Евгений последовал за мной. Мы двинулись к магазину его мамочки.
– В порядке?! И это вы называете в порядке?! Вы что, издеваетесь надо мной? Мой мальчик сидит в тюрьме… Вы представляете, что там могут с ним сделать? У вас хоть что-нибудь продвинулось в плане его освобождения?
В этот момент мы поднялись на крыльцо и открыли дверь магазина.
– Еще как продвинулось! – бодро сказала я.
– Да? – в голосе Маргариты Игоревны прямо-таки сквозил неприкрытый сарказм. – Может, тогда сегодня вечером заедете к нам домой и дадите мне отчет? Все-таки я заплатила вам…
– Зачем же ждать вечера? Я и сейчас могу дать вам отчет…
В этот момент мы с Евгением подошли к двери подсобки. Я жестом остановила молодого человека и тихо сказала:
– Жень, знаешь что? Давай сделаем твоей маме сюрприз? Я войду первой, а ты – чуть позже, как только я тебя позову. А пока погуляй в торговом зале, ладно?
Он улыбнулся и кивнул. Я взялась за ручку двери. Маргарита сидела за своим столом, сосредоточенно смотрела в компьютер и говорила со мной по телефону. Увидев меня, она удивилась: ее брови поползли вверх, глаза округлились, а рука с телефоном опустилась на стол:
– Татьяна, вы?..
Странный вопрос. Интересно, какой ответ на него считается самым оригинальным?
– Как видите, – я опустилась на стул, стоящий напротив ее стола, – я приехала, чтобы дать вам отчет о проделанной за сутки работе…
Она сложила руки на груди и откинулась на спинку стула.
– Маргарита Игоревна, – начала я, – мне удалось узнать, что не только ваш муж и сын ходили к вашей бывшей домработнице. В тот день, когда ее застрелили, еще один человек посетил ее…
– Какое мне дело до посетителей этой развратницы? Она могла принимать у себя половину всех мужчин города, но какое это имеет отношение к моему сыну?
– Вы будете удивлены, но самое что ни на есть прямое. В тот день, после ухода Евгения от Карины, а мне удалось установить, что он ушел от нее незадолго до выстрела, к ней явился еще один человек…
Я увидела, как Маргарита побледнела. Это было очень заметно. Она как будто даже перестала дышать. Она смотрела на меня испуганно, хотя очень старалась не показать этого.
– И вот этот человек, как я считаю, и является убийцей. И я знаю, кто это.
Она качнулась. Мне показалось, что она теряет сознание, но не успела я спросить: «Вам плохо?», как Маргарита Игоревна взяла себя в руки и довольно холодно спросила:
– А какое все это отношение имеет к нам?
– А вы ничего не хотите мне рассказать? – спросила я.
Она посмотрела на меня с недоумением. «Хорошая актриса, – подумала я. – Гениально играет, просто живет, а не играет, настолько все выглядит натурально – недоумение, возмущение…»
– Я? Вам?.. А что я могу вам рассказать? Я в квартире этой развратницы не была. Если ее кто-то убил, так и поделом! Не будет соблазнять чужих мужей и совращать молодых людей!
Она сказала это довольно жестко. Впрочем, я ее прекрасно понимала. Как ревнивая женщина обманутую женщину.
– Татьяна, так я все-таки не услышала от вас отчет о проделанной вами работе. Хотелось бы знать: когда же я увижу своего сына?
– А, это… – сказала я небрежно, – да хоть сейчас! Евгений!
Я выкрикнула его имя громко, он услышал и вошел в подсобку.
– Ах! – Маргарита Игоревна вскочила со своего стула со скоростью двадцатилетней девочки.
Она кинулась к сыну и заключила его в объятия.
– Женечка! Мальчик мой! – Она рыдала, как будто не видела его целый год. – Господи! Как я переживала за тебя… Я не спала всю ночь… Как ты там?
– Да ничего, мам, все нормально… Теперь нормально…
– Тебя что, отпустили? Нет, правда, отпустили? Под подписку, да? – Женщина все еще держала сына в объятиях и снизу вверх заглядывала ему в лицо.
– Нет, его просто отпустили, совсем, – сказала я.
– Мам, Татьяна доказала этому Мельникову, что я не виноват, что я ушел незадолго до выстрела. Он сначала не верил, все слушал какую-то запись на диктофоне, а еще к отделению приходили какие-то бомжи, он беседовал с ними…
Она качала головой:
– Похудел-то как!.. Тебя там что, морили голодом?
– Нет, давали кашу, но такую противную… Я не мог есть…
– А запах-то, запах!.. Господи! Я немедленно отвезу тебя домой! Тебе надо помыться, а то еще подхватишь какую-нибудь заразу… И еще надо позвать Ниночку-медсестру из соседней квартиры, пусть сделает тебе дезинфекцию и прививку от… от чего-нибудь… Татьяна, – повернулась ко мне Маргарита Игоревна, – спасибо вам… Я даже не думала, что вы так быстро вызволите Женечку. Надеюсь, те деньги, которые вы получили в качестве аванса, удовлетворят вас и в качестве премиальных?
Я кивнула. Маргарита осталась довольна, что не надо доплачивать мне, а я осталась довольна, что фактически за день работы получила пятьсот долларов.
– Маргарита Игоревна, а может, я сама его отвезу домой? – спросила я. – Вам надо работать, а мне почти по пути…
– Да? Отвезете? Ну, хорошо… Женечка, там бабушка дома, она тебя покормит. Она сготовила уху из осетрины…
– Мам, ну что ты со мной, как с маленьким? – Евгений недовольно покосился на меня.
Наверное, ему было неудобно, что мама сюсюкала с ним при постороннем человеке. Я его прекрасно понимала: он едва не женился, едва не стал главой семьи, а тут – бабушка покормит тебя…
– Да, хорошо… Поезжайте… Хорошо… Как я рада!.. Искупайся… Там бабушка приготовила…
Я видела, что женщина все еще не пришла в себя после потрясения, которое пережила. Я взяла молодого человека за локоть и вывела из подсобки. Потом в дверях я обернулась и спросила:
– Маргарита Игоревна, так вы точно не хотите мне ничего сказать?
– Что? Я? Сказать?.. Вы о чем?
Передо мной снова была гениальная актриса в роли не понимающей, о чем идет речь, и не причастной к убийству светской дамы.
– Я бы на вашем месте все рассказала. Вы можете пролить свет на темное прошлое одного человека.
– Простите, что пролить?
– Свет.
Она посмотрела на меня подозрительно:
– Что значит: все рассказать? Я ничего не знаю! И не надо, Татьяна, на меня так смотреть!
– Ну, как знаете…
Мы с Евгением вышли на улицу.
– Как здесь легко дышится! – сказал он, выпячивая грудь. – Вот он – пьянящий воздух свободы!
– Да, как там сказал классик? Темницы рухнут, и свобода нас встретит радостно у входа…
Не прошло и получаса, как мы с Женей входили в его дом. Бабушка едва не упала в обморок, увидев любимого внука. Предупрежденная дочерью, она встретила нас в дверях:
