кто говорит только правду.
— Понимаю причину вашего любопытства, мистер Хакстейбл. Очень многие интересуются. Хоть не гоняются за мной по улицам. Отец считает вас назойливым. Подозреваю, что вы будете меня подкарауливать всякий раз, как я выйду из дому, пока не получите удовлетворительного ответа. Ну ладно. — Она поставила корзинку на землю, подняла к чепцу руки. — Сейчас я его дам, возможно, тогда вы оставите меня в покое! — И откинула вуаль.
Стэнли догадывался, что там можно увидеть, поэтому приготовился. Хоть фактически оказалось совсем не так страшно. В конце концов, он интервьюировал пострадавших в разнообразных несчастных случаях, промышленных и сельскохозяйственных происшествиях, так что, безусловно, видел и похуже. Только половина лица обтянута блестящей красной кожей, только один глаз без ресниц и бровей. А другая прелестна. Девушка очаровательна. Что значат морщины и шрамы, черт побери? Он хотел прямо так и сказать, но проницательно догадался, что заявление будет принято плохо.
Поэтому просто мирно кивнул:
— Я предполагал, что есть какая-то причина.
Отсутствие реакции удивило ее. Она пристально смотрела на него, потом вновь поднесла руку к вуали.
— Не надо! — отрывисто бросил Стэнли.
Она поколебалась, изумленная приказным тоном.
— Почему?..
— Зачем? — ответил он вопросом на вопрос.
— Люди смотрят! — Сердитое обвинение невольно сорвалось с губ.
— Обязательно будут смотреть на вас в таком наряде и с этой вуалью. — Он вдруг до смерти перепугался, что зашел чересчур далеко и девушка сейчас заплачет. Однако она была скроена из прочного материала.
— Едва ли вас это касается, мистер Хакстейбл. Всего хорошего. — Теперь ее голос выдал, что она по-настоящему рассердилась.
— Вот что я вам скажу, — начал Стэнли, проигнорировав ее слова и раздражение. — Провожу вас до дому, тогда не придется лицо занавешивать.
В ее глазах вспыхнула паника.
— Ох, нет, это невозможно! Я не могу идти по Бамфорду…
— Можете, — объявил Стэнли твердо, но ласково. — Со мной можете. Если кто покосится, я так на него посмотрю, что сразу передумает. Ну, пошли.
Он схватил корзинку, предложил ей другую руку, и она приняла ее через секунду. Сначала шли молча.
Девушка заговорила первой:
— Осмелюсь сказать, интересная у вас работа.
— Иногда да, иногда нет. В Бамфорде редко случается что-то особенное, — вздохнул Стэнли. — Приходится писать об украденных овцах и о бродягах, таскающих выстиранное белье с задних дворов.
— Вам ведь не хочется, чтобы в Бамфорде свили гнездо преступники, правда? Мой отец прилагает все силы, чтобы этого не случилось.
— Ох, ваш отец превосходно работает, — согласился он. — Только мне это не помогает. Разумеется, я не хочу, чтобы Бамфорд погряз во грехе. Пусть просто время от времени совершается интересное преступление, понимаете…
Она рассмеялась, и он с восхищением на нее посмотрел. Половина лица освещена улыбкой. Мышцы другой парализованы. Интересно, как это могло случиться?
— Знаете, что у вас на шляпе вмятина? — спросила она.
